В пустыне Мохаве нет верблюдов (СИ) - Страница 14

- Тише, - Кларк успокаивающе целует прогнутую поясницу, мнет большими пальцами податливую, мягкую дырку, проскальзывая внутрь сразу двумя, поглаживая трепещущие мышцы. - Сейчас…

Брюс что-то ворчит про своенравных наглых мальчишек, но не слишком правдоподобно, особенно, когда Кларк входит в него одним движением до основания, обнимает поперек груди и целует в шею.

Кларк начинает с медленных, неторопливых движений, прикасаясь губами к каждому дюйму кожи, до которого может дотянуться. Брюс не протестует и не подгоняет, плавно двигая бедрами навстречу, заставляя Кларка восхититься гибкостью, с которой он двигается. Постепенно движения становятся быстрее, сильнее, хаотичнее, тела сталкиваются с пошлыми шлепками, а поцелуи вновь превращаются в жадные, собственнические укусы, и Кларк, по хорошему, должен бы вспомнить, что на Брюсе отметины не заживают с такой стремительной скоростью, как на нем самом, но он не вспоминает об этом ни разу, оставляя неровную цепочку темных засосов на широких плечах.

Последние движения тело, кажется, совершает уже совершенно без участия разума - разум у Кларка отключился едва только Брюс вскинулся, выгнулся всем телом, сжимаясь туже, горячее, и выплеснулся Кларку в ладонь, долго содрогаясь в оргазме - все те пять рывков, которые Кларку нужны были, чтобы последовать за ним.

Кларк глушит восторженный вопль в чужое плечо, и чувствует, как подгибаются ослабевшие руки.

Двигаться совершенно не хочется, да и сил на это почти нет, но все-таки приходится сделать несколько телодвижений, расплести конечности, разлепиться, устроиться удобнее. Брюс на спине - едва ли не урчит и выглядит ужасно довольным, а Кларк - затылком у него на животе, тоже довольно щурясь.

Слова в голову не идут, и единственное, о чем Кларк жалеет прямо сейчас - о том, что не умеет мурлыкать, как кот, потому что это было бы чертовски уместно сейчас, когда Брюс зарывается пальцами в его волосы, поглаживая.

- Мороженого хочешь? - неожиданно предлагает Уэйн, слегка потянув Кларка за пряди на макушке. Кларк фыркает, просыпаясь - сам не заметил, как задремал, и кивает.

Сначала, конечно, душ, а где душ, там и минет - только на этот раз Кларк вжимается плечами в прохладную плитку, вбиваясь в горячее, тесное горло. Пожалуй будь он пораскованнее, он бы в самых ярких красках описал Брюсу, как любит его губы на своем члене, его язык, вытворяющий немыслимые вещи и его охренительную, узкую, сокращающуюся глотку, так глубоко и правильно принимающую его. Но Кларк прекрасно понимает, что смущение в этой битве выйдет победителем, поэтому молчит.

Точнее - стонет во весь голос, зовет Брюса по имени, снова стонет, затихая только после оргазма. Потом тяжело опускается на колени рядом с Уэйном и целует, собирая свой вкус с его губ. И надеется, что этим может выразить хотя бы часть своего восторга.

Про мобильник, отключенный еще в кинотеатре, Кларк вспоминает только поздно ночью. Не просто вспоминает, а вспоминает и просыпается - Брюс уже спит, тяжело и собственнически придавив его горячей рукой, и Кларку с сожалением приходится выпутаться из его объятий, чтобы добраться до телефона, оставшегося в пиджаке, и убедиться, что там нет ни одного пропущенного вызова.

Это должно немного обеспокоить или расстроить, но это приносит Кларку облегчение, и ничего больше. Звук он включает, кладет телефон обратно в карман и возвращается в кровать, раздумывая, как бы так вернуться в прежнюю позу, где Брюс обнимает поперек груди, тепло дышит в загривок и прижимается грудью к спине.

- Случилось что? - сонно интересуется Брюс, приоткрыв один глаз. Кларк малодушно радуется тому, что он проснулся.

- Звук на телефоне выключил и забыл… Проверял, вдруг кто звонил… - получается неловко, да и вообще упоминание об этом было лишним.

- И?.. - кажется без какого-либо подтекста интересуется Брюс, уютно устраивая ладонь у Кларка под ребрами.

- Никто не звонил, - отзывается Кларк, закрывая глаза.

- Вот и хрен с ними, - уже сквозь сон резюмирует Брюс и, хоть Кларк не совсем согласен с формулировкой, в целом он считает точно так же.

***

Утром он просыпается от запаха кофе. Он настойчиво атакует обоняние, тормошит мозг, не желающий просыпаться, что случалось очень редко, и Кларк неохотно открывает глаза, пару секунд рассматривая сквозь панорамное окно напротив серое утреннее небо и не менее серое море, еще не освещенное рассветным солнцем.

Брюса в постели уже нет, зато на его подушке обнаруживается записка со схематическим изображением квартиры, где заботливо подписаны ванная и кухня.

Кларк несколько секунд рассматривает записку, глупо улыбаясь, и отправляется в душ.

На кухню он приходит, чуть подсушив волосы и обернув полотенце вокруг бедер - пока нет желания одеваться, да и настроение, если быть с собой честным, неожиданно игривое. Брюс, отрываясь от планшета и откладывая его в сторону, довольно хмыкает, демонстративно оценивая Кларка долгим взглядом.

- Вот это я понимаю - хороший вид с утра. Мне определенно нужно это зрелище на постоянной основе, - Уэйн встает из за стола, укладывая ладонь смущенно хмыкнувшему Кларку на шею, и неторопливо целует, издав довольный, голодный звук, когда Кларк опускает ладони на его задницу, сжимая сквозь тонкую ткань домашних штанов.

- Давно проснулся? - спрашивает Кларк, когда Брюс отходит налить кофе из кофеварки, выглядящей как бортовой компьютер космического крейсера.

- Достаточно давно, чтобы выпить кофе и заказать завтрак, - Уэйн пожимает плечами, а Кларк одобрительно рассматривает тарелку с разнообразными сэндвичами. - Ну или что-то похожее на завтрак.

- Вполне похожее, - кивает Кларк, принимая из его рук чашку с крепким, умопомрачительно пахнущим напитком.

Брюс мягко треплет его по макушке, совершенно домашним, родным жестом, и обходит стол, садясь напротив.

В редакции Кларк достаточно успешно скрывает свою счастливую физиономию от Перри, Уайта раздражали счастливые по утрам люди, а всю утреннюю планерку думает о том, как пару часов назад упирался локтями в кухонный стол, принимая Брюса в себя, а тот трахал его издевательски-медленно, рассказывая, как в первый раз обратил на него внимание несколько месяцев назад. Неизвестно, что было горячее - то, как член скользил в растянутой заднице, или то, как Брюс описывал его губы, не стесняясь использовать эпитеты от “мягкие” до “блядские”. Это было непривычно, горячо и грязно, от всех этих словечек Кларк невольно краснел - сдерживать эмоции, когда под веками вспыхивают фейерверки, просто невозможно, - и кончил так ярко, что на мгновение вырубился, осев на кухонный стол.

- Кент, твоя жизнерадостная физиономия сейчас получит командировку на Северный полюс, - рявкает Перри, внезапно оказавшийся совсем близко. - Без командировочных!

- Простите, мистер Уайт, - Кларк возвращается в реальный мир неохотно, тем более, что на него таращится половина редакции. - Задумался.

- Мне вот теперь смертельно интересно, о чем можно думать с таким счастливым лицом с утра пораньше, - ворчит Перри, хмуро и грозно зыркнув на Кларка исподлобья.

Посвящать его в свои мысли Кларк, конечно, не собирается, да и Перри навряд ли бы оценил, так что, убедившись, что подчиненный вернулся мыслями к работе, редактор возвращается к более насущным делам - пилит рекламный отдел перед всей редакцией за какой-то невероятный косяк.

Кларк бы, конечно, предпочел вернуться обратно к своим мыслям, тем более, что там еще много чего приятного можно найти, из произошедшего за это утро, но не рискует - есть места похуже, чем Северный полюс, например - футбольные матчи, которые Кларк терпеть не мог, как и большинство репортеров, и которые Перри использовал в качестве наказаний для особо провинившихся.

И именно то, что Кларк все-таки не возвращается к своим мыслям, а старается сосредоточиться на происходящем, позволяет ему заметить, как Лоис тихонько проходит в кабинет, садясь на ближайший к двери стул, чтобы не привлекать внимания Перри.