В последний раз, Чейз? (СИ) - Страница 13

Она могла не спать с ним. Конечно, могла и не спать. Она его будущая жена, придурок. По-твоему, они будут спать в отдельных кроватях? Общаться через рукопожатия? Обмениваться кивками в знак приветствия и желать друг другу спокойной ночи, целуя друг друга в щеку? Или вообще без поцелуев?

Было бы идеально.

Но «идеально» не особенно вписывается в контекст моей истории. Бремя сына Посейдона – проклятого самими мойрами – на всю жизнь лишило меня права быть человеком. Уже плевать на важное «счастливый» перед ним. Я выхожу на площадку, и едва не задыхаюсь от злости. Чертова Фортуна!

Я на том самом берегу, где в первый раз заметил Аннабет. Где я снова познакомился с ней. Она и не видела меня, но в то же время я знал, что это наше знакомство. Первое знакомство. В кроссовки набился песок, я вспотел и вымотался, словно сражался с монстром, а не бежал всего несколько… метров? Километров? Есть хоть какая-нибудь разница? Я сбрасываю обувь, словно лишенный разума бреду к воде. Давай. Когда в первый раз Аннабет избила меня на тренировке, именно ты меня исцелила.

Рука касается глади прохлады. Но ничего не происходит. Огонь внутри продолжает сжигать, кровь несет боль. Ох, если бы слова «все очень плохо» описывали мое состояние. Я умываюсь. Несколько раз оттираю лицо, будто от чужого плевка, а на деле же – мысли. Мысли о том, что Аннабет могла спать с кем-либо. Это уже фобия. Но ничего не происходит. Снова. Тело поддается тем же пыткам – я соскребаю кожу, отдираю ее, оставляя красные полосы, что сразу заживляет вода.

Успокойся. Все хорошо. Так должно быть. Наверняка, впереди меня ждет что-нибудь хорошее, ведь так всегда бывало? Так я встретил Аннабет. Так я познакомился с Гроувером. С семеркой действительно классных ребят. Все хорошо. Так должно быть. Успокойся.

Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем дыхание приходит в норму, и я откидываюсь на песок. Солнце снова тянется к горизонту. Второй день на исходе. Все, что я сделал: купил смокинг на ее свадьбу. Я не видел Воображалу целые сутки. С самого утра, когда Чарли с криками понесся делиться впечатлением услышанной истории. Больше всего ему понравилась храбрая девочка с кинжалом как у Конана Варвара. Не знаю, понравилось бы Аннабет подобное сравнение, но, кажется, она была такой же храброй.

Я уже жалею, что бросился вон из машины. Поступил глупо, по-ребячески. Просто накопилось, просто нужно побыть в одиночестве, просто нужно передохнуть ото лжи. Это накапливалось с тихими минутами, проведенными за уборкой сада, установки фурнитуры, дегустацией вина, выбором цветочных украшений, до которых мне нет дела. И самое ужасное: никто не просил меня об этом. Я хотел показаться Аннабет настоящим другом, поддержкой и опорой, что ни в коем разе не бросит ее. Мне жаль Пайпер, потому что к концу сегодняшнего дня я был измотан подготовкой, от которой она так старательно пыталась меня отстранить. Обеспокоенные, разноцветные глаза, едва не краснели от слез. Она переживала за меня, но как она могла запретить?

Я хотел быть тем самым лучшим другом. Но я не был. Я был влюблен в нее безнадежно и отчаянно, как любят, наверное, раз в жизни. Безнадежный идиот. Отчаянный придурок.

Шум воды приносит, наконец, забвение. Красота, как мне того хотелось бы или нет, полностью поглощает меня. Больше не существует боли, а даже если и есть… что с того? Небо покрывается закатными красками, ставя точку в сегодняшнем дне и унося несбывшиеся надежды куда-то за горизонт. Завтра она в последний раз Чейз. Завтра начнется новая, возможно, более счастливая страница ее жизни.

Я все еще повторяю, что мы друзья. Я все еще помню, что счастье можно получать лишь с приходом счастья другого человека. Я все еще знаю – для того, чтобы понять меня, олимпийцы обязаны были сломить меня. И я даже зла на них не держу. Почему-то бесконечно спокойно и тихо. Я свободен, наверное? Чейз, ты освободишь меня?

– Я знала, что найду тебя здесь…

========== 7. ==========

VII

Три года назад

Я бреду ни жив, ни мертв. Кажется, руки начали подрагивать еще в такси. Я спешил, рвался к ней, потому что знал, что должен. Еще два квартала и я у ее дома. У нашего дома. Вспоминая всю неделю, прожитую с Аннабет, на душе становится не так уж боязно и страшно. Все же она просыпалась рядом со мной, улыбалась заспанной улыбкой, смеялась и даже издевалась надо мной как раньше. За эти несколько дней я понял, что нет никакой разницы в том друзья мы или парочка, живущая вместе. Она – по-прежнему подкалывает при каждом удобном случае, читает свои книжки, и… боится кошмаров, принесенных Тартаром.

После поиска я и сам не мог отвязаться от мысли, что по-прежнему вижу ненавистные морды монстров, ее обескровленное лицо, кровавые следы. Снова и снова испытываю муки, которые пришлось пережить, чтобы, в конце концов, вернуться к нормальной жизни. Это наше время. Мы просыпаемся от кошмаров. Каждую ночь играем в слова, или снова дурачимся, но факт остается фактом – Тартар не отпускал нас и вряд ли когда-нибудь отпустит.

Я запускаю руку в карман куртки, нащупываю прямоугольную коробочку и снова улыбаюсь как идиот. Нет. Все случится именно сегодня, я устал откладывать это. В конце концов, мы нарываемся на неприятности, мы полукровки, а жизнь эта полна опасностей. И каждый раз бояться снова потерять ее, считать часы до того, как какой-нибудь монстр попытается убить нас, больше не в моих силах. Если не сегодня – то никогда.

Аннабет должна сказать «да». Мы ведь уже обсуждали наше будущее, рисуя его какими-то новыми, невообразимо чистыми красками. Должна. Но кто знает? Воображала на всю жизнь останется для меня загадкой. Девушка с глазами цвета серого, грозового неба, не имела ни единой лазейки, за которую я бы мог зацепиться.

Я сворачиваю в переулок и останавливаюсь у домофона. Боги бессмертные, кто знал что это так сложно?! Я опираюсь рукой о стену, сжимаю в руках букет, сминаю карман куртки, в тайне надеясь, что коробочка выпала по дороге. Но это не так. Она все еще со мной, черт ее дери.

Возьми себя в руки, Джексон. Это все же Воображала. Ты знаешь ее пять лет. Вы пережили столько, сколько не переживала еще не одна парочка в мире смертных. И вы заслужили это. Право на счастье. Право на нормальную жизнь. Давай, улыбнись. Приободрись, парень. Это твоя будущая невеста. И в голове вспыхивает ее безупречный, белоснежный вид… Голова кружится от нахлынувшего счастья и желания закружить ее. Я набираю номер квартиры, считая чертовы гудки.

Первый. Первый раз, увидев тебя, она предупредила, что ты пускаешь слюни. Предупредила? Постаралась, кольнут побольнее. У Воображалы острый язык и строгий ум.

Второй. Дважды ты потерял ее, потому что был слишком слаб. Никто и никогда больше не сможет этого сделать. Я не позволю. Сжимаю букет с цветами, так, словно это все их вина. Аннабет, наверняка, назовет его веником. Я улыбаюсь.

Третий. Она поцеловала меня спустя три года, после нашего знакомства. Но я почему-то не придавал этому никакого значения. Дурак, наверное?

Четвертый. Сердце почему-то пропускает удар. Волнение. Я начинаю переживать за нее.

Пятый.

А за ним шестой и седьмой, что надрываются во мне гулким биением сердца. Я с ужасом набираю номер квартиры снова и снова. Не снова. Вы не можете снова отобрать ее у меня. Прошу. Не снова.

Но никто не открывает. Одиночные гудки обрываются на высоких нотах. А потом, дверь вдруг сама открывается и я, налетев на незнакомого человека, несусь вверх по лестнице. Сколько пролетов? Даже не вспомнить. Знаю, что еще один этаж и я окажусь около нашей квартиры. Ты сможешь. Вдруг ничего и не случилось? Аннабет может постоять за себя. Но кого я обманываю? Жизнь полукровки никогда не бывает спокойной. Должен быть уверенным, сильным. Она нуждается во мне. И только заметив открытую дверь квартиры, понимаю: я не смогу увидеть это. Если это произошло. Я слишком слаб для этого.

Шаг. Сделай этот чертов шаг. И я резко дергаю дверь на себя. Одежда, книги свернутые с полок, осколки стекла, битая посуда. Все настолько нереально, что все сводится к тому, что я ошибся дверью. Но нет. Вот наша кровать, что завалена обрывками фотографий, вот перевернутый стол, ноутбук. Мои вещи, вещи Аннабет. Не разобранные после переезда коробки, что вместе с содержимым валяются на полу. Но когда я поднимаю голову вверх… Все меняется.