В поисках Винни-Пуха (СИ) - Страница 28

— Где Димка? — тихо спросила я.

Грустно улыбнувшись, он покачал головой:

— Не знаю.

— Вот как?

— Он сбежал, — засмеялся Владимир Григорьевич, — он у тебя шустрый малый.

Я усмехнулась — зная Димку, я практически уверена в том, что бывший заключенный говорит правду.

Я села за стол. Хозяин налил мне чашку чая и поставил ее передо мной, подвинув поближе тарелочку с эклерами. Я потянула носом — от чашки шел восхитительный запах смородины.

— Зачем вы пришли в наш университет? — спросила я. — Изучить поближе Титовых? Виктора?

— Нет, — усмехнулся Владимир Григорьевич, — я хотел быть ближе к дочери.

Моя челюсть медленно отвисла:

— Ваша дочь тоже учится здесь?

— И более того — сейчас она прямо передо мной.

— Что? — упавшим голосом спросила я. — Как это понимать?

Владимир Григорьевич вздохнул:

— Позволь, я расскажу тебе все с самого начала. День, когда я застал мою жену, целующей Антона, стал худшим днем моим жизни.

Я не мог поверить своим глазам — женщина, которую я благословлял, была в объятиях моего лучшего друга. Мне было горько. Я убежал из того дома, меня душили злость и ревность, мне хотелось все забыть, забыться. Я зашел в первый попавшийся бар и… Ты знаешь. А потом я почему-то испугался. Мне вдруг показалось, что как Антон отнял мою жену, так же отнимет и дочь. И я помчался домой. Тех ребят я даже не заметил… А затем милиция, суд, приговор. Антон пытался со мной встретиться, я потом узнал, что он сделал все, чтобы смягчить приговор или как-то облегчить мою участь, но в тот момент я не хотел его видеть. Не буду описывать годы заключений, там было много всего. Я подружился с Виталием Ларионовым, начальником тюрьмы, оказалось, он тоже в детстве зачитывался приключенческими романами, — Владимир Григорьевич слабо улыбнулся. — Затем пожар. Он начался ночью, было подожжено северное крыло, сквозь дым я заметил, как в стене медленно образовался проем, в который выбежал один заключенный. Я побежал за ним. Дым жег глаза, угарный газ проникал в легкие, было нечем дышать. Я натыкался на горящих людей, что-то им говорил, показывал проем, но меня не слышали. Я же сумел выбраться.

Оказавшись на улице, на свежем воздухе, я потерял сознание. Пришел в себя уже после того, как закончился пожар — Виталий распоряжался раскопками. Я двинулся к нему, помогал вытаскивать людей из завала.

Когда все было кончено, я ждал указаний Виталия — за заключенными уже прибыли машины, чтобы перевезти их в другую тюрьму, но он вдруг перехватил меня. Не буду утомлять тебя долгим рассказом, скажу только — уже на следующий день я оказался свободным человеком. Виталий похлопотал, и за помощь пострадавшим я был освобожден досрочно. Если честно, такой расклад меня слегка напугал, я хотел бы оказаться на воле с новым именем, увидеть свою дочь, начать жизнь с чистого листа. И Виталий снова мне помог — он привел меня к начальнику паспортного стола, своему другу, и неделю спустя я стал Смолиным Владимиром Григорьевичем.

— И вы стали искать свою дочь, — напомнила я, чувствуя, как в груди вдруг что-то заворочалось.

— Да, Аня, — улыбнулся Владимир Григорьевич, и у меня перехватило дыхание от того, как тепло он произнес мое имя. — Два годя я хватался за любую работу, копил деньги, искал… И однажды Виталий сообщил мне, где сейчас находится моя семья. И я, опять же с его помощью, устроился к тебе поближе.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как по щеке катятся слезы, — мои родители погибли в аварии, а все остальное — просто совпадение…

— Я понимаю, — кивнул Владимир Григорьевич, — тебе нужно время. Но если ты вдруг не захочешь иметь такого отца, я тоже пойму.

— А Димка? Почему вы похитили Димку?

— Этого забавного молодого человека? — улыбнулся мужчина. — Когда я стал наводить о тебе справки, я обнаружил, что рядом с тобой постоянно крутится этот юноша. А когда я узнал, что он сын Антона… Признаться, в тот момент я сильно забеспокоился. Мне казалось, что Титовы отобрали у меня все: Антон — жену, Дмитрий — дочь. Знаешь, ведь парень полная копия своего отца. Когда я увидел его в первый раз, мне даже показалось, что я вернулся во времена своей молодости, и вижу двадцатилетнего Антона. Только представь, как порой любит пошутить судьба: мы с Антоном были лучшими друзьями, такими же, независимо от нас, стали наши дети. История повторилась. Со временем, изучив Дмитрия получше, я начал успокаиваться, но у меня все еще оставались насчет него некоторые подозрения. Я не мог допустить, чтобы человек с фамилией Титов причинил боль моей дочери. И я решился — нанял одного проезжего паренька. Поверь, у меня не было никаких злых умыслов, я просто хотел с ним поговорить. Но в день, когда должно было состояться похищение, наемник, следивший за Дмитрием, прислал мне сообщение о том, что твой друг избит и направляется к тебе домой. Я заметил тебя, когда ты выбежала из коридора и догадался, что ты бежишь к нему. Я велел наемнику отменить похищение, ведь могла пострадать ты, но парень сильно занервничал. Как потом выяснилось, ему были необходимы деньги, поэтому он действовал вопреки моему указу. Наемник зашел в твою квартиру и вывел Дмитрия. Я сильно подозреваю, что твоему другу ударили по голове, чтобы он не сопротивлялся. Наемник отвез его в один из заброшенных дачных домиков в Подмосковье, и затем позвонил с докладом мне. Если честно, я был в растерянности, но вечером следующего дня, не сумев освободиться пораньше, я туда поехал. Каково же было мое удивление, когда я застал только Игоря, того наемника! Он был без сознания, похоже, твой приятель пришел в себя, набрался сил и бежал, оглушив своего стражника. Игорю я все же заплатил, он в тот же день вернулся на родину, а вот твой Дмитрий… Истинный сын своего отца.

По щекам у меня текли слезы, мне отчаянно хотелось хохотать. Кажется, это истерика.

Владимир Григорьевич, экс-Быков — мой… отец. Нет-нет-нет, об этом я подумаю позже, чтобы не сойти с ума… Сейчас главное — Дима… Или Быков? Ведь я Пуха искала? Или отца? Пух — мой отец?!

Кажется, я слишком себя загрузила, мозг отказывается работать, и организм пришел на помощь — меня накрыла темнота.

Когда я пришла в себя, надо мной уже привычно маячило лицо Васьки. Оттолкнув от себя радостно скалящуюся физиономию, я села на диван и тут же схватилась за голову: навалилась слабость, звенело в ушах, перед глазами маячила темнота.

— Полежи, — услышала я родной голос, затем чьи-то руки подложили под мою спину подушку и заставили на нее прилечь. — Скоро пройдет.

Сквозь шум в ушах я сумела расслышать голоса спорящих парней.

А эти-то откуда здесь взялись, — отстраненно подумала я и закрыла глаза. Спустя пять минут я уже почти полностью пришла в себя.

— Как ты? — мягко спросил меня Владимир Григорьевич и осторожно коснулся моего лба. — Ты вся вспотела.

Я кивнула, даже не вслушиваясь в его слова — рядом с ним было так спокойно…

— Аня, — тихо позвал меня Виктор.

Я вопросительно на него посмотрела. Он прокашлялся и выразительно приподнял брови. Сообразив, что я практически навалилась на Владимира Григорьевича, я покраснела.

— Можно мне воды? — тихо попросила я.

— Да, конечно, — улыбнулся мужчина и скрылся на кухне.

— Ань, — рядом тут же оказались Васька с Виктором, — о чем вы так долго говорили? Где Димка? Это он его похитил?

Я поморщилась — от их жужжания снова начало звенеть в ушах.

— Нет, это не он его похитил, — ответила я правду.

Ведь похищал-то наемник…

— То есть как? — растерялся Виктор.

— Так, — сердито отрезала я.

В зале появился Владимир Григорьевич со стаканом воды. Мои товарищи посторонились, пропуская его к дивану.

— Ну, мы, наверное, пойдем? — неуверенно спросил Виктор, дождавшись, пока я глотну.

Владимир Григорьевич вопросительно на меня посмотрел.

Я же перевела взгляд на Титова. Что-то не давало мне покоя…

— Ошейник, — вдруг сказала я.