В поисках счастья (СИ) - Страница 2

И разумеется, идея привезти Илону на показ Анжелики принадлежала Насте. Сознавая, на сколько это очевидно, Камилла слегка расстроилась, что сама не додумалась до этого.

— Это же естественно, — заявила Настя в своей ровной, спокойной манере, придававшей всему, что слетало с ее губ, значение истины. — Илона Васильева — известная начинающая кинозвезда, а Анжелика — известный дизайнер. Кроме того, — продолжала она, — Илона в основном одевается у дизайнеров мужчин. Подозреваю, что под всем этим глянцем скрывается феминистка, особенно после ее разрыва с Константином Мироновым, — добавила она, назвав актера, который снимался в боевиках и приключенческих фильмах, и публично разорвал отношения с Илоной во время одного ток шоу, шедшего поздно вечером. — Я бы апеллировала к феминистской стороне ее натуры, хотя сомневаюсь, что в этом есть необходимость. В мужчинах Илона не разбирается, но в том, что касается одежды, вкус у нее безупречный.

Конечно, Настя оказалась права, и Илона ухватилась за возможность одеваться у Анжелики и посещать показы мод: это гарантировало бы обеим еще большую известность. И теперь, наблюдая, как Илона непринужденно проходит сквозь армию фотографов, Камилла надеялась, что появление актрисы знаменует успех показа Анжелики. Хотя она никогда и никому в этом не призналась бы, но Камилла была суеверна и ради подруги даже надела свои счастливые трусики — неприлично поношенное, большое белое изделие; они были на ней пять лет назад, когда одного из ее отпрысков — актеров в первый раз номинировали на премию.

Илона скрылась в павильоне. Камилла вошла почти следом и на секунду незаметно скрестила пальцы. Она мечтала, чтобы показ подруги стал триумфом. Анжелика, как никто другой, заслуживала этого.

***

Несколько минут спустя, ровно в семь пятнадцать, перед проходом к павильонам, остановился черный лимузин последней модели с тонированными стеклами. Водитель в костюме в тончайшую полоску, с зачесанными назад темными волосами обошел автомобиль сзади и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

Из машины вышла Анастасия Романова в серебристых брюках и блузке с рюшами, поверх которой она накинула темновато — рыжий норковый жакет, почти одного цвета со своими волосами. В ней безошибочно угадывалась важная персона.

Она отличалась исключительной пунктуальностью. Зная, что показ Анжелики начнется не раньше половины восьмого, Настя рассчитала время прибытия так, чтобы, с одной стороны, не опоздать, а с другой — провести в ожидании начала дефиле как можно меньше времени. Как главному редактору журнала «Арабио» Анастасии Романовой было гарантировано место в первом ряду на любом показе мод, поэтому она могла выбирать, куда пойти. Но на подобных местах — в двух шагах от подиума — ты превращался в легкую жертву. Фотографы и съемочные группы рыскали вокруг подиума, как свиньи в поисках трюфелей, и тебя одолевало несметное количество людей с разными вопросами — от приглашений на вечеринки до просьб о деловых встречах — или просто желающих поболтать. Настя ненавидела подобные ситуации, поскольку в отличие, например, от Анжелики, которая уже через две минуты заговорит с работником гаража о его детях, не умела поддерживать светскую беседу. Поэтому люди часто принимали Настю за чопорную особу или стерву, а так как бойкостью языка она не отличалась, то объяснить, что это неправда, не могла. Видя напряженный, молящий о помощи взгляд незнакомца (или даже известного ей человека), Настя терялась, не зная, чего он в действительности хочет, и была уверена, что не сможет ему в этом помочь. Однако же когда дело касалось ее работы и безликой читательской массы, Настя представала во всем блеске. Она угадывала, что именно нравится среднему читателю, и в замешательство ее приводили лишь отдельные представители публики.

Желая сфотографировать, к Анастасии тут же подскочили два фотографа, видимо, прятавшиеся за большой урной. С тех пор как шесть лет назад она стала главным редактором почтенного (и пыльного) журнала «Арабио» и превратила его в глянцевое, ориентированное на поп культуру культовое издание о развлечениях и средствах массовой информации, ее фотографировали на всех мероприятиях, которые она посещала. Поначалу, не зная, как держаться, Настя позировала, но быстро смекнула, что стоять под артиллерийским огнем вспышек в позе, отдаленно напоминающей естественную (или делать вид, будто тебе это нравится), не ее конек. Кроме того, подобное поведение подпитывало высокомерие, а Настя не хотела попасть в ловушку опасной недооценки, бича этого города: ты что — то собой представляешь только потому, что тебя снимают.

Поэтому Настя решила, что, раз уж ей не удастся избежать внимания фотографов, она не обязана и позировать им. Она просто занималась своими делами, словно фотографы не существовали. В результате на всех снимках Анастасия Романова была запечатлена в движении. Годы выдержки принесли свои плоды, и теперь отказ Насти позировать воспринимали как очаровательную эксцентричность, ее отличительную черту.

Поспешно проследовав мимо фотографов, она вошла в стеклянные двери, где за бархатным канатом стояли другие папарацци.

— Здесь Настя! — раздался чей — то возбужденный голос. — Анастасия Романова!

«Как все это глупо, — подумала она, — но немного приятно». Она, пожалуй, даже обрадовалась, что они так восторженно приветствуют ее. Конечно, Настя знает их не один год и у большинства из них «Арабио» покупает снимки. Она весело улыбнулась им на ходу, слегка помахала рукой и крикнула в ответ:

— Привет, ребята!

— Эй, Анастасия, чья на тебе одежда? — поинтересовалась женщина с короткими светлыми волосами, которая не меньше двадцати лет фотографировала каждую неделю моды.

— От Анжелики Ульяновой, — ответила Настя.

— Я так и думала! — удовлетворенно воскликнула женщина. — Она всегда одевается у Ульяновой.

Основная часть зрителей уже находилась в павильоне, самой большой палатке, где должен был состояться показ коллекции Анжелики, поэтому Настя легко прошла за бархатный канат. Там обстановка была иной. Последний из восьми рядов, поднимавшихся амфитеатром, располагался почти под самым потолком, а непосредственно перед подиумом шли другие ряды, отделенные низким металлическим ограждением: за ним, стояли сотни фотографов, и каждый пытался занять место получше. Сцена на самом подиуме, покрытом пластиком, напоминала огромную вечеринку. В помещении царило праздничное оживление, вызывающее в памяти школьные годы. Настя в смятении смотрела на толпу. Как сквозь нее пробраться?

На мгновение ей захотелось уйти, но это было невозможно. По долгу службы Насте приходилось посещать не меньше шести модных показов в сезон, а Анжелика была ее лучшей подругой. Что ж, придется прорываться сквозь толпу и надеяться на лучшее.

Словно почувствовав отчаяние издательницы, перед ней внезапно появилась девушка.

— Привет, Анастасия, — бодро произнесла она, будто обращаясь к лучшей подруге. — Позвольте проводить вас на ваше место.

Неловко улыбнувшись, она протянула девушке приглашение. Та начала прокладывать путь сквозь людской водоворот. Один из фотографов поднял камеру и сделал снимок; несколько знакомых Насти энергично замахали ей и стали пробиваться сквозь толпу, чтобы поздороваться за руку или послать воздушный поцелуй. Мужчины из службы безопасности тщетно пытались выкриками заставить людей занять свои места. Через несколько минут Настя и ее спутница добрались до средней части подиума, где она, наконец, увидела свое место. На белой карточке, украшенной по краю причудливой каймой, как на ярлыках одежды Анжелики Ульяновой, было напечатано ее имя — Анастасия Романова

Она, с облегчением вздохнув, уселась.

Перед ней возникла орава фотографов, щелкающих затворами камер. Настя смотрела вперед, на другую сторону подиума — там все уже заняли свои места. Стулья по обе стороны от нее пустовали. Повернув голову, она заметила Дмитрия Соколовского, косметического магната. Настя с трудом сдержала улыбку. Нет, Дмитрий имел все причины находиться на показе мод, особенно если учесть, насколько связаны косметика, парфюмерия и мода. Просто Дима пользовался пресловутой известностью мачо бизнесмена, и Насте было трудно представить, что он интересуется женской одеждой. Вероятно, он здесь для того, чтобы полюбоваться моделями — это обожали делать почти все крупные столичные бизнесмены. Дмитрий помахал рукой, и Настя, подняв программку, кивнула.