В поисках разумности - Страница 5

Прямо по курсу вспух разрыв зенитного снаряда. Далеко, зенитчики побоялись сбить Соколова, но себя обозначили: дальше будет хуже. Бомбардировщики решили, что сегодня не их день, неприцельно побросали бомбы и развернулись домой. Валентину этого было достаточно, после "горки" скорость у него была почти нулевая. Но неприятности на этом не кончились: с неба на него уже пикировала четвёрка "худых". Тех самых, с желтыми коками. Единственное спасение — это уходить к земле и, маневрируя в складках местности, постепенно набирать скорость, чтобы уровнять свои возможности с противником. Вот только скорость была очень мала! Он отчаянно маневрировал, но даже не успел дойти до земли, как по фюзеляжу хлестанула очередь. Бронеспинка кресла получила удар, но выдержала. Из радиатора потянулся беленький дымок. Четвёрка, расходясь парами в разные стороны, как на параде, отправилась на новый заход. Их слишком большая, набранная при пикировании скорость давала Валентину передышку — пока они её погасят, пока пристроятся в хвост…

Мысль работала чётко. Если пошел белый дымок из радиатора — значит, в запасе всего несколько минут до того момента, как двигатель перегреется и встанет. Машину не спасёшь — сядешь на аэродром, расстреляют с воздуха. Решение пришло молниеносно. Валентин заложил крутой вираж, теряя последнюю скорость, и на последних остатках управляемости навёл нос самолета на ведущего левой пары. Очередь оказалась точной — машина перевернулась и задымила. Валентин удовлетворённо перевернулся, сбросил фонарь и приготовился прыгать. И только тут вспомнил, что в спешке взлёта под бомбами не застегнул ремни парашюта. А сверху уже заходила вторая пара "мессеров".

Валентин перевернулся обратно и попытался развернуться, чтобы встретить "мессеров" в лобовую. Безуспешно — слишком много скорости он потерял при своём отчаянном повороте. "Худые" уже заходили в атаку. Первый снаряд попал в двигатель, второй — в крыло. Машина, получив попадание, перевернулась. Руку обожгло болью. Двигатель встал. Оставалось только идти на вынужденную, но машина почти не слушалась рулей. А "мессера" заходили на новый круг…

Юрген Трескофф успешно атаковал вражеский истребитель — машина получила попадания, полетели куски обшивки, за самолётом потянулся след. Он начал разворачиваться на следующий заход. Он был доволен и спокоен. Сейчас они расстреляют этого нахала, как в тире… у него нет никаких шансов. Других истребителей в воздухе тоже нет. И тут его машина получила попадание и перевернулась. Двигатель задымил и загорелся. Левая рука и нога перестали слушаться. Юрген удивился. Такого не могли быть. Неужели он пропустил врага? Он оглянулся. В воздухе никого, кроме ведомых, не было. Его подбил тот самый единственный отчаянный русский истребитель. Это было безумно. Это было нерационально. Русскому сейчас следовало нестись к земле, выпрыгивать с парашютом и сверлить дырки для ордена. Вместо этого он набрал высоту, потерял остаток скорости и расстрелял Юргена. Это было настолько против всех правил профессии, что Юргену даже стало обидно. Зачем он это сделал? Теперь ведомые Юргена расстреляют его в воздухе даже до того, как он успеет выпрыгнуть. Безумие. Сплошное безумие.

Юрген попытался выровнять машину, но сил уже не было. Машина, опуская нос, разворачивалась к земле.

И тут рядом с кабиной опять появилась валькирия. Она летела рядом с самолётом, едва не касаясь фонаря, в перевёрнутом положении, как и Юрген.

— Я уже умер? — спросил Юрген. Удивительно, но валькирия его услышала сквозь остекление фонаря и грохот двигателя.

— Нет, но скоро умрешь. Вряд ли ты сможешь управлять этой машиной, а она падает. Кроме того, я пока перекрыла кровотечение, но едва я его отпущу, как ты потеряешь сознание. У меня есть к тебе предложение. Нам нужны умные люди и хорошие бойцы. Но ты никогда не увидишь своих родственников и не сможешь поговорить с ними. Зато у тебя будет долгая и интересная жизнь. Согласен?

— Ты унесёшь меня в Вальхаллу?

— Нет, это вполне человеческая организация.

Земля приближалась.

— Я согласен.

В следующую секунду неизвестная сила сбросила фонарь и выдернула Юргена из самолёта. Он потерял сознание.

Машина не слушалась. В глазах темнело, как при поднятии штанги. Валентин начал опасаться, что не долетит до выбранного им для посадки поля. Впрочем, об этом можно было не беспокоиться: "мессершмиты" уже выходили на линию огня. И тут рядом с самолётом возникли два подростка, сидевшие на метле точь-в-точь, как ведьмы из сказок, только двое на одной метле.

— Так себе денёк? — спросил тот, что сидел вторым, а затем выругал первого:

— Васёк, держи меня рядом с ним, болтает, как собачий хвост!

Сидевший впереди подросток не остался в долгу:

— Так его самого мотает, что я могу?

— У нас к тебе есть предложение. Ты, скорее всего, сейчас разобьёшься. А нам нужны сообразительные парни и хорошие бойцы. Но ты никогда не увидишь своих родственников и не сможешь поговорить с ними. Зато у тебя будет долгая и интересная жизнь. Согласен?

— А как же вы меня вытащите? — удивился Валентин.

— Материалист несчастный! Да согласен он, согласен, — закричал первый подросток, — заканчивай тормозить, вытаскивай его, он уже падает!

Неведомая сила выдернула Валентина из самолёта, и он с удивлением обнаружил, что прыгает по земле, как резиновый шарик, точнее сказать, как будто он находился внутри прозрачного резинового шарика. При этом он совершенно не чувствовал ударов и ускорений. А потом потерял сознание.

В землю врезались два истребителя, в которых уже не было пилотов. Их тела поисковая команда так и не найдёт.

Россия, школа магии Палеарсия.

05 июня 1942 года.

Далеко — далеко на севере, среди бескрайних лесов и бесчисленных синих озер, в небольшой долине между холмами, к небу вздымаются острые шпили великолепного замка. Случайный путник, увидев этот замок, был бы очень удивлен, узнав, что внутри этого шедевра архитектуры прячется школа магии. Впрочем, никакой случайный путник увидеть эту школу не смог бы — ещё на дальних подходах к школе стояли сбивающие, уводящие и затуманивающие разум заклинания. При попытке приблизиться любой человек (и даже маг) вскоре обнаружил бы, что стоит очень далеко от того места, где начинал путь, и совсем не там, где хотел бы оказаться.

Только преподаватели и ученики школы знали, что школа в действительности называется "Палеарсия". Весь остальной мир знал школу под другим именем, больше похожем на грохот катящихся камней. Неблагозвучное название, похожее на грохот камней, в незапамятные времена было специально придумано для внешнего мира. Это было сделано с той целью, чтобы школу было невозможно найти с помощью магии, обнаруживающей имена. С тех пор для защиты школы были наложены десятки и сотни заклинаний, и надобность в двойном наименовании давно отпала, но традиция двух имён осталась и свято соблюдалась как преподавателями, так и учениками школы.

Июнь — время последних экзаменов для выпускников школы. Семнадцатилетние выпускники школы, успешно сдавшие экзамены, могли надеяться попасть на службу в Министерство Магии, в самые престижные отделы — управления, хранения тайн или даже в отдел борьбы с тёмными искусствами — своеобразную службу безопасности магического мира. Те, кто относился к учёбе более прохладно, могли поступить на работу в различные миссии — магических существ и растений, которые надо было изучать или сдерживать, чтобы они не попадались на глаза представителям не-маговского мира, хватало. Желающие могли просто отправиться по домам для того, чтобы вести там изобильную и приятную жизнь, создавая себе магией всё, что необходимо для жизни. Большинство выпускников школы были вполне довольны предстоящими перспективами и не думали ни о чём другом. (Впрочем, кое-кого волновали любовные переживания или даже предстоящие свадьбы).