В поисках невидимого Бога - Страница 61
Глава 21. Парадоксы христианства
Поле надлежит вскапывать, железо — плавить, пшеницу — молотить, а поток воды направлять на мельничное колесо. Быть может, так и с жизнью человеческой. В поражении зарождается победа, в слезах — устремленность, а в отчаянии — надежда. Почему человек падает, но вновь встает? Умирает, но обретает жизнь?
Взбираясь на вершину, все время, в буквальном смысле этих слов, меняешь точку зрения. Сначала видишь перед собой гранитную стену высотой в несколько километров. В голове бьется мысль: такое мне не одолеть. Потом начинаешь различать узкую тропку, ползущую по скалам. Выясняется, что на неприступную с виду гору вполне можно забраться. Карабкаясь, понемногу замечаешь, что меняется и вид сверху.
Сначала передо мной простиралась осиновая роща. Затем оказалось, что осины окружают горное озеро: оно совсем недалеко, но раньше его скрывали деревья. Потом выяснилось, что роща и озеро находятся в зеленой долине, усеянной озерами, лугами и перелесками. Спустя еще некоторое время я увидел, что долина расположена на склоне горы, а потоки вод из озера стекают вниз, к реке, которая струится по каньону мимо моего дома, километрах в тридцати отсюда. Но целиком пейзаж откроется моим глазам, лишь когда я попаду на вершину. Дб того мои догадки о нем могут оказаться ошибочными.
Мир — благой. Мир — падший. Мир можно спасти. Если эта последовательность описывает историю Вселенной, надо научиться смотреть на себя и на мир в ее свете. Вера предполагает способность принять точку зрения, которую я не усвою, пока не достигну вершины. Необходимо довериться Божьему Промыслу , и однажды Бог раскроет перед нами полную картину, в которой все будет на своих местах.
Современный философ Николас Решер уподобляет общение с Богом разговору по телефонному аппарату начала XX века. То и дело вмешиваются другие голоса, связь пропадает, нас разъединяют, мы же взываем в трубку: «Алло! Алло! Вы меня слышите?» Однако апостол Павел указывает, что эти трудности – явление временное: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор 13:12). Когда Бог восстановит Свое Творение в соответствии со Своим первоначальным замыслом, завеса между видимым и невидимым мирами исчезнет. Цель, к которой идет история, состоит в том, чтобы снова свести эти миры воедино.
Начиная с первых глав Книги Бытия и кончая последними главами Апокалипсиса, я вижу описание двух потоков, двух главных сил, действующих в истории нашей планеты. Сначала зло захватывает доброе творение и калечит его. После грехопадения мы оказались в мире, где властвуют темные силы (чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть любой учебник истории или даже сегодняшнюю газету). Насилию и несправедливости удивляться не приходится: таковы законы падшего мира.
В противовес Бог направил поток Своей силы, чтобы исправить испорченное злом. Причем силу Свою Он явил через, казалось бы, самых неподходящих для этой цели рядовых бойцов — через людей со всеми их достоинствами и недостатками. Из–за такой стратегии иногда чудится, что Бог проигрывает битву. Но окончательная победа будет за Ним! Он одержит ее тогда, когда, явившись, точно молния, в силе и славе, положит конец власти злых сил.
Я свято верю, что этот великий день, предвестником которого стало Воскресение Христово, действительно наступит, и подлинная, светлая Сила одолеет самозванцев. Но до дня Второго Пришествия столкновение этих противоположных потоков будет продолжаться. Постоянно, без перерывов, и, хоть мы и участвуем в этой борьбе, чаще всего — незримо для нас. Одна сила пытается исказить и изуродовать добро, а другая — спасти разрушенное.
Образ действий Бога я бы назвал парадоксальным. Казалось бы, на каждую возникшую проблему надо отвечать немедленным ее решением. Например, заболела женщина — Бог исцеляет, посадили человека по ложному обвинению — Бог освобождает. Но такое случается редко. Бог не пишет примитивные романы. Его произведения строятся по сюжетам тонким и глубоко продуманным, где все отклонения от основной линии содействуют общему благому замыслу. Неслучайно апостол Павел благодарит за данное ему «жало в плоть, ангела сатаны» (2 Кор 12:7), а добродетельный Иосиф говорит своим жестоким братьям: «Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро» (Быт 50:20). Иосиф не забыл пережитые бедствия и не пытался их приуменьшить, но увидел в них часть удивительного замысла, который содействовал ко благу не только ему, но и «великому числу людей» (Быт 50:20). Однако постичь этот замысел Иосиф смог, лишь оказавшись на вершине горы, то есть спустя многие годы после предательства братьев и последующих испытаний.
Впрочем, нам, христианам, не стоит удивляться, что на созидание добра идут, казалось бы, отходы, а то и токсичные материалы. Вспомним крест — неотъемлемый символ нашей веры, который мы отливаем из золота и носим на груди или водружаем над зданиями церквей. Но ведь крест — это орудие жестокой казни! Бог не избавил от креста Своего возлюбленного Сына, но парадоксальным образом через Его крестную смерть спас и Сына, и еще «великое число людей». В результате Боговоплощения и небывалого самоумаления Бога, вплоть до Крестной Жертвы, на землю хлынул божественный поток силы, противодействующей злу. Бог побеждает зло добром, ненависть — любовью, а смерть — Воскресением. Писательница Фланнери О'Коннор, прекрасная христианка, как–то сказала:
«Писатели всегда обсуждают, как найти хороший сюжет. Мой собственный опыт показывает, что для хорошего сюжета требуется событие совершенно неожиданное, но при этом абсолютно правдоподобное. Для меня лично это почти всегда действие, за которым стоит благодать. Причем орудием этой благодати, сам того не желая, часто оказывается дьявол. Не могу сказать, что я прибегаю к такому построению сюжета сознательно, но, потом, перечитывая готовый рассказ, я это хорошо вижу».
Вместе с возрастанием веры растет и понимание того, что наша личная жизнь вносит свой вклад, пусть даже очень маленький, в грандиозную эпопею. Сюжет моей жизни включает в себя повороты, которые я предпочел бы миновать: болезни, ранения, времена бедности, серьезные ошибки, разрушенные отношения, упущенные возможности и разочарования. Но способен ли я искренне, без тонкого лукавства, доверять Богу? Способен ли верить что Его спасительный замысел увяжет все эти беды в сюжет, где «дьявол, сам того не желая, окажется орудием благодати»?
А в книге Тейяра де Шардена «Божественная среда» мы находим аналогию между Всевышним и художником:
«Художник использует изъяны камня, бронзы или другого материала, из которого он ваяет, чтобы создать более гармоничную форму, более совершенный цвет. Бог подобен такому мастеру. Он не избавляет нас ни от окончательной смерти, ни от смертей, которые мы переживаем чуть ли ни ежедневно (они составляют важную часть нашей судьбы), но преображает их, включая в Свой совершенный замысел, — если мы с любовью уповаем на Него. Он может преобразить не только неизбежные наши болезни, но и наши недостатки, грехи невольные и даже сознательные — если мы в них покаемся. Для ищущих Бога не все становится благом немедленно, здесь и сейчас. Но все способно стать благом».
В школе я увлекался шахматами. Записался в шахматный кружок, а на большой перемене перелистывал вместе с другими любителями книги вроде «Курса открытых дебютов». Я изучал технику игры, выигрывал в турнирах, но потом забросил шахматы лет на двадцать. В Чикаго я познакомился с шахматистом, который совершенствовался в своих умениях с юных лет. Мы сыграли несколько коротких партий, и я быстро понял, что значит играть с мастером. С классическими дебютами он был знаком отлично. Я попытался уклоняться от его знаний, избирая нестандартные, «кривые» дебюты, но без толку: мои авантюры оборачивались на пользу противнику. Я хватался за подставленного, как я думал, коня, но вскоре выяснялось, что конь пожертвован ради победоносной атаки. Иными словами, все мои хитроумные затеи пошли прахом и были удачно использованы против меня же. Ничего не скажешь, мастерство есть мастерство.