В поисках мира (СИ) - Страница 2

— Еще одна такая же?

— Да.

— Что ж, — гном допил медовуху одним глотком и поставил чашку, — вам помогать друг другу надо, без этого никуда. Лес тебя проводит до озера, но ты там аккуратнее будь — кельпи непредсказуем. Он тебя прямо в дороге скинуть может и сожрать — даже не подавится.

— Знаю, — девушка грустно улыбнулась, — да только и я не так проста. Пусть попробует.

Лирис допила одним глотком медовуху и начала неспешно собирать вещи, оставив часть орехов гному.

— Будь осторожна, милая, нам без вас тяжко жить будет.

— Знаю, — девушка улыбнулась максимально мягко и поднялась с земли, отряхнув плотные льняные брюки с кожаными вставками.

Лирис поклонилась гному еще раз и сказала:

— Спокойной жизни вам.

— Главное чтобы не покойной, — хмыкнул гном и поклонился в ответ, — чистых дорог тебе ньяри.

Так они и попрощались. Солнце заметно склонилось к горизонту, переставая согревать землю. Становилось зябко и девушка, подумав, достала из сумки длинный шерстяной плащ темно-зеленого цвета. Ткань была колючей и грубой, зато теплой.

Лес на глазах темнел и наполнялся новыми звуками. Первородные, то есть не зачищенные магами леса, были опасны для всех разумных двуногих, даже для тех, кто в них рождался. Те самые гномы, с одним из которых ньяри пила медовуху, не уходили вглубь ночью, да еще и в полнолуние, как сейчас — иной нежити было все равно, какого размера была их жертва, а магия, текущая в крови таких существ, только делала их сильнее. Однако Лирис была опаснее большей части нежити, обитавшей в таких местах. В свое время ее прозвали «бракованной» ньяри — ребенком войны, в котором неожиданно проявилась жестокость, не свойственная это расе изначально. И руки ее были уже даже не по локоть в крови, а куда выше. Сначала она думала, что другой жизни у нее и быть не может. После «смерти» матери Лирис с головой окунулась в месть, но скоро поняла, что это не заполняет пустоту внутри. Затем пришли кошмары, потом осознание, что мир вокруг, девушка видит уже не так, как раньше. Мысль о том, что стихии гневаются на свою дочь и как бы закрываются от нее подтвердили другие представители ее расы, с которыми она встретилась потом. Странно, но мысль о том, что даже те, кто ее изначально создали, знать не хотят, успокоила ньяри. Или кто там она? Как бы там ни было — общие расовые особенности остались у девушки — она видела то, что не видно даже многим древним, на нее не действовала магия и стихии периодически грубо вмешивались в ее жизнь, заставляя делать то, что было нужно им самим. Однако той древней магией, способной исцелять все живое и не живое тоже, Лирис не обладала. В отличии от других ньяри, она была почти боевым магом, изучив за неимением больший стихийных способностей, магию разума.

Вот такой она была «неправильной».

Глаза Лирис быстро привыкли к темноте ночного леса, который становился все мрачнее с каждой минутой. Ноги в кожаных сапогах на мягкой, но прочной подошве бесшумно ступали по еловой подстилке. Ньяри шла так, чтобы ни одна ветка не хрустнула под ней, стараясь не затрагивать кустарники и избегая попадания в серебряную паутину. Идти так, чтобы не было следов — этому ее учили с пятнадцати лет, ведь было время войны и малейший промах оказывался своеобразным подписанием смертного приговора.

— Веди меня лес дорогой прямой, дорогой чистой, омытой водой, клянусь не сломать, клянусь не вредить, не дай заплутать и цель упустить, — заговоры всегда сами рождались у ньяри, стоило лишь сконцентрироваться на цели. И девушка шептала эти слова, как можно четче представляя цель своего шествия.

Как всегда, это сработало — густой еловый лес расступился и перед девушкой открылось огромное лесное озеро, выглядящее почти черным. Вокруг него росло внушительное количество разных кустарников, хотя преимущественно это были ивы — куда же без них. Берег был топким и потому девушка отошла чуть дальше, чем планировала, забравшись на небольшой пригорок, откуда было хорошо видно всю поверхность озера. Как привлекать кельпи Лирис знала плохо — обычно они сами чувствовали жертву и не заставляли себя ждать.

Девушка достала из сумки тонкую железную цепочку[3], на первый взгляд не имеющую замков. Однако здесь они были и не нужны — идеальная ловушка для таких существ, как кельпи — по-другому и не поймать эту тварь.

Время шло, озеро оставалось спокойным. Плюнув, Лирис набрала сушняка в лесу, нашла поваленную березу и ободрала с нее кору, после чего она сложила аккуратный костерок и полезла в сумку за спичками дворфов — их уникальное творение, способное разжечь даже абсолютно сырые дрова под дождем или снегом. Как раньше без них люди выживали, для девушки всегда было загадкой. Особенно те, которые зимой проводили три недели подряд в лесу, обходя линию северной границы. Занятие то еще, однако оно было необходимо — именно такие патрули, зачастую, умудрялись если и не остановить набеги ледяных племен, то как минимум предупредить ближайшие деревни о прорыве.

Огонь вспыхнул бойкой и резко, разогнав ночной мрак и сделав лес еще страшнее. Из-за его света тени вокруг казались темнее, да и зрение, тут же подстраивающееся под новое освещение, хуже улавливало движения вокруг.

У Лирис всегда было «сложное» отношение к этой стихии. В памяти четким клеймом осталась картина того, как мать взошла на костер. Нет — она не горела, как горят обычные существа — с противной приторной вонью, лопающейся и чернеющей кожей и истошными криками боли. Она улыбалась до последнего, пока пламя ласкало ее тело. В какой-то момент мать Лирис слилась с огнем, рассыпаясь сотней искр во все стороны, однако боль утраты это не убавило и, когда первый учитель нашел молодую нияри, та, уже неделю ничего не ела и не спала, боясь даже на шаг отойти от костра, так как он все время норовил погаснуть.

Девушка вздрогнула, отгоняя воспоминания и только тут поняла, что водная гладь пошла крупными волнами. Это при отсутствии какого-либо ветра вокруг. Словно отражением ее мыслей, в темноте раздался едва заметный топот. Кельпи появился словно из неоткуда — высокий, черный конь с гривой до самой земли и яркими, голубыми глазами. Он стоял ровно напротив девушки, низко наклонив голову и старательно делал вид, что жует траву. «Ну-ну, — подумала Лирис, — так я и поверила. И встал, главное, так чтобы когти видны не были в густой траве».

— Какой красавец, — девушка незаметно подняла железную цепочку и зажала ее в правой руке, — ты мне дашь себя погладить?

Естественно, кельпи был не против подобного. Они вообще всегда создавали облик тихих и спокойных коней, которые неожиданно появлялись перед путниками, заночевавшими рядом с водой.

Лирис мягко обошла по кругу коня, поглаживая его шелковистые бока. Главное было не спугнуть его раньше времени — все-таки кельпи не совсем дураки, точнее совсем не дураки, единственный минус — слишком самоуверенные, как и все магические сущности. Странно, но именно то, что Лирис не была обычной ньяри, всегда играло ей на руку в такой ситуации — к любому другому сородичу эта коняшка могла и не выйти.

— Разрешишь покататься? — девушка запустила пальцы в роскошную влажную гриву, которая шелковыми нитями заскользила по коже.

Кельпи покорно присел так, чтобы на него было удобно сесть невысокой девушке, и та не стала его обманывать, ловко вскочив на широкую спину и тут же, одним движением, накидывая цепь на шею. Мгновение и два конца цепочки срослись воедино, а сама ньяри, понимая, что сейчас будет, изо всех сил вцепилась в гриву (держа при этом и цепочку), а ее бедра, сжали круп.

И началось…

Кельпи взвыл раненным зверем, встав на дыбы. Железо жгло блестящую черную шкуру и душило плотоядного коня. Лирис сжала зубы, стараясь удержаться любыми путями — в воде будет проще, но кельпи явно собирался еще повыделываться на суше. А, нет… все — конь набрал скорость и одним прыжком преодолел расстояние до воды, врезавшись грудью в ее гладь и поднимая фонтан брызг. Девушку чуть не выбросило вперед от силы удара, уши наглухо заложило, а дыхание сбилось от резкого перепада в температуре — вода была просто ледяной.