В погоне за женихом - Страница 13

Стихшие было рыдания вновь возобновились. Видимо, осознав, что попытка оправдаться провалилась, Ульрика поспешила воспользоваться излюбленным женским приемом и скрыть свою неправоту за потоками слез.

– Твой плач на меня не действует, – проговорил Арчер.

Я чуть слышно цокнула сквозь зубы и едва заметно качнула головой. Ой, лукавит маг. Даже я слышу нотки неуверенности и растерянности в его голосе.

– Пожалуйста, прости меня! – между тем проныла Ульрика. – Хозяин, я больше не буду! Честное слово!

– О, как часто я это слышал из твоих уст! – Арчер устало вздохнул. – Зря, наверное, я пожалел тебя и взял с собой, когда матушка собиралась развеять тебя пеплом по первому восточному ветру.

– Прости, – в последний раз всхлипнула Ульрика.

– Да не у меня ты должна просить прощения, – раздраженно перебил ее Арчер. – А у Тами. Ей ведь пришлось пережить эти неприятные мгновения.

Я почувствовала, как холодное давление на мои глаза вдруг усилилось, и затем обнаружила, что вновь способна видеть. Растерянно заморгала, когда обнаружила, как близко от меня стоит Арчер. Казалось, стоит ему лишь немного наклонить голову, как наши губы неминуемо встретятся…

Наверное, такая же мысль пришла и ему в голову. Он подался было вперед, но тут же отшатнулся с непонятным испугом.

– Как твои глаза? – спросил он после неловкой паузы.

– Нормально, – лаконично отозвалась я, с интересом наблюдая за Ульрикой, которая сидела на самом краешке кухонного стола, печально сгорбившись и спрятав в ладонях лицо. Правда, при этом через растопыренные пальцы нет-нет да мелькал ее любопытный взгляд. Н-да, сдается, я права, и противное создание ни капли не раскаивается в своем поступке.

– Ничего не замечаешь странного? – настойчиво продолжил расспросы Арчер, не удовлетворившись моим кратким ответом.

Я изумленно взглянула на него, не поняв, что он имеет в виду. А что я должна замечать? По-моему, сейчас все, происходящее вокруг меня, чрезвычайно странное и непонятное.

А в следующее мгновение я вдруг с приглушенным возгласом отпрянула, неловким движением руки смахнув со стола, стоящего позади, пустую тарелку и стакан. Потому как увидела за спиной у Арчера самые настоящие кожистые крылья. Они были настолько велики, что выходили за пределы кухни. Точнее, каким-то непонятным образом растворялись, достигнув стен.

Однако стоило мне только моргнуть, как непонятное наваждение исчезло. Передо мной опять стоял самый обычный парень, чьи уши трогательно розовели.

– Что это было? – сипло после пережитого потрясения поинтересовалась я.

– Тебе попала в глаза пыльца феи. – Арчер смущенно пожал плечами.

Феи? Я покосилась на Ульрику, которая по-прежнему старательно прятала лицо за ладонями, словно не понимая, что речь идет о ней. Значит, передо мной именно фея. Странно. Я всегда считала, что фей не существует, что это вымысел, фантазия для детей, не более. Но с другой стороны, я и про драконов думала так же. Интересно, сколько еще якобы сказочных творений на самом деле прекрасно чувствует себя в нашем мире, прикрывшись дымкой иллюзий и заклинаний?

– Феи – это созданные при помощи магии существа, – пояснил Арчер то, что и так было понятно. – Обычно они полностью подвластны воле того, кто их призвал в мир. Но чем старше фея – тем самостоятельнее она становится. По преданиям, Ульрика была создана самым первым Ульером – Диритосом Легендарным. То есть, она старше тебя, меня и даже моих родителей. Потому и называет себя хранительницей рода.

– Но почему хранительница рода последовала за самым младшим из рода Ульер? – полюбопытствовала я.

– Ульрика рассказала тебе об этом? – удивился Арчер, но тут же продолжил, не дожидаясь очевидного ответа: – Видишь ли, как я уже сказал, чем старше фея, тем самостоятельней она становится, более того, постепенно выходит из-под контроля своего создателя. Тем более Диритос уже очень давно исчез, и никто не знает о его судьбе. Так или иначе, но рано или поздно неминуемо возникает такой момент, когда фею легче убить, чем заставить подчиняться приказам. Нет, чаще всего они сохраняют преданность тому, кто даровал им жизнь, но при этом приобретают весьма зловредные черты характера. И Ульрика однажды перешла через грань дозволенного, зло подшутив над моим отцом – нейном Ильрисом.

Ульрика в этот момент как-то странно закашлялась, словно пытаясь скрыть приглушенный смешок. Арчер бросил на нее подозрительный взгляд, и фея тут же замолчала, вновь поспешно сгорбившись и напустив на себя донельзя виноватый вид. Но я была уверена, что она нисколько не сожалеет о содеянном.

– Не буду вдаваться в подробности, – после краткой паузы проговорил Арчер, – скажу одно: по драконьим меркам сделанное Ульрикой являлось настоящим оскорблением. Тем самым, которое смыть может лишь кровь и смерть обидчика. К тому моменту Ульрика попортила много нервов моей семье. Пожалуй, не оставалось ни одного представителя рода Ульер, который не испытал бы однажды на себе проявление ее весьма странного и злого чувства юмора. И на общем совете единогласно было решено развоплотить ее. На самом деле, я даже поражаюсь терпению своих родственников. Любое другое творение было бы уничтожено гораздо раньше. Думаю, Ульрику до поры до времени спасало то, что ее создателем был Диритос. То есть, она являлась одним из немногих напоминаний о том, что он существовал на самом деле, а не был фамильной легендой.

И Арчер замолчал, по всей видимости, углубившись в воспоминания о прочих семейных преданиях.

– Но что-то пошло не так? – спросила я, осознав, что иначе рискую еще долго не услышать окончания истории. Тем более за спиной Арчера вновь проявились крылья. Теперь они выглядели еще реальнее. Казалось, что я могу пересчитать на них все кожистые складки.

– Я, как тебе уже известно, младший из рода Ульер, – тихо сказал Арчер. – У меня много братьев и сестер, и все они намного старше. Понятное дело, большая разница в возрасте среди детей – один из главных факторов, ограничивающих общение. Поэтому с самого раннего детства я был одинок. Мне запрещали играть со своими ровесниками из других семейств, поскольку родители боялись, что я невольно выдам свою истинную драконью природу. Братья тоже не обращали на меня особого внимания. Что за удовольствие возиться с несмышленышем, когда у них настал возраст первого полета? В общем, я постоянно чувствовал себя никому не нужной обузой. Наверное, Ульрике было жалко меня. Да, она шутила и надо мной, но никогда ее забавы не были такими же жестокими, как в случаях с остальными членами моей семьи. Именно она была моей единственной подругой долгие годы. И я просто не мог позволить ей умереть. Увы, к тому моменту я еще не достиг возраста, когда мой голос мог бы прозвучать на совете. Потому мы сбежали.

– Ах, какое славное было времечко, мой мальчик! – мечтательно вздохнула Ульрика. Она уже давно перестала прятать лицо за ладонями, заслушавшись рассказа своего спасителя, и сейчас легкомысленно болтала в воздухе ногами.

– Я бы сказал – какой славный был денек. – По губам Арчера скользнула даже не улыбка, так, лишь слабый намек на нее. – Поскольку уже к вечеру меня поймали. Но я так отчаянно рыдал, умоляя пощадить Ульрику, что матушка сжалилась. И фее было позволено остаться в живых. Но при условии, что о жестоких розыгрышах будет навсегда позабыто. И какое-то время она действительно вела себя примернее некуда, видимо, испугавшись того, насколько близко к смерти оказалась. Однако истинную натуру не спрячешь. И Ульрика вновь начала исподтишка пакостничать. Благо, что на горячем ее не ловили. Но я осознавал, что это лишь вопрос ближайшего будущего. Рано или поздно, так или иначе, но на общем совете вновь бы встал вопрос о ее судьбе. Правда, к этому моменту я был уже достаточно взрослым, чтобы задуматься о жизни вне родительского гнезда. Каждый дракон в своем взрослении проходит неизбежный период полета без постоянного навязчивого присмотра родственников. Конечно, потом большинство возвращается в родное гнездо, но кто-то основывает собственное. Из-за страха за Ульрику мне пришлось отправиться в этот полет необычно рано. Матушка пыталась возражать, но потом смирилась. Если у дракона прорезались крылья, то никто не в силах его стреножить. Естественно, никто не возражал, чтобы я взял в свою самостоятельную жизнь Ульрику.