В плену Левиафана - Страница 10

– Я ничего не утверждаю, Лео. Просто высказываю свои соображения. Я бы точно не поселился в месте, где произошло убийство.

– Но именно оно подходит мне больше всего. Как метеорологу.

– Тогда понятно.

– А хотите съездить со мной наверх?

– Я? – От неожиданности Алекс едва не поперхнулся пивом. – Даже не знаю… Почему я?

– Потому что я больше здесь никого не знаю.

Дурацкая привычка краснеть по самому ничтожному поводу все портит. Щеки Алекса заливаются румянцем к месту и не к месту. Любопытно было бы взглянуть на себя со стороны именно сейчас, когда Алекс так взволнован предложением Лео. Предложение Лео открывает перед Алексом головокружительные перспективы довольно близкого общения с почти-что-киногероем. Хотя бы на время их предполагаемой поездки. Здесь, в городе, Алекс ни с кем особенно не приятельствует: большинство его ровесников давно покинуло К., и общество почетных горожан ему тоже не светит. Он ведь не зять герра Людтке. Не инструктор по горным лыжам из школы синьора Дзампы – всего лишь продавец в магазине мужских сорочек. Положительно, предложение Лео можно считать подарком судьбы. Шансом, который выпадает так нечасто, что грех им не воспользоваться.

– Вряд ли мы доберемся туда на «ламборджини», – несмотря на горящие щеки, Алекс постарался придать своему голосу отстраненность и независимость.

– А у вас есть машина, Алекс?

– Маленький «ситроен». Я понимаю, это совсем не то, что…

– Что ж, «ситроен» меня вполне устраивает. – Демократичность Лео не знала границ. – Не переживайте, я заплачу за бензин. И… за ваши услуги.

– Ну, что вы! Это лишнее. Вот только я никогда там не был и вряд ли окажусь хорошим проводником.

– Пустяки. Есть же карты. Есть навигатор. Учитывая современные средства связи, заблудиться не получится.

– Я согласен, – сказал Алекс, потому что ничего другого сказать просто не мог. – Вот только есть одна маленькая проблема. Я работаю. Так что поездку придется отложить до ближайших выходных.

Лео нахмурился. Его синие глаза потемнели едва ли не до кромешной черноты, брови сошлись на переносице, а губы причудливо изогнулись. Будь Алекс чуть поумнее или хотя бы старше, будь он чуть повнимательнее, то без труда считал бы эмоцию, которую сгенерировало лицо экзотического владельца «ламборджини»:

ярость.

Ярость, совершенно несопоставимая с ничтожным поводом вроде отложенной поездки в горы. Ее еще можно было понять, если бы речь шла о чьей-то жизни и смерти. На худой конец, о «ламборджини», попади он в дорожную аварию. Но «ламборджини» стоял целехонький, а лимит на смерть – исчерпан дневным происшествием с синьором Тавиани. Будь Алекс поумнее, он заподозрил бы неладное с Лео, идущее, очевидно, от осознания собственного могущества, которое дают большие деньги. Или от чего-то другого, глубоко скрытого от посторонних глаз. Но Алекс был всего лишь тем, кем он был, – продавцом рубашек. И этот никчемный продавец рубашек не захотел упустить свой шанс.

– Если вам нужно попасть туда побыстрее, Лео… Я могу переговорить с хозяином и устроить себе выходной…

– Это было бы просто отлично! Значит, я жду вас завтра с утра.

– Где вы остановились?

– В гостинице «Сакро Куоре».

Уф-ф… «Сакро Куоре» – та самая гостиница, где работала девушка Алекса и где состоялось ее знакомство с чешским сноубордистом Михалом. После их отъезда из К. загрустивший Алекс дал себе слово не приближаться к разлучнику «Сакро Куоре», и вот теперь это слово придется нарушить. Да и черт с ним, трехмесячного карантина вполне достаточно. Непонятно только, почему Лео выбрал именно этот отель, в К. есть места посимпатичнее. И с лучшим сервисом. Где не столуются шумные чехи и румыны, а проживают тишайшие пожилые австрийцы, любители прогулок по пересеченной местности на небольшие расстояния. Взять хотя бы «Альбатрос», недурственный частный пансион. Пару дней там провел сам Вольф Бахофнер, а это ли не лучшая рекомендация? Но Лео, видимо, из тех, кому плевать на любые рекомендации. Он слушает только себя и поступает так, как ему вздумается. Положительно, Лео – самый необычный человек, когда-либо встречавшийся Алексу в жизни!..

– Я подъеду туда. Скажите только, когда мне появиться?

– Эээ… – Лео на секунду задумался. – Часов в восемь вас не затруднит? Тогда мы могли бы обернуться за день.

– Не затруднит.

– Превосходно. В восемь у гостиницы. Я рад нашему знакомству, Алекс.

…Договориться с хозяином, синьором Пьячентини, не составило Алексу особого труда. Синьор Пьячентини – добрый и отзывчивый человек, во-первых. Во-вторых, он – старый друг родителей Алекса, давно уехавших из К. к старшей сестре Кьяре, в Верону. Синьор Пьячентини присматривает за Алексом, а его жена, не менее добрая и отзывчивая, регулярно приглашает юношу на семейные обеды. И наконец, на руку Алексу сыграла вчерашняя вечеринка в честь открытия Центра скалолазания. Объемы рубашечных продаж таковы, что Алекс может не работать всю оставшуюся часть года и выйти только к Рождеству.

Единственный недостаток синьора Пьячентини состоит в том, что он чрезмерно любопытен. Впрочем, этим недостатком страдают все жители микроскопических городков, где годами ничего не происходит. К. не исключение, хотя даже здесь Алекс на короткой ноге далеко не со всеми. Зато синьору Пьячентини они почти что родственник, вот и приходится отдуваться за родственные чувства и за завтрашний отгул.

Отдувался Алекс ровно час. Для начала он в подробностях рассказал хозяину о произошедшем с кладбищенским сторожем. Упомянул даже о ламповом радиоприемнике «Saba» и дефиле близнецов Эрика и Аннеты в сторону детской площадки. И лишь об одном умолчал: о красной, нарисованной фломастером полосе на шее старика. Да еще о запонках, доставшихся Алексу не совсем законным путем. После того как со стариком было покончено, синьор Пьячентини перешел к завтрашнему дню.

– Так зачем же тебе понадобился отгул, Алекс? – спросил он.

– Мне нужно отлучиться из города.

– Что-то такое, что не может подождать до выходных?

– Можно сказать и так. Один человек попросил меня поехать с ним в одно место…

– Ты говоришь загадками, – синьор Пьячентини недовольно поморщился. – Что еще за человек?

– Его зовут Лео…

– Лео… Не тот ли парень, который приехал сюда на дорогущем авто?

– На «ламборджини», да.

– Когда же ты успел с ним познакомиться?

– Сегодня вечером. В баре у Джан-Франко…

– Сегодня вечером, так-так… И уже собираешься куда-то ехать с чужаком?

– Он просто попросил меня показать окрестности.

– Почему именно тебя? Насколько я знаю, весь день он провел с Пьетро Моретти. А ты ведь больше не работаешь на него. Или я что-то путаю?

– Все верно, синьор Пьячентини. Но это не касается тех дел, что он ведет с синьором Моретти…

– Разве?

Любая информация распространяется по К. со скоростью света. Синьора Пьячентини и близко не было в баре. Там не было ни одного из его друзей, с которыми хозяин магазинчика играет в покер по пятницам. Там не было ни одной подруги его жены Франчески, с которыми она раз в месяц отправляется на шопинг в Больцано. И тем не менее синьор Пьячентини в курсе всех дел. Вряд ли он обратил бы внимание на кого-нибудь из пришлых сноубордистов или начинающих горнолыжников, но появление в К. «ламборджини» – событие, сопоставимое с приездом Вольфа Бахофнера и даже самого папы. Мимо него не пройдешь.

– Это совсем другая история, – отчаянно закивал Алекс.

– Что за история?

Что-то подсказывало Алексу: о его завтрашнем восхождении к форпосту лучше промолчать. В К. и без того настороженно относятся к чужакам, а уж тем более таким: интересующимся не самыми благополучными страницами его истории. О которых никто не любит вспоминать. Скрыть факт отъезда вряд ли удастся: свидетели их с Лео завтрашнего отъезда обязательно найдутся. И – рано или поздно – о нем узнает синьор Пьячентини, и ему вряд ли понравится, что Алекс не поставил его в известность относительно своих планов. «Речь о доверии, – любит повторять синьор Пьячентини, – мы должны доверять друг другу. Так будет спокойнее – и тебе, и мне. И твоим родителям, перед которыми я несу ответственность».