В плену фантазий - Страница 12

Голова ее кружилась, ноги подкашивались...

– Если вы прикоснетесь ко мне, я возненавижу вас!

– Это меня ничуть не удивляет. – Он снова медленно провел ладонью по ее груди, затем все ниже и ниже. – Но дело в том, моя прелестная жена-саксонка, что если я не прикоснусь к тебе, то возненавижу самого себя.

Не думая, что делает, Брианна ударила его по щеке.

Он не дрогнул, но она заметила, как глаза его потемнели от гнева.

– Это мне следует побить тебя.

– Я предпочитаю быть избитой, чем изнасилованной.

– Может, я сделаю и то, и другое... – Он задумчиво потер щетину на подбородке. – Сначала побью тебя. А затем изнасилую... Ты действительно хороша, жена, – пробормотал он, удовлетворенно кивнув. – Не забыть бы утром поблагодарить Вильгельма.

Черпая силы в своей ярости, Брианна думала в эту минуту о кинжале, спрятанном в изголовье ее постели.

– Если я поцелую тебя, ты снова укусишь меня? – неестественно ровным голосом поинтересовался он.

– Я плюну вам в лицо. Он устало вздохнул.

– Этого-то я и боялся. – Взяв ночную сорочку Брианны, он оторвал от нее длинную узкую ленту.

– Вы собираетесь связать меня? – Забыв, что она обнажена, Брианна поднялась на ноги с достоинством высокородной леди.

Он быстро накинул ткань на голову Брианны, затыкая ей рот.

– Господь свидетель, мне жаль, что я не могу поцеловать твои полные губы... Ну, может быть, потом. – Он улыбнулся, отрывая еще одну полоску ткани. – Позже, когда я как следует приручу тебя...

Он громко расхохотался своим мыслям, подхватил Брианну на руки, перенес на постель и бросил на перину.

Девушка попыталась снова ударить его, однако он поймал тонкие запястья в свою смуглую от загара, широкую ладонь, обвил ее руки лентой материи и привязал к одному из столбиков, поддерживавших балдахин кровати. Не в состоянии браниться, связанная, словно свинья в базарный день, Брианна прибегла к единственному оружию, которое у нее оставалось, – к яростному взгляду.

К сожалению, супруг остался нечувствителен к ее взглядам. Он развел ноги девушки в стороны и опустился на колени.

– Кажется, ты не так уж и ненавидишь меня, – пробормотал он низким голосом, и Брианна затрепетала от смутного ожидания чего-то неведомого. – Думаю, жена, мы с тобой будем хорошей парой.

Ощущая, как влажная плоть супруга вторгается в ее тело, Брианна окаменела.

– Нет, жена, так будет только хуже. Расслабься.

Она уже не сомневалась в том, что этот мужчина – сам дьявол. Едва его проворные пальцы коснулись самого сокровенного уголка ее тела, как словно молния пронзила Брианну.

Почувствовав, что девушка вот-вот уступит, он приподнялся и одним мощным рывком погрузился в нее. Кляп во рту девушки заглушил пронзительный крик боли. Слезы градом катились по ее бледным щекам. Она отчаянно пыталась освободить руки, но узлы были завязаны слишком крепко.

Придавив ее к кровати своим телом, муж сорвал повязку с ее рта.

– Прошу вас, милорд... – Гордость покинула ее, и сейчас Брианна могла лишь умолять своего повелителя. – Прошу, прекратите эту пытку.

Что-то похожее на сочувствие мелькнуло во взоре его затуманенных страстью глаз.

– Слишком поздно, жена. – Он накрыл трепещущие губы Брианны горячим ртом. Казалось, этим поцелуем он клеймил ее, объявляя своей добычей. Он снова начал двигаться, все глубже и глубже впечатывая тело Брианны в пуховую перину.

Она вся дрожала, но не от страха или ярости, а от неистового желания ощутить освобождение. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного и сейчас думала, что вот-вот погибнет от животного наслаждения, в пучины которого погрузил ее супруг.

У Брианны было такое ощущение, что вокруг них пылают, опаляя их, языки адского пламени, и она судорожно цеплялась за плечи мужа, вскрикивая, умоляя его пощадить ее и прекратить эту нежную пытку, проклиная его за то, что он причиняет ей такое сладкое страдание.

Первая волна освобождения потрясла ее, однако он все не останавливался, словно требуя от нее чего-то большего. Через несколько секунд она вновь оказалась на гребне страсти, и лишь тогда супруг догнал ее...»

Черт бы все побрал! Роман глубоко вздохнул и закрыл тоненькую книжку в красном переплете. Чистое безумие читать эротику, когда тело его мучительно жаждет соединения с женщиной, написавшей эти строчки.

Он раскрыл тайну Дезире совершенно случайно, во время одной из своих редких поездок в Нью-Йорк. В тот день его агента вызвали из кабинета в приемную разобраться с какой-то путаницей, и Роман остался один. Испытывая легкое раздражение, как всегда, когда он вынужден был приезжать на Манхэттен, он начал расхаживать по кабинету.

Именно тогда он впервые увидел эту книжку – на полке для исходящих писем и посылок. К обложке была прикреплена записка, адресованная Дезире Дапри:

«Дорогая Дезире, посылаю вам сигнальный экземпляр «Страхов и фантазий». Надеюсь, эта книга удовлетворит требования наших читателей, особенно тех, кто жаждет новых рассказов в стиле «Алых лент». Поздравляю!»

Роман и раньше регулярно смотрел программы Дезире, а сейчас, пролистывая томик чувственных новелл, неожиданно понял, что за внешностью спокойной и сдержанной корреспондентки, которая вела рубрику криминальных новостей, скрывается неистовая, страстная женщина.

Когда агент вернулся в кабинет, Роман непринужденным тоном задал ему несколько вопросов об авторе заинтересовавшей его книги, однако получил уклончивый ответ: мол, автор предпочитает скрываться под псевдонимом, не желая подвергать риску свою успешную карьеру.

Такой туманный ответ не разочаровал Романа, и он решил обязательно познакомиться с Дезире. А тот факт, что девушка сама появилась на крыльце его дома в самый неподходящий в его жизни момент, лишь доказывал, что иногда Судьба действительно предлагает весьма и весьма необычные пути.

Томительное желание терзало его тело, туманило голову, когда Роман представлял себя на месте героя только что прочитанной новеллы, рожденной пылким воображением Дезире.

– Черт побери...

Сердце бешено стучало в груди Романа, а в голове словно раздавались удары молота. Роман провел ладонью по лицу, сам удивляясь тому, что творилось с ним. Затем, прекрасно понимая, что это не принесет ему облегчения – скорее наоборот, – он вновь открыл тонкую книгу в красном переплете и принялся читать.