В отеле «Риальто» - Страница 5

– Информация есть передача смысла, – сказал доктор Уэдби и написал на пленке зеленым маркером слова «смысл» и «информация». – Когда информация рандомизирована, смысл передать невозможно, и мы имеем состояние энтропии. – Он написал слово «энтропия» под словом «смысл» красным маркером. Почерк у доктора Уэдби оказался весьма неразборчив.

– Состояния энтропии варьируются от низкой энтропии, такой, как статические помехи в автомобильном радиоприемнике, до высокой энтропии, состояния полной неупорядоченности, случайного разброса и беспорядка, в котором вообще невозможна передача информации.

О Господи, подумала я. Я забыла предупредить в регистрации о Дарлин. Как только доктор Уэдби наклонился над пленкой, рисуя очередные неразборчивые иероглифы, я выскользнула из зала и пошла вниз, в вестибюль, очень надеясь, что Тиффани еще не вышла на дежурство. Но она уже вышла.

– Чем могу быть полезна? – спросила она.

– Я из номера шесть-шестьдесят-три, – сказала я. – Со мной проживает доктор Дарлин Мендоса. Она должна приехать сегодня утром, и ей будет нужен ключ.

– Зачем? – спросила Тиффани.

– Чтобы попасть в номер. Когда она приедет, я могу быть на семинаре.

– Почему у нее нет ключа?

– Потому что она еще не приехала.

– Мне показалось, вы сказали, что она проживает с вами в одном номере.

– Будет. Она будет жить со мной в одном номере. Номер шесть-шестьдесят-три. Ее зовут Дарлин Мендоса.

– А вас как зовут? – спросила Тиффани, положив руки на клавиатуру компьютера.

– Рут Баринджер.

– На вас тут ничего нет.

На какое-то время мы с Тиффани впали в состояние высокой энтропии на предмет отсутствия у меня номера и испорченного кондиционера, а затем я резко переключилась на проблему ключа для Дарлин в надежде застать Тиффани врасплох. Результат был приблизительно такой же, как в экспериментах с запаздывающим выбором с бросанием костей.

На середине моих попыток объяснить Тиффани, что Дарлин – не мастер по ремонту кондиционеров, появился Эйби Филдс.

– Ты не видела доктора Геданкена?

Я покачала головой.

– Я был уверен, что он придет на мой семинар «Удивительный мир», но он не пришел, а служащие в отеле говорят, что на него тут ничего нет, – сказал он, сканируя взглядом вестибюль. – Я случайно узнал о его новом проекте. Я туда идеально вписываюсь. Он собирается найти парадигму для квантовой теории… А это не он? – Эйби указал на пожилого мужчину, входившего в лифт.

– По-моему, это доктор Уэдби, – сказала я, но он уже мчался через вестибюль к лифту.

Он почти успел. Двери лифта сомкнулись в тот самый момент, когда Эйби достиг цели. Он несколько раз нажал на кнопку в надежде, что створки разомкнутся, а когда это не сработало, попытался переопределить граничные условия. Я повернулась к регистрационной стойке.

– Чем могу быть полезна? – спросила Тиффани.

– Вот чем, – сказала я. – Дарлин Мендоса, моя соседка по номеру, прибывает сегодня утром, точно не знаю когда. Она продюсер. Она приедет, чтобы выбрать актрису на главную женскую роль в новом фильме с Робертом Редфордом и Харрисоном Фордом. Когда она приедет, дайте ей ее ключ. И разберитесь с кондиционером.

– Да, мэм, – сказала она.

Эйби перестал колотить по кнопкам и теперь пытался раздвинуть дверцы лифта. Я вышла через боковую дверь и отправилась на Голливудский бульвар. Ресторан Дэвида был где-то рядом с Голливудом и Уэйном. Я повернула в противоположную сторону, к Китайскому театру Граумана, и нырнула в первый же ресторанчик.

– Меня зовут Стефани, – сказала официантка. – Сколько человек в вашей группе?

В моей эпсилон-окрестности никого не было.

– Вы актриса/модель? – спросила я у нее.

– Да, – сказала она. – Я работаю здесь полдня, чтобы платить за уроки по холистической укладке волос.

– В моей группе я одна, – сказала я, для большей ясности помахав указательным пальцем. – Мне нужен столик подальше от окна.

Она провела меня к столику напротив окна, вручила мне одно меню макроскопических размеров, а второе такое же положила на столик.

– Наши фирменные блюда на завтрак: папайя, фаршированная морошкой, салат из настурций и винегрет бальзамический. Я приму у вас заказ, когда подойдет вся группа.

Отгородившись от окна меню, которое лежало на столике, я приступила к тщательному изучению второго. В названии каждого блюда фигурировали либо кориандр, либо лимонник. Интересно, может ли слово «радиччо» в Калифорнии означать «пирожок»?

– Привет, – сказал Дэвид, взял стоявшее на столе меню и сел. – Паштет из морских ежей выглядит неплохо.

Я действительно была рада видеть его.

– Как ты сюда попал? – спросила я.

– Протуннелировал, – сказал он. – А что такое «сверхчистое оливковое масло»?

– Я хочу пирожок, – жалобно сказала я.

Он взял у меня меню, положил его на стол и встал.

– Тут по соседству – отличное местечко, где подают те самые пирожки, которыми Кларк Гейбл угощал Клодетт Кольбер в «Это случилось однажды ночью».

Вероятно, «отличное местечко» надо было искать за пределами Лонг-Бич, но я слишком ослабела от голода, чтобы оказывать сопротивление. Я встала. К нам подбежала Стефани.

– Будете заказывать что-нибудь еще? – спросила она.

– Мы уходим, – сказал Дэвид.

– О'кей, – сказала Стефани и, вырвав из блокнота счет, бросила его на стол. – Надеюсь, завтрак вам понравился.