В огне (СИ) - Страница 2

Но разве он мог проклинать то, что до сих пор клубилось внутри? До сих пор он чувствовал злость, он был в бешенстве, желая растерзать самого себя. С каждой секундой казалось, что его проступок не имеет никаких оправданий, с каждой секундой все большим грузом на плечи ложилась вина.

Свободная рука сама собой сжалась в кулак. Скайуокер, будучи не в силах сдерживать ядовитую смесь чувств внутри, уронил голову на скрещенные руки бесчувственной Падме, лежащей перед ним. Возможно, когда она очнется, она никогда не сможет простить его. Да и достоин ли он ее прощения?..

- R2, ручной режим, - решительно скомандовал Энакин вдруг ставшему молчаливым дроиду.

Тот что-то пискнул в ответ, покорно переключая режим управления.

Несколько мучительных часов полета ушли, исчезая в вечности, но времени оставалось все меньше. Ребенок был почти готов… а Падме чувствовала себя все хуже. Необходимо было срочно доставить ее к компетентным специалистам, иначе все могло стать непоправимым.

Энакин отставил на задний план все гложущие изнутри эмоции, крепко обхватывая штурвал. От того, как быстро он сумеет доставить ее в клинику, зависит слишком многое. На кону стоит три жизни. Падме. Ребенок. Его никчемная жизнь.

Без нее он не проживет долго… Та часть души, которая принадлежит Энакину Скайуокеру, рано или поздно мучительно погибнет, оставляя за собой лишь выжженную оболочку.

Аккуратными, профессиональными движениями он посадил «Нубиан» прямо перед входом в клинику.

Бережно, будто самое дорогое сокровище в мире, Энакин подхватил жену на руки, спешно направляясь к стеклянным дверям. Уже через несколько минут Падме лежала на операционном столе.

Роды начались слишком внезапно для всех, но не для него. Энакин с самого начала знал, что у него слишком мало времени, но вопреки всему, он все же успел вовремя.

Внутри все сжималось, дрожа от ужасного предчувствия. Операционная была слишком похожа на ту, что постоянно являлась ему во снах. Впрочем, можно ли было это утверждать наверняка? Вряд ли. Все больничные здания слишком похожи друг на друга… Но это отнюдь не утешало.

То ли от боли, разрывающей Силу на куски, то ли от вмешательства врачей, Падме очнулась, наполняя палату криком. Стоя за стеклом, Энакин не мог оторвать взгляда от родного лица, искаженного болью.

Видела ли его Падме? Была ли она зла на него?

На этот вопрос не было ответа. Даже могучая Сила, наполняющая все пространство от края до края, не могла ничего утверждать. Напрасно он обращался к ней, прощупывая все варианты будущего, силясь узнать исход родов. Древняя энергия молчала.

Не в силах справиться с эмоциями, он застыл, будто каменная статуя, не в силах оторвать взгляда от белого пространства операционной.

Монотонный писк устройства, контролирующего сердцебиение, сводил с ума, но он не мог отрешиться от происходящего. Не мог закрыть глаза, отвернуться от кипящей вокруг Силы… Незнание – самое страшное, что может происходить во время опасности. Куда лучше просто смотреть ей в лицо, получая самые свежие сведения прямиком из мироздания…

Тонкий детский крик озарил операционную одновременно с появлением яркой искорки в Силе. Его ребенок… На миг Энакин оторвал взгляд от жены, переводя его на маленький кричащий комочек, появившийся в руках врача.

«Дочь».

Странное, теплое чувство затопило внутри, заставляя рассеяться все страхи и тревоги. Его жена сумела родить. Кошмары, ставшие его самым страшным ужасом, были ложью. Она жива!

Хотелось перевернуть весь мир, и положить его к ногам Падме. Она подарила ему чудо, маленькое чудо, сейчас кричащее на руках у врача.

Внезапно радость померкла, одновременно с новым криком ангела.

Нахмурившись, Энакин еще раз заглянул в Силу, сканируя окружающее его пространство… и снова замер, будто неживой. У него будет еще один ребенок. Еще одна искра Силы еще была внутри Падме. Куда более яркая, чем девочка, помещенная в теплый бокс…

Но выдержит ли Падме новую муку? Сила буквально кричала о ее боли, разрываясь на молекулы. Она была слишком слаба для такого, слишком слаба, чтобы родить двойню.

Может ли он ей хоть чем-то помочь?

Новый крик озарил Силу, заставляя его сорваться с места, направляясь к двери. Даже если нельзя ничем помочь ей, он будет рядом. Этого у него никто не отнимет.

Врач, появившийся на пути, не представлял собой преграды. Тьма, колыхающаяся так близко, заставила инопланетянина в ужасе сделать несколько шагов назад, открывая путь к двери.

Несколько решительных шагов по операционной, под ошарашенные взгляды врачей. Они даже не осмелились ничего сказать ему… Но это сейчас ничуть не волновало ни одну йоту смятенной души. Сейчас весь мир, все восприятие сошлось в одну точку, открывая взгляду хрупкую фигуру, лежащую на операционном столе.

Она устала, ослабла. Но разве мог он допустить, чтобы видение стало правдой?

«Я сделаю все, чтобы ты жила».

С трудом фокусируя взгляд, Падме обратила внимание на фигуру в черном, непонятно как появившуюся в операционной.

Глаза не видели, но видело сердце. Она была совершенно уверена, кто стоял так близко.

Энакин…

Карие глаза расширились, будто от страха. Внутри вдруг возникла картинка родом с Мустафара.

Энакин сжался, будто его ударили плетью. Она помнит. Она боится его… Но разве можно было отступить сейчас, оставить ее одну бороться со страшной, неведомой опасностью?

Он сделал еще один шаг вперед, кладя испачканную руку ей на голову, посылая в измученное тело несколько искр Силы…

Страх внутри любимой ушел, вновь уступая место адской боли, в которой, несмотря ни на что, нашлось место теплому, нежному чувству.

- Энакин… - хрипло выдохнула Падме, борясь с наступающей схваткой.

Хотелось обнять его. Сказать, что она все забыла, что она все простила. Поделиться своей огромной, всеобъемлющей радостью, показать родной комочек, который только что положили в бокс врачи. Однако, вместо слов послышался лишь сдавленный стон.

Боль накрыла с головой, стремясь утащить ее в свой океан, заставить утонуть, исчезнуть с поверхности земли…

- Все будет хорошо, родная, - сбивчивые, но такие родные слова, сквозящие любовью.

Новые искры Силы заструились внутрь измученного тела, заставляя ее бороться, противостоять накрывающей с головой боли.

Еще один острый, будто лезвие ножа, крик.

- Мальчик, - объявил врач, показывая ребенка матери.

На лице Падме заиграла многоцветная, будто вселенная, улыбка. Глаза загорелись, излучая добро и свет.

- Люк, - тихо произнесла она, пытаясь протянуть ослабшую руку к ребенку.

Энакин тоже не смог удержаться от улыбки, наблюдая за этой картиной. Люк ярко сиял в Силе, как и девочка, уже лежащая в боксе. Его дети были заметно одарены. Подарок или проклятие, посланное Силой?

Однако, хрупкая, полупрозрачная искра, принадлежащая Падме, заставила его забыть обо всем. Столь раздражающий писк прибора начал замедляться, сигнализируя о том, что ее сердце останавливается…

Внутри все взорвалось, рассыпаясь на миллиарды осколков. Он не видел суетящихся врачей, готовящих приборы для реанимации, не слышал криков детей… Весь мир сошелся в одной точке – тускнеющих глазах его ангела.

Искры жизни стремительно таяли, уходя из ослабшего тела.

- Что с ней?! – твердо, окатывая пространство ледяным холодом, бросил Скайуокер, делая шаг к ближайшему врачу.

Тот отшатнулся в ужасе, едва не падая на пол, наблюдая перед собой холодные, смертельно опасные кроваво-оранжевые глаза.

- Она… потратила слишком много… - едва слышно пролепетал он, борясь со стремительно охватывающим его ужасом.

- Меня не интересует, сколько и чего она потеряла, - взорвала пространство еще одна порция смертельно опасного голоса. – Если она умрет, за это ответите вы все. Поголовно.

Новая волна дикого ужаса прокатилась по операционной, заставляя пригнуться, пригвождая к полу… Мучительными до боли усилиями врачи вернулись к работе, не обращая внимания на темную фигуру, склонившуюся над стремительно белеющей женщиной.