В одной стране: Заговор обреченных. Три года спустя - Страница 39

Ганна. Ох, Коста, милый, как хорошо, что вы пришли! Я только что узнала…

Коста(бодрясь). А куда мне итти с горем, Ганна, как не к вам?

Ганна. Бедная Мина! Мне просто до слез жаль ее.

Коста. Ничего. Мы едим — нас едят.

Входит Марк Пино.

Марк(щелкнув шпорами). Здравия желаю.

Ганна(холодно). Здравствуй, Марк. Почему шпоры? Ты командуешь кавалерией или строительством?

Марк(смущенно). Простите! Забыл снять.

Ганна. Что осталось от фермы, Коста?

Коста. Десять метров хороших сухих дров.

Марк. Э, да тебя сожгли, Коста?

Коста. Добрались… А ты говоришь: «мифические враги»!

Ганна. Мы построим вам новую ферму, Коста.

Коста. А, не в том дело!

Ганна(любовно). Коста, ну как же мне утешить вас?

Коста. Э, Ганна, что слова! Я знаю, ваше сердце кипит, как и мое, и это все.

Ганна. Садитесь сюда. Хотите чаю? Попробуйте клубничного варенья. Сама варила.

Марк. И когда вы успеваете?

Ганна(сурово). Видишь ли, блудный сын мой, я не пью, не якшаюсь с разными проходимцами, не ухаживаю направо и налево.

Марк(вспыхнув). Опять донос!

Ганна(сдерживая гнев). Помолчи, Марк! Я еще с тобой… Ну, Коста, как работает Швердова после пленума ЦК?

Коста(с сердцем). А что ей пленум? Как с гуся вода! Уберите вы ее! Или ее, или меня! Не могу я, Ганна, отвечать за эту политику подкулачников. Эт-та женщина, чорт бы ее… Кто водит ее за руку, вы не знаете?

Молчание.

И я не знаю. Одно знаю — гнать!

Ганна(сурово). Но-но, Коста! Партия не может рубить с плеча.

Марк(пьет чай). У тебя, Коста, тоже от страха глаза велики.

Коста(найдя предлог излить гнев). Ты еще мне! (Со звоном ставит стакан на стол.) Такое слышу о тебе-уши вянут! Болтаешься чорт знает с кем, понасажал вокруг себя людей, которых поганой бы метлой из республики, будь на то моя воля.

Марк(в бешенстве). Варра, ты забываешься!

Коста(с остервенением). Нет, это ты, мальчишка, забыл, кто ты есть и кому обязав своими погонами.

Марк(спесиво). Я обязан своим званием только себе.

Коста. Эк его разобрало! Героя из себя корчит, спасителя демократии! Молчи, вес знаем! Кнута бы тебе, ха-аро-шего кнута! Жалко, что ты не мой сын, я бы из тебя эту дурь…

Марк(успокоившись). Ты просто в плохом настроении.

Коста. Верно! Может быть, в хорошем настроении я бы всего этого не сказал! И был бы дураком. С Магдой, говорят, разводишься… Э, да что там!..

Марк. Ну, знаешь, это уж наше личное дело. Диктатура пролетариата хороша в государственных делах, но не в доме.

Ганна. Ох, Марк, ты еще пожалеешь, что в твоем доме нег диктатуры пролетариата. Спасибо, Коста… Все это, может быть несколько спокойнее, я и хотела тебе сказать, Марк. Для того и вызвала. Здесь собрались твои друзья… Вспомни, как дружно мы бились с реакцией. Ты на плохой дороге, Марк. Мы предупредили тебя месяц назад. Мы потребовали коренною перелома в ходе строительства. На сколько процентов выполнен план к сегодняшнему дню?

Марк(уныло). На шестьдесят пять.

Ганна. За целый месяц два процента?

Марк. Трудности… Дело новое…

Вента. Брось отговорки! Вот посмотри эту кипу писем, их только что привезла Магда. Тут что ни строка, то правда. Страшная правда — для тебя.

Марк(с усмешкой). Магда! Ходит, жалуется… Где ее самолюбие, не понимаю.

Ганна. Это крик сердца и совести коммунистки.

Марк(рассеянно). Я принял меры. В июле мы нагоним темпы.

Ганна. Ты обещал нам то же самое в мае.

Марк молчит.

Ну, Марк, пеняй на себя. Слушай, Магда сказала, что ты целый месяц не был дома и грозишь ей разводом. (Гневно.) Это Магде-то? Да ты волоса ее не стоишь! Уйти от такого отважного и доброго сердца! А сын?

Марк молчит.

Этого я не прощу тебе. Никогда, Марк, запомни.

Марк(жалобно). Она изводит меня нравоучениями.

Вента(очнувшись от задумчивости). Надо полагать, ты не нуждаешься в них? Вот что, Марк, тут тебе говорили по-дружески, а я скажу покрепче. Ты играешь с огнем, и дело может кончиться скверно. Я слышал на канале очень много плохого о тебе и твоих друзьях.

Марк. Это твоя должность — слушать только плохое.

Вента. Врешь. Я с гораздо большим удовольствием слушаю хорошее. Впрочем, понимай, как хочешь. Я сказал.

Ганна. Ладно. Я думаю, что Марк все понял. А не понял (жестко), тем хуже для него. (Помолчав, и весело.) Чай стынет, и никто не попробовал моего варенья. Коста, не надо вешать голову!

Коста(встряхнувшись). И то, хватит! А варенье-то хорошее.

Ганна(просияв). Это особенно приятно слышать от вас, Коста!.. Мина — такая мастерица на эти вещи. Что у нее?

Коста. Понемногу оправляются. Ссуду получили, строятся.

Ганна. А что с тем делом? Я о МТС?

Коста. Шандор оказался прав: трактористы испортили машины, испугались и решили свалить на врагов. Так что приказ Швердовой я разорвал с чистой совестью. Для острастки Шандору закатили выговор, Эмми посадили на трактор, а в МТС назначили политического комиссара.

Ганна. Вот это хорошо! Политический комиссар… А знаете, пожалуй, комиссары партии в МТС нам нужны сейчас не меньше, чем тракторы. Об этом стоит подумать! (Записывает что-то в календаре.) Ну, а что Миловар?

Коста. Выгнали из кооператива.

Вента. Он тебя и сжег, Коста.

Коста. Ну, непойманный — не вор. Ты поймай его.

Вента. Поймаю.

Ганна. Еще чаю, Коста? (Наливает чай.) Ладит Мина с невесткой?

Коста. Ничего. Эмми — смирная, хорошая девочка. И работает сейчас за троих.

Звонок телефона.

Ганна(берет трубку). Да. Лихта… Тебя, Марк, из управления строительства инженер Жакобо. (Передает трубку Марку.)

Марк(в трубку). Да, Берт.

Вента(зло). Этот Жакобо! Отъявленный прохвост, а он с ним фамильярничает.

Марк. Хорошо, еду. (Кладет трубку.) Ты что-то сказал, Макс?

Вента. Я сказал, что Берт Жакобо — мерзавец. Ему место не на канале, а в одиночке.

Марк(смеется). Так ты и посади его!

Вента. Дай срок. Не знаю, кому от этого будет плохо.

Марк(поспешно глотая чай). Все вы сегодня не в духе. В стране, как я прочел в вашем докладе, Ганна, победа за победой, а вы…

Коста. А мы не прыгаем от успехов. Нам еще шагать да шагать…

Марк. До свидания, Ганна.

Ганна. Нет, Марк, тебе придется задержаться. Важное дело большой срочности.

Марк. Слушаюсь.

Часы бьют одиннадцать раз.

Коста. Ого! Уже одиннадцать! А мои вечно отстают. Что задумался, Вента? Э, полно! Три года назад было по-страшней и посложней, а ничего, обломал народ рога бешеному быку, остались гнилые корешки. Выдернем!

Вента. Тогда они шли в открытую, Коста. А теперь… Мы все выше в гору, а эти кроты все глубже в землю…