В обятьях зверя (СИ) - Страница 39

На первый взгляд могло показаться, что Энзо разозлен, но на самом деле он был, скорее, шокирован: затронуть эту тему в разговоре с Деймоном еще раз он уж точно никак не ожидал.

— Да мне срать, — на удивление спокойно сказал он. — Но если тебе так хочется — пошли на улицу.

— Ты когда-нибудь отвалишь?

— Сент-Джон, не включай бабу с ПМС, хорошо? Не время для выпендрежа выбрал. Пошли, — Деймон кивнул головой в сторону и открыл входную дверь.

Энзо стоял перед ней несколько секунд, и брюнет, поняв, что итальянец никуда выходить не собирается, толкнул его вперед.

— Что ты делаешь?!

— Давай, шевели батонами, — подгонял Сальваторе.

Мужчины подошли к черному Porsche — это была машина Деймона.

— Ты сам сказал, что не собираешься ничего делать, — пробубнил охранник, когда они сели в салон.

— Дай мне оценить серьезность всей задницы, в которую попала Елена, и я…

— А ты ее типа в прошлый раз не осознал? Доходит, как до жирафа? — с усмешкой выплюнул Энзо.

— Ты ведь хочешь ее спасти, — стоял на своем Сальваторе. — Хочешь, и не отрицай этого. И не забывай, что та запись у меня сохранилась. Так что выбирай — рассказывать все сейчас мне или в участке полицейскому. Я уж постараюсь найти такого, на которого деньги Стефана не подействуют.

Конечно, Деймон блефовал: никакой диктофонной записи разговора Энзо и Тайлера у него не было. Однако он прекрасно понимал, что, по крайней мере, Сент-Джон действительно опасается возможных последствий всей этой истории как для себя, так и для Елены: он увидел это еще в прошлый раз, когда Энзо согласился рассказать ему обо всем.

— Это сделал Стефан? Из-за него она ребенка потеряла?

Энзо сидел, подперев правой рукой голову, смотря куда-то вдаль. Он молчал около минуты, и Деймон, что было на него совсем не похоже, не прерывал эту паузу, будто чувствуя: Сент-Джону просто нужно время. Он скажет. Он уже не на стороне Стефана. Деймон предполагал, что, для того, чтобы добиться своего, ему придется нанести еще несколько визитов в дом младшего брата, но, к своему удивлению и искренней радости, вскоре услышал хриплый голос Энзо:

— Да.

Деймон с шумом выдохнул, скрестив руки на груди, и внимательно посмотрел на итальянца, который наконец перевел свой взгляд на него.

— Ну что, Челентано… Похоже, нам придется работать вместе.

====== Глава 16 ======

— Елена, тебе нужно поесть, — сквозь зубы, стараясь сохранять спокойствие, процедил Энзо, смотря куда-то в пустоту.

Он не поворачивался к Елене: смотреть на нее ему было тяжело… И стыдно.

Она была совсем худая. У Елены никогда не возникало проблем с лишним весом, и своей фигурой — результатом занятий гимнастикой в юности и строгим соблюдением рациона — она была довольна. Но если раньше ее точеная талия, изящные ключицы, аккуратные плечи воссоздавали в ней портрет девушки из греческих мифов — возможно, именно той, ради которой греки не побоялись оставить Элладу и отдать свои жизни в кровопролитной войне, — и приковывали взгляды самых разных мужчин из ее окружения, то сейчас от этой нежной легкости не осталось и следа. Елена увядала, подобно прекрасному цветку, каждый день, проведенный со Стефаном, не только внутренне, но и внешне. Но если совсем недавно такие изменения во внешности как-то можно было списать на тяжелую беременность, нервы, недосып и еще тысячу причин, потому что они бросались в глаза не сразу, то сейчас, лишь взглянув на нее, можно было понять: ей срочно нужна помощь. Слабые руки были покрыты синяками от игл капельниц. Кожа на них, казалось, была настолько тонкой, что под ней четко прослеживались синеватые венки. Грациозная стройность превратилась в неестественную худобу.

Елена часто отказывалась есть, игнорируя попытки врачей убедить ее в том, что сейчас еще один удар в виде голодания по и так ослабленному организму допустить просто немыслимо. Она много спала, и сейчас эти часы для нее стали единственным спасением, потому что в них она не видела того, что происходило в реальности. Не видела вообще ничего.

Стефан часто присылал в госпиталь охранников, объясняя это Мередит тем, что сам он не всегда может вырваться с работы, а оставлять жену в таком состоянии без присмотра не хочет. И для Энзо такой шаг был непонятным: он сам слышал, как Сальваторе в ту злополучную ночь кричал, что собирается вышвырнуть жену, как только родится ребенок. Впрочем, сейчас о мотивах действий начальника он старался не думать: находиться рядом с Еленой, пусть и совсем недолго, чтобы не вызывать подозрений, ему было даже удобнее — так он хотя бы мог оставаться более или менее уверенным в том, что с ней все в порядке — в той степени, в которой это вообще возможно в ситуации, в которую она попала.

— Оставь меня в покое.

Эта короткая фраза, стоном слетевшая с губ обессиленной девушки, лежавшей на койке неподалеку, резала без ножа, потому звучала не со злобой, не с ненавистью, а с отчаянной мольбой. Ей ничего не осталось больше.

— Елена, я не впрягался работать нянькой, — прорычал Сент-Джон, пытаясь подействовать на нее любыми методами. — Твой организм…

— Да какое тебе дело? — вдруг вскрикнула Гилберт, попытавшись подняться на локтях и задев капельницу. — С какого перепугу тебя вообще беспокоит мой организм? Сдохну, если не поем? Отлично, я давно об этом мечтаю! Я правда не понимаю, почему вы сразу не прикончили меня. Здесь меня пичкают какими-то таблетками, пытаются привести в чувства. Зачем? Почему вы меня не заберете отсюда? Почему не убьете?

— Прекрати.

Энзо самого поражала его невозмутимость, но он искренне надеялся, что, если он сейчас не отступит, то Елена в конце концов сдастся.

Девушка почувствовала, как по щекам потекли слезы, а дыхание перехватило. Губы задрожали. Она несколько секунд смотрела на охранника, но тот прятал глаза.

— Елена, сейчас не время для истерик, — бормотал Энзо. — Тебе правда лучше взять себя в руки.

Гилберт сделала глубокий вдох.

— Взять себя в руки? — повторила она. — Ты… Ты правда такой бесчеловечный?.. — ее голос стал намного тише. — Неужели для тебя все происходящее действительно ничего не значит? Вы… Вы убили моего дядю, моего ребенка!.. Скажи, неужели вы не боитесь, что вам все это воздастся? Вы лишили жизни двух невинных людей, одному из них даже не позволив родиться, — одними губами прошептала девушка. — И даже не дрогнули…

Елена говорила тихо, но с такой болью, искренним испугом и скорбью, что Энзо было невыносимо это слушать. Сердце начинало биться быстрее, и он больно кусал губы и тяжело дышал. Энзо не был причастен ни к гибели Аларика, ни к тому безумию, которое устроил Стефан несколько недель назад, но чувствовал, что Елена абсолютно права: во всем произошедшем виноваты они все. И Стефан, и Тайлер, и он. Он слепо следовал за Стефаном все эти проклятые месяцы, выполнял его приказания, докладывал ему о каждом шаге его жены. Боялся его. И душил в себе человечность.

— Во что вы тогда верите? Что в этой жизни может вас остановить?

Ее голос звучал с изумлением, и становилось понятно, что она и сама до сих пор не до конца верит в то, что такие люди существуют.

Итальянец закрыл на мгновение глаза и сжал зубы. Внутри все горело ярким пламенем, выносить которое становилось труднее с каждой секундой.

— Ты ведь тоже будешь когда-то отцом… Неужели ты бы позволил сделать то же самое со своим ребенком?

Эти вопросы стал последней каплей. Энзо вздрогнул и мгновенно вскочил со стула, на котором сидел, кажется, испугав этим даже саму Елену. Будто бы сбегая от самого себя, он вылетел из палаты, не чуя под собой ног, ощущая, как пылают щеки. Теперь Энзо понимал, что Деймон был прав, когда запретил ему говорить Елене об их планах: сейчас она была совершенно не в том состоянии, в котором смогла бы адекватно оценить ситуацию и принять их помощь.

Деймону и Энзо пришлось принять тот факт, что им придется работать вместе. Они долго спорили о том, куда возможно будет забрать Елену после того, как все закончится, но в конечном итоге Энзо должен был согласиться с тем, что другого выхода нет, и первое время ей лучше будет пожить у старшего Сальваторе: Деймон со своими деньгами, влиятельными родителями и друзьями, конечно, был бы сильнее Энзо в борьбе против Стефана, и он прекрасно это понимал, не теша себя глупыми надеждами, что ему удастся обезопасить Елену в одиночку. Сначала они хотели забрать ее прямо из больницы, но вскоре исключили этот вариант: лишние хлопоты в виде возможных разборок с охраной и привлечения внимания других пациентов и врачей им точно были ни к чему. К тому же, помимо Елены необходимо было забрать Никки из дома Стефана, и тогда Деймону и Энзо предстояло бы разделиться между двумя местами, что было просто опасно. Именно поэтому они решили дождаться момента, пока Елену выпишут из госпиталя и уже вдвоем осуществить свои планы: обезвредить Тайлера и, в случае чего, Стефана представлялось вполне легкой задачей.