В обятьях зверя (СИ) - Страница 27

Когда Елена смотрела на него, ее не покидало ощущение, что он — не воплощение «обычного» зла, о котором мы имеем представление благодаря сказкам или встречам с не самыми приятными людьми. Деймон был сложнее и опаснее.

Он был, кажется, удивлен увидеть перед собой жену брата, потому что дверь, если приходили гости, обычно открывал сам Стефан, но умело справился со своими эмоциями и скрыл их от девушки.

— Привет, — едва заметно кивнула она, закрыв дверь. — Проходи. Стефана нет, он обещал вернуться через пару часов.

«Стефана нет? Как же ты согласилась остаться дома одна, зная, что приду я? Инфаркт не хватил? Хотя, видно, что боишься: белее полотна…» — думал Деймон, не отводя взгляд от лица Елены, изучая, кажется, каждый его контур. Разумом он понимал, что пора остановиться, что эта девушка, кроме внешности, не имеет ничего общего с той, чей образ никогда не сотрется у него из памяти. Но оторваться от таких знакомых черт лица было невозможно.

— Ну, ничего страшного. Думаю, не заскучаю, — ответил Деймон, и в его глазах появился уже знакомый Елене огонек саркастической усмешки. Под таким пристальным взглядом ей становилось не по себе, и спасения от него не было: она могла бы отвести глаза, но все равно будто бы кожей ощущала, как он внимательно наблюдает за каждым ее движением и мимикой.

— Ты будешь завтракать? — рассеянно пробормотала Гилберт, когда Деймон вернулся из ванной, помыв руки и по пути столкнувшись с Энзо и Тайлером и обменявшись с ними парой слов.

— От твоей кухни никогда не откажусь, тем более, что я не ел со вчерашнего вечера.

Елена жестом пригласила мужчину за стол и не произнесла ни слова, пока доставала чистую посуду и накладывала ему на тарелку омлет с сыром и луком. У нее самой от голода сводило живот, от запахов, казалось, вот-вот потекут слюни, но поесть перед визитом Деймона она не успела, а вот садиться с ним за один стол совсем не хотелось. Поэтому, видимо, самой Елене с завтраком нужно было повременить.

— Чай будешь?

— Да, можно черный?

В моменты таких бытовых диалогов Деймон был очень даже мил и в целом вел себя, не переходя никакие границы, поэтому забыть о том, кого он из себя представляет на самом деле, хотелось еще сильнее.

— Ты очень хозяйственная, — сказал Сальваторе, когда Елена накрыла на стол, и уголки его губ изогнулись в полуулыбке. — Спасибо.

— Не за что, — пожала плечами она и уже хотела было выйти из кухни, но Деймон ее задержал.

— А ты куда? — в его голосе слышалось искреннее изумление, будто бы он и правда предполагал, что Елена тоже что-нибудь съест.

— Я уже перехватила пару бутербродов, — соврала девушка.

— М-да? — скептически поднял бровь Деймон. — А твои голодные глаза говорят об обратном. Елена, я не буду тебя сейчас насиловать на этом столе, я хочу поесть, — усмехнулся он. — Так что можешь не бояться. Садись, я не кусаюсь, — он кивнул на ближайший стул. — В умных книжках пишут, что девушкам в твоем положении нужно следить за питанием.

Услышав последнюю фразу, Елена встрепенулась.

— В каком положении? — негромко проговорила она, не желая, чтобы Деймон о чем-то знал, хотя и так было понятно, что это уже, скорее всего, бесполезно.

— Да ладно, — сказал он, проглотив небольшой кусок омлета. — Можешь не скрывать уже: счастливый отец мне все рассказал. Поздравляю, кстати. Дети — это круто.

Елена не знала, какое чувство в ней сейчас сильнее — какой-то внутренний мандраж оттого, что она находилась с ним один на один, или искреннее удивление неожиданной заботе с его стороны: с ней он всегда вел себя иначе.

— Спасибо, — кивнула она. — Но я, правда, не голодна.

С этими словами Елена вышла из кухни, заставив Сальваторе, читавшего ее, как открытую книгу, усмехнуться. Завтрак он продолжил в одиночестве.

— Ты так старательно меня избегаешь, — сказал Деймон, столкнувшись с девушкой в гостиной, когда она возвращалась из ванной, загрузив вещи в стиральную машину. — Чувствую себя Синей Бородой, ни больше ни меньше.

— А ты ожидал какой-то другой реакции на то, что ты говоришь и делаешь? — потеряв терпение, произнесла Елена, подняв на него взгляд.

— Позволь тебя поправить: я с тобой ничего еще не делал, — невозмутимо возразил Деймон. — Я говорил об этом, еще когда мы встретились на дне рождения моей матери, и с того дня ничего не изменилось. Я просто выразил свою симпатию.

Его последняя фраза вовсе не звучала как оправдание, и от этого по коже пробегал холодок: похоже, Деймон действительно не видел ничего предосудительного в своих поступках, для него это было нормальным.

— Тебе должно быть как минимум лестно знать, что на тебя обращают внимание другие мужчины, даже несмотря на обручальное кольцо на пальце, — сказал он.

В этот момент Елена почувствовала, как у нее мгновенно вспыхнули щеки. Она густо покраснела, и Деймон заметил это, ощутив внутри невероятное чувство удовлетворения. Но виду ей он не подал.

— Извини, не вижу поводов для гордости, — с презрением ответила Гилберт. — Это всего-навсего показывает, что ты беспринципен.

Деймон поджал губы.

— Вот как? Надо же. Знаешь, — мужчина прошагал к дивану и сел на него, — мне интересно наблюдать за тем, каким ты рисуешь мой образ у себя в голове: сначала ты говорила, что я милый и интересный, потом — что я озабоченный ублюдок, а теперь я еще и беспринципный. Убийственный микс, ты не находишь?

Каждое его слово было пропитано сарказмом, а на губах играла очень лукавая, но такая обаятельная улыбка.

— Скажи, зачем ты все это делаешь? — устало спросила Елена. — Зачем ты приезжаешь?

— Да, гостеприимства тебе не занимать, — со смехом протянул Сальваторе. — Елена, вообще-то, здесь живет мой брат, ау, — он протянул к ней руку и пару раз щелкнул пальцами. — Я приезжаю общаться с ним. С тобой вот вижусь. В прошлом месяце я задолжал Стефану сотню баксов, сегодня приехал вернуть. Ну и еще он пригласил меня опробовать его настольный футбол и сыграть несколько партий. Такое объяснение тебя устроит?

Деймон говорил это все с какой-то снисходительной усмешкой, как будто бы он был старшим братом и отвечал младшей сестре на вопросы, которые она задавала ему уже раз по десять, несмотря ни на что, терпеливо все разъясняя.

И тем не менее, он лукавил, и вот такое объяснение своего поведения Елене он принимал как собственное поражение, хоть и старался не выдать своих истинных чувств ни одним движением мускула на лице. Сейчас он приезжал к Стефану отнюдь не ради того, чтобы повидать брата: в конце концов, у них имелась масса средств для связи, да и жили они не в разных городах, чтобы успевать до такой степени соскучиться друг по другу. В этот дом его тянуло магнитом из-за этой хрупкой, тихой, какой-то запуганной девчонки, на которую он наверняка никогда бы не обратил внимание, посчитав слишком «скучной», если бы… Если бы не эти карие глаза, не густые каштановые волосы, не тонкие запястья и изящные ключицы… Если бы ее не хотелось так сильно назвать Кэтрин.

— У тебя совсем личной жизни нет? — фыркнула девушка, скрестив руки на груди.

Она сама удивилась тому, как осмелела, и не могла понять, почему это произошло. Может быть, просто захотелось наконец ответить Деймону, а может, бдительность усыпляло осознание того факта, что даже такой мерзавец, как он, не воспользовался моментом, когда Елена была с ним одна, и не причинил ей вреда. Деймон упустил момент, когда ее настрой несколько изменился, но ему, определенно, нравилась такая Елена: сейчас она еще больше напоминала ему Кэтрин, теперь не только внешностью, но и поведением, и это было гораздо ценнее.

— Ну, учитывая, что две недели назад я вышвырнул свою девушку с ее манатками из дома… — Сальваторе озадаченно потер подбородок и посмотрел в потолок. — …И тот факт, что личной жизнью сейчас принято считать всего лишь наличие под боком того, с кем ты периодически трахаешься… Да, пожалуй, личной жизни у меня и правда нет.

— Выгнал Сибил и так гордишься этим? — с отвращением спросила Елена, убирая с журнального столика какие-то бумаги и даже не смотря в его сторону. Так продолжать диалог с Деймоном ей было легче: страх возвращался, когда она смотрела ему в глаза.