В обятьях зверя (СИ) - Страница 14

— Оставь меня в покое! — воскликнула она. — Я же просила тебя ещё в прошлый раз…

Деймон рассмеялся.

— Ты правда поверила в то, что я просто «промахнулся»? — с искренним недоумением спросил он. — У вас дома что, принято хватать тебя за задницу кому-то, кроме Стефана? — с каким-то снисходительным пренебрежением фыркнул мужчина.

Гилберт почувствовала, как у неё начинают гореть щёки.

— Озабоченный ублюдок, — прошипела она, подняв на него полный ненависти взгляд.

Теперь Елена не боялась смотреть ему в глаза: сейчас в её жизни происходили вещи куда более страшные.

— Елена, любить секс — это ещё не озабоченность, — закатив глаза, сказал Деймон. — Не понимаю, как у вас ребёнок-то появился с таким отношением к этому? Нимб не поджимает, а?

Елене было мерзко выслушивать всё это. В этом доме она начала чувствовать себя загнанным зверьком в клетке, откуда невозможно было найти выход.

— Что тебе нужно от меня? — прошептала она, чувствуя, как её начинает трясти.

— А ты сама до сих пор не поняла?

— Я жена твоего двоюродного брата, — с отвращением сквозь зубы процедила она. — Тебе самому-то не противно?

В этот же момент Елена подумала, что это был очень глупый вопрос: совестливость, стыд — таких слов этот человек явно не знал. Кажется, старший Сальваторе подумал так же, потому что не смог сдержать смешок.

— Елена, не хочу хвастаться, но за всю мою жизнь мне ещё не отказывала ни одна девушка. Так что у тебя два варианта: либо уже скоро ты будешь царапать мне спину и кричать моё имя, либо ты нихера не девушка. На мужика ты не похожа, — разведя руками, сказал Деймон. — Так что первый вариант развития событий, конечно, более вероятен.

— Этого не будет, — с невероятной злобой произнесла она.

— В твоих же интересах, чтобы это произошло добровольно, — ответил Деймон. — Я всегда беру своё, — шепнул он, наклонившись к ней, и его горячее дыхание обожгло мочку её уха. Вопреки всему, физиология взяла своё, и тело откликнулось: кожа в следующую секунду покрылась мурашками, и, увидев это, Деймон самодовольно хмыкнул. — Запомни это, котёнок.

Из коридора послышались голоса Тайлера и Энзо, и Деймон вышел из комнаты, оставив Елену один на один со своим страхом и болью. Она устало опустилась на кровать и, закрыв лицо ладонями, почувствовала, как по щекам текут солёные горячие слёзы. Она понимала, что Деймон точно не оставит её в покое и рано или поздно добьётся своего.

В голове была только одна мысль: «Господи, пожалуйста, избавь меня от этого всего…»

Стефан проснулся от прикосновения тёплого ветра, которое ощутил на своих щеках. Открыв глаза и оглянувшись, он увидел, что находится в каком-то чудесном саду: вокруг всё цвело, отовсюду доносился приятный нежный запах жасмина, на цветы садились удивительной красоты бабочки. Было очень светло: солнце достигло своего зенита.

— Здравствуй, сынок, — услышал он позади себя звонкий и до боли знакомый голос, и сердце замерло.

Стефан обернулся и увидел их.

Отца и мать… Нет, любимых маму и папу, как он всегда их называл. Улыбающиеся и счастливые, такие же молодые, как двенадцать лет назад.

— Мама… Папа… — выдохнул парень, не веря своим глазам.

Лили и Джузеппе подошли к нему, и мать с улыбкой коснулась ладонями щёк сына.

— Как же ты похож на отца… — прошептала она, и на глазах у неё заблестели слёзы.

— Я всегда знал, что мой сын, мой наследник будет похож на меня, — не без доли удовлетворённости и с необычайной гордостью сказал Джузеппе.

— Я так по вам скучал, боже…

Стефан кинулся в объятья родителей, стараясь обнять их обоих. Как же отрадно было спустя двенадцать лет вновь ощущать их тепло, слышать их голос, смотреть в их глаза!..

— Мы тоже очень скучали, Стефан, — произнёс отец, поджав губы, и парню показалось, что его голос дрогнул.

— Где мы? — спросил парень. — Где мне вас найти?..

— Ты сам увидишь. Пойдём, прогуляемся, — Джузеппе кивнул в сторону.

Они вышли из сада, и взору Стефана открылась набережная: многолюдная, суетливая, с криками чаек и доносящимся шумом прибоя, звонками велосипедов, проезжающих мимо. Как в детстве. Многие небоскрёбы ещё были в стадии постройки, а машин, припаркованных неподалёку, было раз в пять меньше, чем в любом другом квартале Нью-Йорка сейчас.

— Ну, узнаёшь? — улыбнулась Лили.

Стефан изумлённо оглядывался вокруг и понимал, что находится в Нью-Йорке, но будто бы вернувшись лет на двадцать назад: именно так выглядел город, когда ему было не больше десяти.

— Это Нью-Йорк… Но только восьмидесятых годов… — прошептал он.

— Да, — кивнул Джузеппе. — Это твоё детство, Стефан.

— Тебе было больно, — сказала Лили, коснувшись руки сына. — И ты хотел вернуться в это время… Смотри: сейчас это всё для тебя. Остановись на мгновение. Переведи дух. И успокойся. Мы с тобой. Тебе больше не будет больно.

— И пока… Расскажи нам всё, — попросил отец. — Скажи всё, что ты хотел сказать.

Стефан на мгновение будто бы застыл, не веря, что теперь у него есть возможность хотя бы немного времени провести с родителями. Он не знал, что сказать, но озвучил первую мысль, которая появилась у него в голове и была самой искренней.

— У вас теперь есть внучка, — выдохнул он.

Лили и Джузеппе широко улыбнулись.

— Она твоя копия, мам.

— Мы видели, каким счастливым ты был, когда она родилась, — сказал отец, и Стефан понял: родители действительно были рядом с ним всё это время. Возможно, они знали не всё о его жизни, но это было и неважно: он им обязательно расскажет.

— Маленькая принцесса, — с невероятной теплотой произнесла мать.

Удивительно, но родители не спрашивали ничего про его жену. Не было ничего такого, что возвращало бы его к болезненным воспоминаниям.

— Как её зовут? — с интересом спросил отец.

— Её зовут Никки. Николь Сальваторе.

— Я уверен, ты станешь для неё лучшим папой, — сказал Джузеппе, приобняв сына.

— Мой сын… Как же ты повзрослел… — тихо проговорила Лилиан. — А помнишь, как ты гонял по этой набережной на самокатах с Ребеккой наперегонки? Кажется, совсем недавно это было…

Стефан, поджав губы, кивнул.

— Да, — улыбнулся он. — И обижался на неё «на всю жизнь» каждый раз, когда проигрывал.

Он помолчал немного, а затем задумчиво сказал:

— Теперь она самый близкий для меня человек, — признался он. — Хоть мы и стараемся не вмешиваться в жизни друг друга.

— Берегите друг друга, — попросил Джузеппе. — Запомни, сын: друг для друга вы — самая главная опора.

— Я очень её люблю, — тихо, но с твёрдостью прошептал Стефан.

Он не помнил, сколько продолжался их разговор, он успел рассказать отцу и матери обо всём, что происходило с ним все эти годы, обо всех своих взлетах и падениях, о своих планах и мечтах. Он бродил с ними по своей любимой набережной, ощущал солёный запах океана и капли бриза на коже и чувствовал: он счастлив.

Вдруг неподалёку, на пляже, Стефан увидел мальчишку, который запускал воздушного змея вместе с отцом, и радостно визжал.

— Я так и не научился делать воздушных змеев, — усмехнулся младший Сальваторе, покачав головой.

— Ты добился много чего другого, — приободрил его Джузеппе, похлопав сына по плечу.

— Мне без вас очень тяжело, — тихо проговорил Стефан, почувствовав, как горлу подкатывает ком, а на глаза выступают слёзы.

— Ты сильный, Стефан, — произнёс отец. — Помни: несмотря ни на что, мы с тобой. Вы с Ребеккой — самое дорогое, что у нас есть. И вы должны продолжать свой путь. Потому, что вы заслужили быть счастливыми.

— Что бы ни случилось, сынок, помни об одном: мы очень любим тебя, — прошептала Лили и прижала парня к себе.

Стефан понял, что уже не может сдерживать слёзы, и застонал от волны боли, которая внезапно накатила на него. Он плакал, жадно хватая ртом воздух, захлебываясь своими слезами и заходясь в немом крике. Последнее, что он почувствовал — это прикосновение рук отца на плечах.