В Обятиях Соблазна (СИ) - Страница 61

С этими словами он извлек из кармана запечатанный конверт и протянул мне. Я машинально взял его, все еще не понимая, что происходит. Послание от отца? Что за бред!

— Благодарю за визит, сеньор, — процедил я сквозь зубы, изо всех сил стараясь не выдать обуревавших меня чувств. — Но, может, объясните цель вашего прихода? С каких это пор маркиз де Альвизе вспомнил о моем существовании и надумал отправлять письма с того света? Или вы просто перепутали адресата?

Поверенный снова одарил меня ледяным взглядом, но ответил предельно учтиво:

— Уверяю вас, никакой ошибки нет. Маркиз составил это послание для вас лично незадолго до смерти. И взял с меня клятву передать его вам в день вашей свадьбы. Полагаю, вы найдете там ответы на все вопросы.

Я невольно скрипнул зубами. Какая-то часть меня хотела немедленно распечатать конверт и узнать, что за очередную каверзу приготовил мне папенька. Но здравый смысл подсказывал — не стоит устраивать сцен перед посторонними. Лучано был прав — сегодня мой день, и я не позволю никому его омрачить!

— Что ж, благодарю за исполнение долга, — сухо произнес я, пряча конверт в карман. — Непременно ознакомлюсь… на досуге. А теперь прошу меня извинить — меня ждут неотложные дела. Как вы верно заметили, сегодня мой знаменательный день!

Поверенный кивнул, явно собираясь откланяться. Но напоследок бросил:

— И все же советую вам прочесть письмо прямо сейчас, сеньор Инноченти. Вернее, маркиз де Альвизе. Уверен, вам будет что обсудить со своей очаровательной невестой… и не только с ней. Ваш отец позаботился, чтобы ваш брак начался с чистого листа, без недомолвок. Впрочем, не смею вас более задерживать. Позвольте откланяться!

Он церемонно поклонился и вышел, оставив меня в полной растерянности. Что он хотел этим сказать? Что еще за тайны собрался поведать мне отец с того света? И какое отношение они имеют к Элизабет? И какого дьявола он назвал меня маркизом де Альвизе?

Лучано, до сих пор молча наблюдавший за этой сценой, крепко сжал мое плечо.

— Дружище, да не бери ты в голову! — подбадривающе произнес он. — Мало ли что там нацарапал твой старик. Может, просто решил позлить тебя напоследок, чтоб неповадно было брачными узами себя связывать. Забудь про это треклятое письмо, подумаешь о нем завтра!

Я благодарно улыбнулся другу, но покачал головой:

— Нет, Лучано. Ты же слышал — там что-то касается Элизабет. Я должен узнать, в чем дело, прежде чем вести ее под венец. Не могу начинать семейную жизнь с недомолвок и тайн!

Я решительно сломал печать и вытащил исписанные убористым почерком листы. Рука моя слегка дрожала, когда я разворачивал их. Сердце тревожно колотилось, а в висках стучало от напряжения. Что же ты приготовил мне, отец? Очередной удар в спину или, быть может, прощальный подарок?

Глава 27

Марко

Я стоял посреди гостиной, комкая в руках исписанные листы бумаги. Сердце бешено колотилось, а мысли путались, не желая складываться во что-то осмысленное. Все, что я знал о своем прошлом, о родителях, о себе самом — все это разлеталось на куски, словно карточный домик от дуновения ветра.

Дрожащими пальцами я разгладил письмо и начал читать, боясь пропустить хоть слово:

"Дорогой Марко!

Если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых. Поверь, я множество раз порывался написать тебе, открыть всю правду, покаяться… Но малодушно откладывал, боясь, что ты не простишь, оттолкнешь меня. Теперь, перед лицом вечности, я обрел смелость исповедаться тебе — о своей любви к твоей матери, о нашей разлуке и о том, почему все эти годы я держался в стороне.

Мы с Катериной любили друг друга той чистой, возвышенной любовью, что поэты воспевают в сонетах. Ты был плодом этой любви, Марко. Самым драгоценным, что послала нам судьба. Я мечтал признать тебя сыном, сделать своим наследником…

Но моя супруга, лишенная и капли сострадания, возненавидела вас. Ревность иссушила ее душу, превратив в исчадие ада. Она поклялась убить тебя и Катерину, если я хоть раз попытаюсь увидеться с вами. А в доказательство серьезности угроз… она наняла отравителей.

Яд, которым они опоили твою мать, вызвал эту страшную хворь, обезобразившую ее лицо. Я в ужасе смотрел, как чахнет моя возлюбленная… И понимал, что в следующий раз страдать будешь ты, мой мальчик. Ведь моя жена не знала жалости!

Единственный выход, который я видел — оттолкнуть вас, затаиться. Лишь так я мог уберечь тебя от мести озлобленной фурии! Поверь, сердце мое разрывалось, когда я делал это. Но страх за твою жизнь был сильнее любви.

Все эти годы я издали следил за тобой. Радовался твоим успехам, дивился твоей стойкости и силе духа. Ты вырос достойным мужчиной, Марко — не благодаря, а вопреки мне. Твои победы были и моими победами, твои слезы — моей болью…

Как часто я порывался открыться тебе, покаяться, вымолить прощение! Но даже после смерти жены пару лет назад ядовитая тень прошлого удерживала меня. Я боялся, что ты отвергнешь моё запоздалое раскаяние.

Но теперь, на пороге вечности, я осознал — медлить больше нельзя. Ты должен узнать правду о своем происхождении, о моей любви к тебе. И я хочу хоть немного искупить вину за годы лжи и молчания. Ты заслуживаешь не только признания, но и наследия предков.

Поэтому я официально признаю тебя своим сыном и наследником, Марко. Отныне ты — маркиз де Альвизе, продолжатель нашего рода. Все мое состояние переходит в твое распоряжение. Прими его как запоздалую отцовскую заботу.

Но главное — прими мое благословение на брак с Элизабет. Она — твое истинное сокровище, дар небес. Как некогда твоя мать была для меня. Береги ее, люби всем сердцем! И живи счастливо — так, как я всегда мечтал.

Прости меня… если сможешь. Твой любящий отец".

Последние слова размылись перед глазами. Я читал их сквозь пелену слез, что душили меня, просясь наружу. Отец… Папа… Как много боли, сколько испытаний ты перенес — и все ради меня, ради моего спасения!

А я, глупец, смел еще тебя ненавидеть. Считал бессердечным, равнодушным… Проклинал за мнимое предательство. Господи, да разве можно простить себе такую слепоту⁈

Слезы все-таки хлынули из глаз, обжигая щеки. Впервые за много лет я плакал — от раскаяния, от запоздалого понимания, от щемящей нежности к отцу. К отцу, чью любовь не сумел разглядеть и оценить.

Всю свою жизнь я мечтал услышать эти слова. «Ты — мой сын, Марко. Мой наследник». Гордо носить фамилию Альвизе, не тая ее, как постыдное клеймо. Стать полноправным членом рода, а не его грязной тайной.

И вот теперь… Теперь это свершилось. Я обрел то, к чему стремился. Узнал правду о своем рождении. Получил признание и благословение отца. Мне хотелось смеяться и рыдать одновременно!

Я вновь перечитывал письмо, комкая его дрожащими руками. И с каждой строчкой в душе разгоралось пламя — пламя любви и благодарности. Отец, ты столько страдал… Терзался виной и страхом, жертвовал собой. И даже перед смертью думал лишь обо мне!

Как же ты был одинок все эти годы! Как жаждал моего прощения, и как боялся его просить. А я, ничтожный, и не думал снизойти до этого. Упивался своей ненавистью, лелея мысли о мести.

Прости… Прости меня, папа! Если бы ты только знал, как я сожалею. Как мечтаю повернуть время вспять, обнять тебя, сказать, что люблю. Ты заслужил эти слова — всей своей жизнью, своей скорбной исповедью.

Хотел бы я, чтобы ты видел меня сейчас. Гордого, признанного сына и наследника. Будущего супруга прекрасной Элизабет. Я клянусь — я буду достоин этого. Достоин твоего доверия и надежд!

Слезы постепенно иссякали, оставляя на душе печаль и умиротворение. Я поднял глаза и увидел склонившегося надо мной Лучано. Его лицо выражало тревогу пополам с состраданием.