В начале было слово. Авторская методика по обучению речи детей с трудностями развития - Страница 17

Вывод напрашивается сам: домашние животные это, конечно, такие, у которых есть хозяин, те, что живут от этого хозяина поблизости – в конюшнях, в хлеву, в будках, курятниках, в то время как волк всегда появлялся из леса, лиса туда же, в лес, утащила петуха, медведь живет в берлоге, белка в дупле, волк в логове, а крот и вовсе под землей. (Виталик утверждает: «Глухари живут в глухарнике».) Если Ване уж очень не хочется выполнять какое-либо задание на уроке, он ссылается на своего попугая Карлушу: «Мне надо идти домой, там Карлуша скучает. Его надо кормить, быть заботливым хозяином».

Да, хозяева бывают заботливые и не очень. Встречались нам плохие, злые, несправедливые хозяева, выгонявшие состарившихся животных на улицу, и хозяева добрые, хорошие. Есть на свете животные, у которых вообще нет хозяев – ни добрых, ни злых, хотя они рады были бы иметь хоть какого-нибудь. Это животные бродячие – бродячие кошки, бродячие собаки. Так же как диким животным, им приходится самим добывать себе пропитание. Домашним животным повезло: при помощи топора, пилы и молотка хозяин строит им удобный, хороший дом, кошка и вовсе среди ковров живет, а дикому животному приходится жилище устраивать иной раз прямо в земле, где-нибудь под выступившими наружу корнями деревьев.

Мы хотим, чтобы наш ученик думал? К этому надо его подвести, не делая выводов вместо него, не выполняя вместо него задачу. Если мы констатируем у ребенка с синдромом Дауна слабость ассоциаций и ставим перед собой задачу развития у него ассоциативного мышления, то почему мы начинаем с формально организованных блоков, вычлененных слов и понятий, не включенных в какой-либо контекст?

Ничего не надо с мучениями зазубривать, ничего ребенку навязывать. Зазубривание в ряде случаев дается ему хуже всего. С ним механически заучивают дни недели, названия месяцев, да мало ли что еще? Ни уму, ни сердцу это ничего не дает: скучно, утомительно, неинтересно. Понедельник, вторник, среда… Лук, редиска, свекла, горох… Январь, февраль, март, апрель… Ну и так далее.

Вырезаем три фигурки, наклеиваем их на картон. Два мальчика и одна девочка. Мальчиков зовут Понедельник и Вторник, девочку Среда. Из них Понедельник самого высокого роста, Вторник поменьше, Среда самая маленькая. Либо наоборот.

Вертикально, друг под другом, располагаем наши карточки: Понедельник, Вторник, Среда. Дети будут трудиться на огороде: Понедельник копать грядку, Вторник поливать выросшие на ней овощи, Среда собирать урожай. Перед каждым из действующих лиц кладем соответствующее изображение огорода (нарисуем сами). Карточки перемешиваем: пусть ребенок поставит детей по росту и каждому подберет соответствующую работу. Обо всем этом попутно порассуждаем – кто за кем и что за чем.

Теперь возьмем названия следующих трех дней недели. Здесь мальчик один – Четверг, а девочек две – Пятница и Суббота. Заняты они рыбной ловлей: Четверг ловит рыбу, Пятница кладет ее в ведро, Суббота жарит на сковородке. Кто первый, кто второй, кто третий? Что сначала, что потом? В воскресенье обе бригады не работают, отдыхают.

Пока карточки перемешиваем, пока разбираемся, кто чем занят, ребенок незаметно для себя запомнит последовательность дней недели гораздо быстрее, чем сделал бы это, просто зазубрив.

То же относится и к последовательности времен года. Нам легко и интересно рассуждать на эту тему, когда ребенок уже достаточно пожил на свете, чтобы припомнить, как летом он ездил на море, а потом вернулся в Москву, и погода уже совсем испортилась, шел дождь, падали листья, а затем и вовсе снег пошел. Но было хорошо, можно было кататься на санках, наступил Новый год. Из птиц в городе остались вороны, воробьи и голуби, остальные улетели на юг. И снова пришло лето, но не сразу, сначала травки не было, а она постепенно выросла, так же как листики на деревьях. Ребенок приучается прослеживать умственным взором всю цепочку событий, а это очень важно. Такие воспоминания и рассуждения очень увлекают детей, если не только им рассказывают, но и они рассказывают – тогда, когда умеют говорить.

«Давай будем беседовать», – говорит Максим, усаживаясь на диван. Вспомните, сколько таких бесед мы затеваем с обычным ребенком. Ребенок с синдромом Дауна нуждается в них не меньше. Но должно пройти немало времени, прежде чем без насилия и нажима, естественным образом, в результате постоянной и планомерной работы дауненок начнет самостоятельно мыслить, самостоятельно рассуждать, овладеет способностью восприятия и обработки полученной информации, а это и есть то, к чему мы стремимся. Вся наша работа – не что иное, как путь к тому, что вложено природой в каждого ребенка, в том числе и в ребенка с синдромом Дауна. Суммируя жизненные впечатления, расширяя и обогащая собственный жизненный опыт, ребенок должен учиться и обобщать, и делать выводы без натаскивания. Механически заученные сведения – это никакая не эрудиция и уж тем более не свидетельство развитого интеллекта.

А пока – идем дальше.

Покажи, где одно яблоко? А где два? А где много? Приучаю ребенка небольшое количество предметов определять глазами, не обязательно всякий раз пересчитывать их пальцем. Покажи, где малыш голый, а где он одет? Удивляемся – почему мальчик голый? Рассуждаем: на Аполлинарии кофточка, юбочка и колготки, на ногах тапочки. И Коля тоже одет. А малыш почему-то голый.

Где цветок ромашка, а где цветок колокольчик? Слово «цветок» малыш уже знает, неоднократно его слышал, и теперь учится отличать цветы друг от друга. «Покажи, где здесь букет цветов?» – спрашиваем мы, делая ударение на предпоследнем слове. Букетов еще не было. Слегка растерявшись и все-таки сообразив, букет ребенок показывает. Неизвестное слово «букет», тесно связанное со словом «цветы», он определяет по некоему маленькому контексту. Через некоторое время, отбросив слово «цветы», оставляем только «букет» по принципу «плюс-минус», описанному в книге «Говори! Ты это можешь».

Где здесь мама-курочка (уточка, мышка)? А где ее дети-цыплята (утята, мышата…)? На первых порах, отвечая на вопрос «Где у цыпленка мама?», ребенок вполне может указать на собственную маму, поскольку то, что курочки, кошки, лошадки, собачки тоже иной раз мамы, ему не всегда понятно: гуляют себе курочки с цыплятками, вот и все.

Если цыпленок на картинке бродит один, спрашиваем: «Цыпленок, цыпленок, где твоя мама?» – и малыш обескураженно разводит руки в стороны – нету мамы.

Стало быть, все живые существа имеют папу и маму. Раскладываем на столе карточки, подыскиваем цыпленку маму-курочку, утенку – маму-уточку, жеребенку – маму-лошадку. Учимся определять родственные связи между людьми: родители, дедушки и бабушки, внуки, внучки, братья и сестры, да притом еще младшие и старшие. В очередной раз хочу подчеркнуть: заучивать все это ребенок должен хотя и целенаправленно, но очень постепенно, незаметно для самого себя, среди всего прочего, не зазубривая в непременном порядке все сразу и побыстрее. Возвращаемся время от времени к уже пройденному, повторяем (обязательно!), загибая пальчики, перечисляем, добавляем новое, ни на чем не «зацикливаясь», но ничего из виду не упуская.

Где мальчик улыбается, а где плачет? Слово «улыбается» двухлетнему ребенку вряд ли так уж хорошо знакомо. Но теперь он будет знать, что оно означает: видно, что у мальчика на карточке хорошее настроение, у него веселые глаза, радостная улыбка и беленькие ровные зубки. Ясно, что ничего плохого с ним не происходит. А плачущего мальчика мы пожалеем, погладим ладошкой так же, как это делают мама с бабушкой, когда нам самим больно.

Кстати говоря: обязательно обращайте внимание ребенка на мимику и жесты изображенных на картинке персонажей. Он должен учиться подражать им. Вот малыш на карточке поднял ручки – поднимем и мы. Вот другой малыш закрыл руками лицо, вот еще один закрыл глаза, наклонил голову, удивился, испугался, обрадовался, уперся руками в бока, развел руки в стороны – среди прочего ребенок приучает свое тело двигаться. Он осмысливает положения, в которых неоднократно оказывался сам: вот мама купает малыша, а малыш плачет, вот девочка самостоятельно ест, вся перемазалась кашей, а сок пролила на передничек, вот мальчик ехал с горки на санках и упал в снег – все это хорошо знакомо. Если на карточке изображен стол, вокруг которого стоят стулья и на котором для предстоящего обеда расставлены тарелки, спрашиваем, перечисляя всех известных ребенку друзей и родственников: «Куда сядет мама? А бабушка? А ты куда? Где здесь Ванина тарелочка? А Юрочкина? А из какой тарелки будет есть Максим?» То же самое, если на картинке куча перевязанных лентами красивых коробок, под елкой свалены игрушки и т. д.