В начале было детство - Страница 2

Первый урок – дело ответственное. Как начнешь, так и пойдет. Начать нужно правильно: неверная нота, интонация – и… На мое приветствие дети сдержанно промолчали.

– Заказывайте, что вам слепить. – Бодряцкий тон, заигрываю, но куда деваться, разве что сбежать сразу.

А они смотрят во все глаза: не та… Прежде у них был другой педагог.

– Антилопу, – раздался голос.

– Антилопу? Именно антилопу? – переспрашиваю в надежде, что дети пощадят, закажут что-нибудь попроще.

– Антилопу, – подтверждают хором.

Как же она выглядит? Быстро бегает – длинноногая, кажется, с рогами, стройная («стройная, как антилопа»), животное типа «коза».

Повернувшись спиной к детям, спешно леплю антилопу. Пальцы вылепливают рога, выглаживают поджарый живот. Да, а хвост, какой у нее хвост? Глаза ясно какие – грустные, раскосые, большие. Вот, оказывается, как выглядит антилопа. Скачи, антилопа!

– Настоящая! – дети изумлены.

И я изумлена не меньше: никогда не лепила антилопу, а вот приперли к стенке, и вышло.

– А где ее дети, антилопыши? – узнаю голос крохи с чубчиком.

– Антилопики, антилопята, антилопяточки, пяточки, следы…

Дети повскакали с мест, пытаются перекричать друг друга. Сопливый малыш раскраснелся, сжал ручонки в кулаки, барабанит по стене.

– Мальчик, вытри нос!

– Я не мальчик, а девочка Полина. Мне четыре года, но платка у меня нету, к сожалению.

С носом мы управились. Но как лепить детенышей? Они же такие маленькие!

– А вы знаете, если сделать одноглазого циклопа, сколько надо пластилина? – спрашивает басовитая девочка по имени Уля Бернардир.

– Сколько?

– Больше пятиэтажного дома. А люди будут как горох.

– Тогда сколько пойдет на антилопыша? – спрашиваю.

– Два гороха, – отвечает не задумываясь.

– Тогда возьми два гороха (подаю ей пластилиновые катышки) и покажи.

– Нет, я не умею. Мы с учительницей антилопу не проходили.

– Я тоже не проходила. Но если не бояться, все получится.

– Хоть с закрытыми глазами? – спрашивает Полина. – Вот и закройте свои глаза, – велит она мне.

Остается повиноваться. Хотя я не говорила, что могу лепить с закрытыми глазами.

– И слепите море, – озадачивает меня Полина.

– Море легче нарисовать.

– Вы море нарисуйте, а волны слепите. Их надо в одну и другую сторону. Смотрите как.

Не успела глаза открыть, а в руках у Полины пластилиновая синусоида.

– Туда-сюда, – приговаривает, лепит волны, ставит их на дощечку, одну за другой, – теперь пароход. Сделаем блюдце, в него спичку, на спичку – бумажку…

Никакого порядка в моем уроке нет. Собиралась лепить с ними простейшие геометрические формы по программе предшествующего педагога (вот, оказывается, что я собиралась делать!), а тут уже и волны, и пароход.

«Что если сделать волшебное царство антилопы, эта антилопа на самом деле заколдованная царевна. «На корабле подплывает к берегу царевич…» – бормочу как бы для себя, проговариваю сюжет, но Полина меня слышит и продолжает:

– …У царевича есть расколдовка. Он ее к спине царевны приложит, как пластырь, и она превратится… Вот вам пластырь.

Полина протягивает мне лепешку.

Куда ее прилепить? Разве что себе на спину. Расколдуюсь и перестану быть учительницей, стану просто человеком и тогда буду играть с детьми вовсю. Нет, какой из меня педагог, за такое дело нельзя было браться! Но дети не дают мне продыху. И правильно, нечего рефлектировать. Мне же хорошо здесь, так хорошо, как бывало только в детстве. Вряд ли одним уроком я так уж им наврежу.

– А вот вам корона, – спешит ко мне мальчик, ростом еще меньше Полины.

– Это лепешка, пластырь, а корона должна быть с зубчиками, – говорю и вижу в коробке из-под пластилина прекрасную стеку с зубцами. – Если провести ею по лепешке…

Мальчик с ходу подхватывает мою идею. Бежит на свое место, находит такую же стеку, и все дети в полном упоении производят короны. Десять корон, а царевна одна. Или пока ни одной. До конца урока – десять минут. За это время дети не успеют слепить царевну. Значит, это должна сделать я. Ведь стоит прикоснуться расколдовкой к антилопе, и она тотчас на наших глазах превращается в царевну. Таков уговор.

– От волшебства все получается, – шепчет мальчик, приставляя корону ко лбу.

Это он уже царевич, гордый и неприступный.

Царевна готова. Прячу ее в рукав. Благо, он широкий. Хватит места и для антилопы. Ведь их надо быстро поменять местами.

Выстраивается очередь с расколдовками и коронами. Момент ответственный. Пожалуй, пока надо задействовать расколдовки, а с коронами – другая игра. На одну голову десять не надеть. Пусть гонцы по всему свету ищут царевну. У каждого гонца в руках – по короне. Всем в мире перемеряли, никому не подходит. И пересекли они бурное море…

– Когда будем превращать? – грозно спрашивает Уля.

У нее корона огромная, а царевна щупленькая, слеплена наскоро.

Операция расколдовки прошла удачно. Теперь антилопа у меня в рукаве, а царевна восседает на троне: Полина его успела вылепить.

– А корону мерить?

Я выкладываю детям непростую историю с примеркой короны. Им все ясно, кроме одного – где гонцы?

– Они в пластилине. Их замуровали туда враги. Сказали, не привезете царевну – не освободим вас из пластилиновой тюрьмы. Слышите, как гонцы плачут: «Освободите нас, дети, освободите!»?

– Я не умею освобождать, – смущается Уля.

Я дала маху. Придется освобождать гонцов. Но кто сказал, что гонцы должны быть похожими на людей? Сделаю просто: отщипну с обеих сторон брикета руки-ноги, а голову вытяну сверху.

– Человек безглазый, – замечают дети.

– И безротый.

– И безмозгий.

– Мозги как ты слепишь? Их не видно. Лучше без мозгов.

– Без мозгов они не найдут. Я так лепить не буду. Лучше сама пойду со своей короной и найду, – Уля решительно направляется со своей короной к царевне.

Общество протестует: это игра против правил. Я не останавливаю Улю. Все равно ее корона царевне не подойдет. Разве что в качестве юбки. Вот пусть девочка сама в этом и убедится.

Расчет оказался верным. Уля пошла «уменьшать» корону. Гонцы готовы, стоят с коронами наперевес.

– Гонцы, скачите к антилопе во весь дух! – командую я.

– На чем? – Полина смотрит на меня круглыми глазами.

Ненавижу время, готова сразиться с ним врукопашную. Почему именно сейчас должна прийти вторая группа?! Потому что существует расписание. А тогда вот что:

– Гонцы, слезайте с коней, видите – река, идите вброд. Коней оставьте на берегу.

– А кони не замурованы? Их спасать не надо?

– Нет, они на свободе, – показываю за окно, – пасутся.

Дети приникают носами к стеклу, ищут коней. И в сумерках всем мерещатся кони, и берег реки, и трава, хотя стоит зима, и ничего этого нет и в помине.

Я почти уложилась в урочное время. Все короны подошли. Мы водрузили их одну на другую и венчали царевну на царство разноцветной башней.

– Царевича нету, – опять заметила Полина.

– Он ждет в царстве, он заболел уже от ожидания, – пришла мне на помощь Уля.

Такая версия устроила всех.

– А мы всегда будем играть? – спросил самый маленький, с чубчиком.

– Всегда, – ответила я не раздумывая. Так оно и вышло.

На моей ладони – желудь, ультрамариновый кусочек смальты, заколка для волос. Ну и что? А вот что. Если считать желудь головой, заколку – телом, кусочек смальты – шапкой, то выйдет человечек. Если считать заколку телом, кузнечика, смальту – камнем, желудь – пнем…