В мире фантастики и приключений. Выпуск 7. Тайна всех тайн - Страница 152

Закончив, Крэл обвел взглядом всех участников совещания и понял, что высказанные им соображения ни у кого энтузиазма не вызвали. Лица были разными — чуть смущенными, замкнутыми, вежливо внимательными, но ни на одном нельзя было прочесть одобрения или хотя бы понимания. Крэл и не ожидал иной реакции, однако чувство досады сразу же испортило настроение.

Долгую неловкую паузу нарушил Хук:

— Вы сами, Крэл, окрестили свою гипотезу сумасшедшей, и я… Ничего я не понимаю. Боюсь, такие гипотезы уведут нас черт знает куда.

— Не спешите, Хук, — вступился за Крэла Ваматр. — Не спешите. Да, дерзко, совершенно ново, но ведь мы столкнулись с явлением, никогда не наблюдавшимся, необычайным, следовательно, я мыслить теперь должны как-то совсем иначе. Молодые, идущие нам на смену, и делают это. Догадки Крэла позволят нам глубже понять это явление, а затем, вероятно, и овладеть нм. Чем смелее гипотеза, тем лучше… Да, заманчивая мысль… Опровергнуть вашу гипотезу, Крэл, мы не можем, как и вы не можете доказать, что протоксенусы и в самом деле начали сбор информации. Понимаете, я могу согласиться со многим, вернее, допустить многое, коль скоро мы действительно соприкоснулись с процессами странными, даже непостижимыми. Трудно, однако, представить себе, как накопленная информация, записанная отдельными видами по строчке, пусть по страничке, сольется во что-то целостное — в летопись нашего мира. Трудно. Но я допускаю и такое. Мы ничего толком не знаем о протоксенусах, а потому вправе предположить у них свойства поистине чудесные. Листы огромной книги, множества книг сваливаются в одну кучу, и надо рассортировать их, разобраться что куда, распределить, так сказать, в пространстве и времени. Невероятная задача! Но, повторяю, я могу допустить и это. Немыслимое для нас может оказаться совершенно обыденным для существ необыденных. Всё это так, хуже другое. Что такое протоксенусы? Почему они получились? Я убежден, пока мы не поймем этого, мы не сможем ни одну сумасшедшую гипотезу сделать рабочей гипотезой.

Ваматр умолк, и первой заговорила Инса:

— Я не понимаю, как же это? Позвольте, позвольте, протоксенусы созданы, живут уже годы и вдруг…

— Да, да, Инса! Ничего еще не решено, несмотря на годы. Откуда они?

— Ну, отец и вы… Вы создали подходящие условия, подобрали благоприятное излучение и…

— И из бактерии вырастили слона? Да ты что, и в самом деле думаешь, будто из какого-то примитивного организма можно создать организм сложный, не исключено — даже разумный, подобный протоксенусам? Подумай, ведь ты биолог.

Инса совершенно растерялась:

— По они есть, они существуют, протоксенусы!

— Вот это самое загадочное, почему они есть.

— Да, — вдруг вспомнила Инса, — а фермент!

— Фермент тоже ничего не решал. Ни тогда, у Нолана, ни теперь, у Крэла. И облучение и фермент способствовали, конечно, их развитию, но пойми, ведь человек, люди, — ты, я, все мы, кто угодно — не могли мы дать программу, но которой должно строиться такое сложнейшее существо, как протоксенусы. Нет у нас, у людей, такой программы и быть не может. Откуда она у протоксенусов?

Ваматр впервые высказался столь откровенно. Обыкновенно скрытный, он и сотрудников приучил к тому, чтобы они не задавали лишних вопросов. Ваматр работал в своей личной лаборатории, не допуская туда никого. Считалось, что там, в его святая святых, уже многое решено и только до поры до времени не становится достоянием всех сотрудников, и вдруг Ваматр признался в своей несостоятельности.

Обсуждения теоретических проблем не получилось, и Хук стал настойчиво требовать практических решений. Лейж, обладая способностью разряжать обстановку, помог и на этот раз, предложив изменить режим генераторов.

Способ унять протоксенусов оказался действенным. Как только благотворное излучение стали отпускать протоксенусам в минимальном количестве, они умерили свою активность, а вскоре и вообще впали в состояние своеобразного анабиоза.

Приток насекомых в Холп прекратился. И всё же Хук и Ваматр считали хлопотным и опасным держать протоксенусов в Холпе. Так как кратер готов был к приему беспокойных питомцев, их решили эвакуировать как можно скорее.

Специальные контейнеры изготовили в течение пяти дней и поместили в них протоксенусов. Огромные трейлеры подошли к Холпу, загрузились контейнерами, и процессия двинулась к аэродрому.

Переезд в кратер прошел без особых задержек. Желающих уехать в Африку нашлось достаточно. Холп опустел.

Инса уезжала с последней партией.

В парке еще валялись трупы насекомых, но стаи птиц поредели, гомон их стал терпимей. Обглоданные, казалось, безнадежно погибшие деревья напоминали о пронесшемся над Холпом вихре. Инса в последний раз поднялась на полуразобранную, ненужную теперь башню и оттуда, с самой высокой точки Холпа, смотрела на черное переплетение омертвевших ветвей, па покинутые кирпичные корпуса, па то место, где совсем недавно был расположен поселок. Из коттеджей не увезенным остался только один — Крэла.

Через час придет машина, и всё. Сколько еще простоит коттеджик Крэла?.. Что он делает там?.. Нестерпимо захотелось увидеть его. Сейчас, сию минуту!

По перекрытиям, проходящим внутри каркаса башни, она пустилась бегом, и грохот железа под ее каблуками напомнил ей страшную и так много решившую в ее жизни ночь.

За огромным стволом мертвого вяза стоял Крэл.

— Я думала, ты у себя.

— Мне захотелось в башню.

— Зачем?

— Не знаю. Вероятно, потому же, почему и тебе.

— Крэл, ты всё же остаешься?

— Да, но мне кажется… мне кажется, я буду тосковать без них.

— Без них? — Инса даже отстранилась от него.

— А без тебя… Ты ведь понимаешь, без тебя я… я не могу теперь. Просто не могу.

— Поедем вместо.

— Мне там нечего делать. Они взяли фермент сами. Зачем мне в кратер? Я не энтомолог, не биолог даже…

— Пойдем к тебе, Крэл.

В коттедже всё было вроде бы так же, как и месяц назад, но почему-то стало неуютно, сиротливо, будто этот маленький домик не мог жить в отрыве от других, теперь уже увезенных отсюда.

— Хочешь кофе?

— Если у тебя найдется рюмка коньяка.

Коньяк нашелся. Вскоре аромат наполнил коттедж, и сделалось немного веселей на душе. Теплей. От кофе, от коньяка, от желанной обоим близости.

Инса подошла к зеркалу, поправила волосы и закурила сигарету.

— Ты говорил с Ваматром?

— Да.

— И он отпускает тебя?

Крэл пожал плечами.

— В ферменте он уже не нуждается, сам па распутье. Что он может предложить мне?

Инса повернулась к нему, бросила сигарету.

— Крэл, что же происходит, Крэл?

— Мы в тупике… Есть протоксенусы, и никто не знает, почему они есть, а главное, имеют ли они какую-нибудь цель.

— Знаешь, мне понравилась твоя мысль о насекомых — сборщиках информации, о Великой Сфере Связи Миров… Если ты прав, то станет понятно, зачем протоксенусы.

— Но как проверить это? Как сделать сумасшедшую гипотезу рабочей? Мы все совершенно запутались. Все. В том числе и Ваматр.

— Ты уверен?

— Да. — Крэл налил полную рюмку и быстро выпил. — И я ничем не могу помочь в этом сложном и незнакомом мне деле. Неловко мне критиковать и только критиковать… Протоксенусы лишили меня возможности наложить вето. А ведь я шел сюда с тем, чтобы повлиять на происходящее в Холпе. Теперь не могу и, следовательно, никому не нужен. Даже протоксенусам. Впрочем, им мало кто нужен, они чертовски независимы. Даже зарождение их произошло помимо воли человека.

— То есть как это так?

— Да вот так. Зародились, и всё тут. Когда сочли нужным.

— Чепуха какая-то. Дед просто не хочет… или боится повторить…

— Он не может… Я не хотел говорить. Не имел права, собственно, и не имею… Тебе скажу, Инса. Ваматр признался: не может он. Годы бьется в своей личной лаборатории, и у него ничего не получается.

— Ты меня пугаешь.

— Нисколько. Не получается потому, что всё дело в программе. Как получили ее протоксенусы, откуда? И почему сейчас, а не тысячу или миллион лет назад?