В лабиринтах развивающегося мозга. Шифры и коды нейропсихологии - Страница 11

Развитие нервной системы характеризуется постепенным, поэтапным включением эволюционно более молодых отделов головного мозга и объединением различных регулирующих центров и проводящих путей в функциональные системы, обеспечивающие осуществление тех или иных функций ‹…› В норме существует определенный диапазон колебаний в развитии той или иной функциональной системы, касающийся темпов и сроков ее формирования, степени развития, тот диапазон принято обозначать термином «норма реакции» ‹…› то есть реализация генетической программы развития может варьировать, но в определенных пределах.

Становление жизненно важных функций (дыхание, сердечно-сосудистая деятельность, держание головы, ходьба и т. п.) предопределяется главным образом генетической программой развития и степень вариабельности этих функций в пределах нормы реакции относительно минимальна ‹…› Формирование функциональных систем, связанных с ВПФ, обусловлено в значительной степени условиями среды и воспитания, и диапазон колебаний нормы реакции для этих функций гораздо более широк ‹…› С другой стороны, «биологический каркас» личности, его генетические особенности в известной степени определяют контуры будущей постройки, на основе которой формируется личность (Бадалян, 1983).

В неврологии детского возраста постулируется относительная независимость, дискретность формирования различных церебральных функциональных систем. Вместе с тем эти параметры не абсолютны: в процессе развития видно их взаимное влияние.

Следующим является принцип гетерохронности и асинхронности в развитии как различных систем, так и внутри каждой из них. При этом констатируется, что первыми завершают свое развитие те системы, которые «должны» обеспечивать насущные проблемы развивающегося ребенка. Так, например, к моменту рождения оказываются зрелыми лишь те волокна лицевого нерва, которые обеспечивают акт сосания; организация же мимических движений формируется позже. Другой пример: в первую очередь завершается миелинизация тех афферентных и эфферентных систем, которые имеют решающее значение для данного конкретного этапа развития. Так, в течение первого года жизни появление функций ползания, стояния и т. п. обеспечивается резким нарастанием скоростей проведения по нервам нижних конечностей; в начале второго года – соответственно запросам внешней среды, нарастает скорость проведения импульсации по нервам верхних конечностей. В этих фактах в очередной раз отражается многократно уже упомянутый принцип опережающего обеспечения функций.

Механизм становления межсистемных связей неразрывно связан с взаимодействием гетерохронности с определенной синхронностью в развитии отдельных функциональных систем. К конкретному возрасту каждая из них должна находиться в определенной степени зрелости, иначе не произойдет их полного слияния в единый ансамбль.

Именно периоды возникновения такого (таких) ансамблей и обозначены в эволюционной неврологии как критические периоды развития, которые имеют достаточно жесткие временные рамки, то есть ограничены во времени. В это время функция максимально сензитивна, ранима. Например, процессы речевого развития, без должного подкрепления извне в первые три года жизни, постепенно угасают, ребенок остается на уровне языка жестов и впоследствии с большим трудом (и обязательным подключением специального клинико-психолого-педагогического сопровождения) усваивает разговорные навыки.

Кардинальным является то обстоятельство, что развитие нервной системы сопровождается не только появлением новых форм реагирования, но и угасанием первоначальных автоматизмов, «архаических» форм реагирования. Запаздывание этого процесса, неоттормаживание первоначальных рефлексов препятствуют формированию новых связей.

Эволюционно-неврологический подход к различным поражениям нервной системы позволяет увидеть, что, как правило, они являются не «поломкой» уже готового механизма, а задержкой или искажением развития. При этом важнейшим является понимание того, что патогномоничным для детского возраста является феномен «псевдопроцессуальности». Именно в неврологии детского возраста доказано, что многие патологические расстройства в онтогенезе связаны не с наличием текущего органического процесса, но с нарастанием декомпенсации, обусловленной несоответствием между требованиями к мозгу ребенка со стороны окружающей среды (прежде всего – социума) и несовершенством организации его функциональных систем. Эта диссоциация и актуализируется в псевдопроцессуальном дефиците. Акцентируем особо, что для мозга «окружающей средой» являются не только природные и социокультурные контакты, но и организм человека.

Нейропсихология и особенно нейропсихология детского возраста находятся в постоянном диалоге с идеологией и научно-практическими разработками эволюционной неврологии. Значение этой сферы эволюционной парадигмы непреходяще; в дальнейшем описании мы совершенно конкретно в нейропсихологическом контексте будем обсуждать заявленные выше принципы.

Краткий обзор эволюционных теорий был бы неполным, если бы не включал концепцию Н.А. Бернштейна. Она является классическим образцом эволюционизма в системном подходе, ассимилировав физиологию и нейрофизиологию Ч. Шеррингтона и Л.А. Орбели, неврологию X. Джексона и О. Ферстера, психологию, биомеханику и во многом опередив кибернетику. Один только открытый им циклографический метод был назван А.А. Ухтомским «микроскопией времени, хронотопа». Эта оценка – свидетельство того, что Н.А. Бернштейн (как и А.А. Ухтомский, А.А. Козырев, Н.И. Вернадский, другие русские космисты) стоял у истоков научного направления (хронобиологии, хрономедицины, ритмологии и т. п.), связанного с изучением самого неуловимого и недоступного феномена – времени.

Теория построения движения Н.А. Бернштейна – внутренне завершенная, исчерпывающая теория. Заложенная в ней идеология, как показывают современные исследования, абсолютно приложима к анализу любой психологической феноменологии в норме и патологии. Это связано с тем, что Н.А. Бернштейн, как П.К. Анохин и А.Р. Лурия, создал самодостаточный алгоритм рассмотрения и описания психической функции как эволюционирующей системы, реализующейся за счет иерархической мозговой организации.

В его идеологии заложен и воплощен эволюционный (фило- и онтогенетический) анализ двигательной функции; описана модель уровней построения движения, их содержание и структура, ведущая и фоновые функции. Доказано, что динамика и субординация уровней в каждый момент времени обусловлены смыслом (содержанием) решаемой человеком задачи. Для каждого уровня определен мозговой субстрат, ведущая афферентация и эфферентные механизмы. Наконец, в теории Н.А. Бернштейна принципиально описаны закономерности процессов развития и распада уровней в норме и патологии.

Завершая обсуждение эволюционной парадигмы, отметим: все глобальные направления психологии (бихевиоризм, гештальт-психология, фрейдизм) с очевидностью формировались именно в рамках эволюционизма. Достижения культурно-исторической традиции также во многом определялись введением в схему психологического анализа эволюционных аксиом.

В сущности, все представленные концепции являются именно «системно-эволюционными», что и обусловивает их высочайшую ценность и энергоинформационную насыщенность. По мере накопления наших знаний они не устаревают, а становятся все более актуальными, современными, помогая нам подобрать нужные ключи и «пароли» к анализу обсуждаемой феноменологии в норме и патологии.

Уважение к интеллектуальному капиталу, доставшемуся нам в наследство, благодаря времясвязывающей функции речи (главного филогенетического достояния человечества), его активное использование и приумножение – показатель профпригодности нейропсихолога. Иначе мы прерываем «связь времен», что – дизадаптивно. Потому, как справедливо прогнозировал В. Шекспир, что: «Дальше – тишина». Или – бесконечные персеверации в кругах эдипова комплекса и других последствий тяжелого детства.