В городке над Неманом - Страница 14

— Ну, если хозяин позволяет, попробую. — Старик похлопал по плечу все еще стоящего рядом Антона Валентиновича и сказал ему вполголоса: — Ты, Антон, займись-ка тоже рыбалкой. Будет вечер, будет встреча застольная, там и наговоримся досыта. Дай мне сейчас жажду рыбацкую утолить, хочу и я рыбку-другую поискать в глубинах неманских.

Бодренков старший отошел к дяде Максиму, который возился у своих ставков. Но, видно было, что рыбалка уже мало занимала его.

Вениамин Иванович живо подготовил свою снасть. Димка загляделся на блесну, прикрепленную к радужной леске. Была она двухцветная: с одной стороны красная, а с другой — белая, серебристая, и тройник на блесне был закрыт красными шерстяными нитками.

Опустив блесну в лунку, Вениамин Иванович подергал несколько раз удочкой, приговаривая:

— Ну, где там окунь-воришка, подавай нам Димкину снастишку, а то самого вытащу. — Дернул еще пару раз и сказал изумленно: — Ты смотри, зацепил.

Но зацепил он не удочку, а хорошего горбача. Выбросил на лед, тряхнул удочкой, и окунь выплюнул блесну.

— Вот так-то, — удовлетворенно сказал он, вновь опуская блесну.

Димка заметил, что при этом Вениамин Иванович укоротил леску. И новый окунь забился на льду.

— А вы почему леску укорачиваете? — спросил Димка. Он уже сидел у своей первой лунки и подергивал удочкой. Но больше следил за бывалым рыболовом.

— А я, внучек, рыбу ближе ко льду поднимаю. Ловить быстрее… — ответил Вениамин Иванович, вытаскивая очередного окуня. — С удочки, видишь, они сами слетают. Я бородку на крючке спилил, вот и не засекается рыба наглухо. Только тут сноровка нужна: чуть леску ослабишь, добыча и уйдет.

Димка так заслушался, что чуть не упустил свою удочку, на которую взялся приличный окунь. А тот дергал леску, будто злился на мальчика: «Поймал, мол, так вытаскивай!» Димка вытащил его, сунул в ящик и глянул вокруг. Отец с дядей Максимом тащили щуку, взявшуюся на живца. На удочку дяди Толи шла больше плотва.

Ивашки с Громом вблизи не было, как видно, промышляли на берегу в кустах тальника. Димке захотелось пробежаться, погреть ноги, зябнущие в тесноватых валенках. Он смотал свою удочку, положил ее в ящик, собрал туда же свой и отцовский улов. Ветерок, тихий вначале, стал крепчать. Потянула поземка. Начали снимать ставки и отец с дядей Максимом.

Антон Валентинович снова подошел к своим гостям. Димка услышал конец разговора:

— …Вот только где машину поставить? Снегу столько намело, что мы ворота второй месяц не открываем.

Дядя Максим, укладывая пойманных щук в свой рюкзак, добавил:

— На улице постоит. У нас пропаж не бывает. Воришка лишь один есть — вороненок Ивашка — черная рубашка, а ваш «Москвич» ему не по клюву.

На том и порешили. Вениамин Иванович уступил свои лыжи Димке, а сам пошел вместе с остальными рыболовами по проторенной тропинке к дому Бодренковых. Анатолий заскользил к мосту, где стоял «Москвич». Следом за ним — и Димка. Какой же мальчишка не захочет покататься на машине. Тем более, что у «Москвича» уже похаживал Сашка Воробей. Он уселся рядом с Димкой на заднем сидении. На капоте машины лежал слой снега. Ивашка прочно обосновался на этом насте. Он лишь взмахивал крыльями, когда «Москвич» подпрыгивал на дорожных выбоинах. А за машиной бежал Гром.

Анатолий Вениаминович с помощью ребят устроил «Москвича» у ворот Бодренковых. Они спустили воду из радиатора, протерли замшевыми тряпками стекла и натянули на машину чехол, который достали из багажника.

Когда, покончив со всеми хлопотами, распрощавшись с Сашкой, которого мать позвала ужинать, Димка с Анатолием вошли в дом, на кухне уже царило веселое оживление. Вениамин Иванович сразу покорил сердце хозяйки. Сняв полушубок, под которым оказался байковый лыжный костюм, он повязал запасной передник Елены Петровны, достал из кармана острый рыбацкий нож, придвинул табуретку к ведру с картошкой, и тонкая-тонкая кожура начала виться в его проворных пальцах.

Елена Петровна говорила, что, мол, сама справится, а в то же время укоризненно поглядывала на мужа и Димку. «Вот видите, гость, а мне сразу помогать принялся».

Антон Валентинович тут же натянул полушубок и с ведром направился к колодцу. А Димка, захватив кастрюлю с кормом, приготовленным для петушков, побежал в сарай.

Когда он возвращался, Ивашка попытался юркнуть за ним в кухню, но в руках Елены Петровны мелькнул веник, огорченный вороненок повернул к конуре, куда уже успел залезть Гром.

А за кухонным столом вовсю хозяйничал Вениамин Иванович.

— Аленушка, разреши мне самому уху сварить. По закону рыбацкому: кто меньше поймал, тот и рыбу чистить должен.

Говорил это, а сам уже бросал вычищенных окуньков и плотву в подготовленный Еленой Петровной чугунок.

— Ты, Дима, едал когда-нибудь царскую уху? Нет? Вот сегодня я такую и состряпаю. Эх, ершиков бы пару сюда!

— А у меня есть и ершики! — воскликнул Димка. — Их позавчера Сашка Воробей наловил и со мной поделился, — для Ивашки.

— Вот и полный набор будет, — обрадовался Вениамин Иванович.

Димка принес полотняный мешочек с десятком ершей.

Дядя Максим и Анатолий Вениаминович, покуривая, сидели в стороне и о чем-то вполголоса разговаривали.

А Димка во все глаза смотрел, как чародействовал Вениамин Иванович. Тот сложил в чугунок мелкую рыбу, залил водой и попросил хозяйку поставить в печку. А сам принялся чистить очередную порцию, выбирая окуней и плотву покрупнее.

Перепало немало и Котяшу, который уже давно, мурлыча, терся о валенки Вениамина Ивановича.

— Вот в Сибири мы однажды уху варили, так в третью порцию у нас заложен был хариус, да и таймень в котел пошел. Ну что ж, заменим их щучкой.

— Вы, дедушка, покрупнее возьмите, вон ту, — не утерпел Димка.

— Э-э, нет, внучек, ту, что покрупнее, хозяйка зафарширует. А вот эту, небольшенькую, мы и положим в уху. Сахарная.

Елена Петровна очистила пару луковиц, нашинковала моркови, достала пряности.

— Ну как там, хозяюшка, окуньки да ершики, видать, сварились?

— Кипят уже.

— Глаза побелели, значит, готовы. Дайте-ка мне дуршлаг.

Вениамин Иванович процедил юшку, а мелочь, вывернув в миску, протянул Димке:

— Вот остынет, своим дружкам, Ивашке да Грому отнесешь, пусть и они полакомятся. Теперь заложим вторую порцию. — Он опустил в чугунок окуней и плотвиц. — И снова в печку! А мы отдохнем тем временем, папироску выкурим. Правда, здесь и без меня дымокуров хватает. Ты их гони, Елена Петровна, пусть промнутся с сынком моим. Эй, Анатолий, пройди посмотри, где тут магазин ближайший расположен.

— Да что вы, Вениамин Иванович, — сказал старший Бодренков. — Что надо, и у меня в доме найдется.

— Мы это знаем, мы это чувствуем, но и ему не помешает разведку ближнюю произвести.

Дядя Максим и Анатолий быстро собрались и позвали с собой Димку. Но Вениамин Иванович его не отпустил.

— Сами, сами идите, а он пускай у меня кулинарии поучится. Пригодится в жизни эта наука юному рыболову-спортсмену. Так, Дима?!

Вскоре и вторая порция ухи была готова. И ее Вениамин Иванович процедил через дуршлаг, вывалив в миску разваренную рыбу.

— Вот теперь заложим сюда картошки и крупы добавим пару ложек. Елена Петровна, чугунок поглубже задвинь, побыстрее сварится… Я бы и сам с ухватом управился, но обычай у нас исконный — печкой хозяйка распоряжаться должна… Ну, Димушка, рыбка эта остыла, а ее ведь ждут, не дождутся и птица и собака.

Димка схватил миску и выскочил на крыльцо. Ему все больше и больше нравился дедушка Вениамин. Говорил все время мягко, не приказывал, вежливо намекал, сделать надо, мол, то-то и то-то, и подчинялись ему беспрекословно.

Конечно, Ивашка с Громом обрадованно выскочили из будки, почуяв запах рыбы. Вывернув рыбу в корытце, Димка заторопился назад в кухню.

И не зря. Дедушка рассказывал матери, как в прошлом году на своем выносливом «Москвиче» они с сыном проехали по Кемеровской области, побывали в Прокопьевске, познакомились с тамошними шахтерами, тоже завзятыми рыболовами, и ловили с ними рыбу на Чумыш-реке. Особенно тепло вспоминал машиниста шахтного подъемника, белоруса Бориса Константиновича. Живет тот далеко от своей родины, домик построил, семью завел, дочек растит — Любу и Лиду. На «Яве» с коляской возил он Вениамина Ивановича на реку и озера. Ловили они с надувной лодки, и уловы были хороши.