В городах луны - Страница 16

– Ты кто такая и как сюда попала?

В хрипловатом голосе прозвучали командные нотки, но при этом незнакомец смотрел дружелюбно и с любопытством. Карие глаза то и дело желтели, но не как у Диймара, переливаясь от светлого к темному. Скорее парень запускал процесс превращения, начиная с глаз, точно так же, как она сама привычно начинала с передних рук… то есть лап.

– Сам ты кто такой? И как сюда попал? И куда это «сюда»?

Сосед нахмурился, всмотрелся в нее, словно прикидывая, можно ли отвечать, но махнул рукой и негромко засмеялся.

– Так дело не пойдет, – сказал он. – Мы сейчас будем как два барана упираться лбами и терять время. Позволь представиться. Рудо. То есть Рудольф Навас. – В обеих версиях имени ударение было на «у».

– А я… – начала было Карина.

Но Рудо не дал ей договорить, приложил палец к губам и выдохнул:

– Чшшш. Разреши, я кое-что проверю?

Карина кивнула. Пусть проверяет, не жалко. И Рудо продолжил, закрыв глаза и что-то вспоминая:

– Она говорила, что нас, волчат, собрали в школу не всех. Упустили пару детенышей, совсем маленьких. Но она была спокойна за них. Девочка приходилась ей родной внучкой и жила с родителями-знаккерами далеко от нас. А у мальчика была бабушка-знаккер в Вильнюсе. Эти детеныши были в полной безопасности. Ты явно не мальчик, значит, ты Карина Радова, так?

– А «она» – это… моя бабушка Александра? То есть Алессандра Корамелл? – Ждать подтверждения очевидного факта Карина не стала, перешла прямо к делу: – Тогда ты один из волчат, которых собрали сначала в школу, потом в лабораторию, а потом вы все погибли…

– Как видишь, не… не все, – перебил ее Рудо. – Слушай, это было давно, и сейчас это не важно. Если эти подонки тебя схватили, значит, нам точно надо выбираться. Я им теперь не очень-то нужен, убьют без колебаний…

– Так омертвение же шарахнет, – удивилась Карина. – И что еще за «подонки»? Я ничегошеньки не понимаю. Надоело, если честно.

Рудо шумно выдохнул, мол, тоже надоело, что никто ничего не понимает, и уселся прямо на пол. Жестом пригласил Карину присоединиться. Она так и сделала.

– Подонки это Аблярсовы, отец и сын, – сообщил он.

Карина едва снова на ноги не вскочила, но Рудо заговорил дальше, и она осталась на полу.

– Отец, значит, и сын? А кто из них Григорий?

– Сын, конечно. А что, ты уже сталкивалась?

– Угу, имела неосторожность. – И Карина коротко рассказала про «столкновение», постаравшись поменьше упоминать Арноху.

Рудо еще больше нахмурился и покачал головой.

– Что ж ты, на первый взгляд, вроде умная, а на самом деле совсем безголовая? Разве можно так демонстрировать свою… волчьесть?

– Деваться было некуда. Я тогда уже поняла, что он какое-то отношение к волкам имеет. Ну, думаю, может, испугается… Да нет, вру. Ничего я не думала, мозг отключился. Только сейчас-то он работает. Давай колись, сокамерник. Ты «вервольфовцев»-ликантропов кусал?

Почему они вокруг омертвения стоят? Ты его обнаружил? А как ты выжил вообще?

– Спрашивай не все сразу а? Как я выжил, сейчас неважно, расскажу потом.

– Угу, если мы сами живые выберемся.

– Выберемся, – уверенно ответил Рудо. – Уж чего-чего, а это я умею. Тем более что ноги зажили почти. «Вервольфовцев», как ты их называешь, кусал я. Потому что агентство вообще-то мое. И идея моя. Аблярсов мне помогал, не бесплатно, конечно, с управлением и с бумагами… Потому что на старте этого проекта мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, может, чуть больше. Кто бы меня всерьез воспринял? Гриха… то есть Григорий, и сам дико хочет стать ликантропом. Или знаккером, как его отец.

– Ага, а папа у нас, значит, волшебник, – буркнула себе под нос Карина.

– Да, и неплохой для Земли, – кивнул Рудо. – Он откопал где-то очень старый трилунский знак, позволяющий держать ликантропов в подчинении. Правда, его надо подпитывать моей кровью…

– Тогда можешь не бояться, что они тебя убьют, – выпалила Карина.

Но Рудо покачал головой.

– Знаку все равно, свежая кровь или консервированная. Мне надо сбежать раньше, чем они снова явятся ноги мне ломать. Я тут недели три, наверное, торчу уже, не в свое удовольствие, а потому что только после одного перелома отошел, как они опять… К тому же Петр Ильич, то есть старший Аблярсов, наверняка сообразит, что знак можно и обмануть. Постепенно заменить мою кровь на… да на чью угодно.

– Жесть какая. – Карина опять начала злиться, но тут в мозгу словно лампочку включили: – Погоди-ка, как ты его назвал? Петр Ильич? А он случайно не на Арнольда Резанова работает? Старшего…

– Не знаю, старший Резанов или младший, но работает, да. Аблярсов прожженный и совершенно беспринципный бухгалтер-виртуоз. А Резанов – не очень честный бизнесмен. К тому же знаккер более высокого класса. Хотя все равно до трилунцев недотягивает.

– А ты, надо понимать, из Трилунья?

– Угу, Второй город луны. Я, кстати, по знаккерской направленности словесник, а ты?

– Не знаю. Я только-только четырехмерку начала осваивать, как такое началось! Не тебе одному долго рассказывать. Ну меня один придурок… то есть друг, учил ритуальным знакам для самообороны. Но я бездарь какая-то оказалась. Потому и загремела сюда.

– Едва ли. Ты, скорее всего, тоже словесник. И хорошо. Нас обычно статистически меньше. Хотя мне было бы лучше оказаться ритуалистом, поскольку твоя бабушка Алессандра – символьер-ритуалист. А других учителей не оказалось, когда… – Он не договорил, уставился в одну точку перед собой.

– Ладно, дитя войны. Не буду в твоих ранах грязными ногтями ковыряться. Эй, Рудо, слышишь? Как ты с этими отцом и дитем связался?

«Сокамерник» усмехнулся:

– Они клянутся, что нечаянно наткнулись на мое вильнюсское убежище. За дом я его не считал, потому и никакого эффекта логова. Вроде как случай их привел. Но я быстро понял, что этот случай зовется «волчья карта». По ней они вычислили, что я жив.

– Да? – вскинулась Карина. – Когда это было?

– Пять лет назад, а что?

– Значит, мамы уже не было… во всяком случае, тут. Карта была у нее!

Рудо снова зажелтел глазами.

– Твоя мама – Арисса Корамелл, правильно? Почему-то карта была у нее. Наставница говорила, что Дирке должен был доставить артефакт Стелле Резановой. Я только не знаю, погибла ли Стелла до того, как получила его от Дирке, или после. Я, если уж откровенно, подумал, что Аблярсовы ее убили, возможно, с помощью твоей мамы, уж извини…

– Не знаю, кто ее убил. Арноха говорит, что волк, но сам, похоже, не уверен. Я знаю, что моя мама стащила карту у моего отца. А потом пропала сама. Вроде бы погибла, но тут уж я сама ни в чем не уверена. Очень надеюсь, что она никого не убивала.

– Ого. – Рудо нахмурился. Надо понимать, так отпечатывался на нем мыслительный процесс. – Как полезно тут сидеть оказалось. Может, Аблярсовы угробили твою маму? А потом с помощью карты выяснили, что на Земле есть живые волки. И прочесали города луны. Допустим, тебя не нашли, ты ведь наверняка живешь в логове. – Карина кивнула. – А меня в Вильнюсе сцапали, я же практически бродяжничал и идею «Вервольфа» вынашивал… Нет, не складывается. Карты у них нет, значит, твоя мама ее все же спрятала.

– Нечего сказать, провели мы тут время с пользой, – усмехнулась Карина, старательно откладывая на потом обдумывание того факта, что ее родители могут быть причастны к смерти мамы Арно. – Кстати, «тут» это где вообще?

– В подвале дома Резанова, – через паузу отозвался Рудо. – Между прочим, этот дом строил Алессио Корамелл, твой дед. И планировал организовать тут волчью школу. Потом Резанов его выкупил. Наше теперешнее э… убежище сделано по принципу карцера. Глубина тщательно исследована, все соприкосновения исключены. Надо же куда-то запирать непослушных детенышей так, чтобы не сбегали. Сколько ни иди через четвертое измерение, выйдешь только сюда.

Карина фыркнула.

– Вот скотины! Это же как в Полном покое.