В глазах Бога - Страница 4

Она по-прежнему молчала.

– Лонна?

– Нет, Мордимер, – возразила она, – ты ошибаешься. Правда. Бульсани уехал из города, и я не знаю куда. Но…

– Но? – спросил я, помолчав минуту.

– Сто дукатов, – сказала она, – и ты узнаешь всё, что и я знаю.

– С ума сошла? – рассмеялся я. – Я не получил аж настолько большого задатка.

– Нет, так нет.

Я задумался. Лонна не пыталась бы надуть меня так примитивно. Что-то должна была знать.

– Послушай, дорогая моя, как насчёт доли в прибыли?

– Нет.

И я сразу всё понял. Этот быстрый ответ был таким уверенным, что Лонна должна была знать – прибыли не будет. А раз прибыли не будет, это значит, что почтенный прелат растратил всё до гроша. Четыре с половиной тысячи дукатов, это всё-таки куча деньжищ. Не так легко спустить их на шлюх, зато легко проиграть. Но Бульсани играл очень осторожно и невозможно, чтобы спустил за два дня столько денег. Значит, что-то купил. А что мог купить у Лонны?

– Сколько девушек он заказал? – спросил я. Лонна посмотрела на меня со страхом.

– Ты – дьявол, Мордимер, – сказала она, – но даже тебе не узнать, куда он приказал их доставить.

– Это только вопрос побуждения, – сказал я, – но, действительно, предпочёл бы узнать это от тебя.

– Мордимер, – сказала она каким-то жалобным тоном, – не вмешивайся во всё это и не вмешивай в это меня.

Лонна была напуганной. Мир явно вставал на голову, и мне это совсем не нравилось. Тем более, что куда-то пропали Безносый и близнецы, к которым, несмотря на все их недостатки, я всё-таки привязался.

– Дорогая моя, – я подошёл к ней и обнял, и в этом объятии было столько же нежности, сколько и силы, – когда я стою по одну сторону баррикад, а кто-то по другую, можно принять только одно, верное решение. Догадываешься, какое?

Она пробовала освободиться, но с тем же успехом могла пытаться сдвинуть гору.

– Лонна, ты должна мне сказать.

– А если нет? – выдохнула она мне прямо в ухо. – Что ты мне можешь сделать, Мордимер?

Я отпустил её и уселся в кресло. Лонна стиснула зубы, и я видел, как она из последних сил пытается овладеть собой, чтобы не послать меня ко всем чертям. Но мы ещё не закончили разговор, и она знала об этом.

– Какую сказочку ты хотела продать мне за сто дукатов? – спросил я.

Она молчала и смотрела так, будто хотела меня убить. Уже многие люди смотрели на меня так, поэтому я не обращал на это внимание. Тем более, что потом именно я должен был их убивать.

– Куда приказал их доставить, Лонна? Послушай меня внимательно, может я и не слишком большая шишка в этом городе, но жизнь тебе отравить могу. Поверь мне, могу это сделать. Ничего особенного, но клиенты начнут обходить твой домик за тридевять земель. А без гостей и без денег станешь никем. Может быть, также шепну словечко епископу. Думаешь, пара налётов епископской стражи прибавят тебе популярности?

Лонна обдумывала то, что я сказал, и я понимал, что должен дать ей немного времени. Она взвешивала, достаточно ли сильные у неё тылы, дабы вовсе мною пренебречь. Только, видите ли, разумные люди очень редко позволяют себе пренебрегать инквизиторами. Никогда неизвестно, что случится, и никогда неизвестно, а не постучат ли в твои двери однажды вечером инквизитор и его друзья в чёрных мантиях. И тогда лучше, чтобы инквизитор был к тебе благосклонен. Это, впрочем, редко когда позволяло выжить, но, хотя бы, пристойно умереть. Если смерть вообще может быть пристойной. Итак, она спокойно себе думала, а я не спеша потягивал винцо. Наконец, она решилась.

– Он купил шесть девушек, – сказала она, – но это был особый заказ.

– Девственницы, – я даже не спросил, а, по сути, констатировал.

– Откуда ты знаешь? – она широко раскрыла глаза.

– Что с ними сделал? – мне даже не хотелось отвечать.

– Он велел погрузить их на баржу, плывущую на север, – ответила она, помолчав. – Знаю, потому что Гритта сопровождал их в гавань.

– Позови его, – приказал я.

– Мордмер, я прошу тебя, не вмешивай меня во всё это, – она почти застонала и была прелестна в своей беспомощности. Конечно, если кто-то дал бы себя обмануть такими простыми уловками. Но, по крайней мере, она достаточно испугалась, чтобы начать их использовать. А это уже что-то.

– Гритта что-то там увидел, да, Лонна? Что-то, что тебе очень не понравилось. Предоставишь мне самому догадываться, или всё-таки позовём Гритту?

Я щедро долил себе вина, ибо оно было действительно вкусным. В меру терпкое и освежающее, но не оставляющее на языке того холодного металлического привкуса, обычно свидетельствующего о том, что оно не вылёживалось в надлежащей бочке, или виноградник не получал достаточно солнечного света. Я вовсе не был ценителем вин, но любил время от времени выпить хорошего напитка. Тем более, что в жизни у меня было чересчур много случаев для распития скверного пойла.

Лонна вздохнула, встала и потянула за шёлковый шнурок, висящий возле двери. Через минуту в комнату ввалился Гритта. Как всегда с выражением преданности и внимания на лице.

– Скажи господину Маддердину, что ты видел на пристани, – приказала она вымученным тоном.

– В смысле, тогда? – уточнил Гритта, и Лонна кивнула головой.

Я слушал несколько сбивчивый рассказ Гритты и мысленно прикидывал. Богобоязненный Бульсани купил шесть молодых и красивых девиц с юга, после чего приказал поместить их на баржу в гавани. Маленькую баржу, с командой в несколько человек. Гритта не видел лиц этих людей, только слышал, что к одному из них Бульсани обратился как «отец». К кому бы это прелат мог обращаться аж с таким почтением? Но не это было самым удивительным. Самым удивительным был тот факт, что на одеянии этого человека Гритта разглядел в слабом блеске принесённого фонаря вышитую пурпурную змею. Гритта не имел понятия, что означает этот символ. Я имел. Лонна тоже и именно поэтому так боялась. Пурпурной змеёй означался старый и чудаковатый кардинал Ингус Белдария, живущий в мрачной усадьбе в каких-нибудь двадцати милях от Хез-хезрона. Кардинал славился поразительными наклонностями, и его выходки даже близкие к нему иерархи Церкви оценивали как «достойные сожаления». А правда состояла в том, что Белдария был извращенцем и мучителем. Даже в наши дикие времена трудно встретить кого-то столь же порочного. Говорили, что он принимал ванны из крови некрещеных детей, в подземельях собрал удивительную коллекцию чрезвычайно интересных орудий, а когда его прихватывали приступы мигрени (что случалось чересчур часто), его боль облегчали только стоны пытаемых. При всём при этом, кардинал был милейшим старичком, с седой, трясущейся бородкой и голубыми, как выцветший василёк, слегка навыкате глазами. Я имел честь поцеловать некогда ему руку во время общей аудиенции (много лет тому назад, когда он ещё вёл приёмы) и запомнил его доброжелательную улыбку. Некоторые утверждали, что кардинала хранит необычайно могущественный ангел-хранитель со вкусами, как у его подопечного. Но, как вы наверняка догадываетесь, мне бы никогда даже не пришло в голову спрашивать о подобных вещах моего ангела-хранителя. В любом случае, если Бульсани служил кардиналу Бельдария, с тем же успехом я мог вернуться к достопочтенному Хильгферарфу и сообщить ему грустную новость о том, что его деньги пропали раз и навсегда. Тем самым, я сохранил бы чистую совесть, задаток в кармане и время, а также деньги на поиск этих проклятых еретиков, чего требовал от меня Его Преосвященство епископ Хез-хезрона. Я поблагодарил Гритту за рассказ, не дав понять, – даже бровью не повёл, – что именно я из него умозаключил. Я снова остался наедине с Лонной и вновь осушил до дна бокал. Я редко напивался, и уж точно не мог напиться именно сегодня. Впрочем, этого можно было не опасаться, от такого слабого винца у меня бы даже голова не закружилась.

– Спасибо, Лонна, – сказал я. – Не пожалеешь об этом.

– Уже жалею, – хмыкнула она. – Я всегда мечтала о спокойной жизни, Мордимер. Об изысканной клиентуре, красивом доме и весёлых девочках. А что имею вместо этого? Инквизитора, который допрашивает меня в собственном доме, и прелата, замешанного в сношения с самим дьяволом.