В главных ролях (ЛП) - Страница 10

- Что он еще творит?

- Я тебе клянусь, если бы я не знала, что это он, я бы решила, что они просто нашли двух актеров, которые похожи друг на друга, как две капли воды, и взяли их на роли Марка и Джеймса. Он… он необыкновенный. У меня просто слов нет. Все только о нем и говорят.

- Конечно, все под впечатлением. Им за это деньги платят.

- Нет, и ты это знаешь. Они тут всякого повидали, и их уже сложно чем-нибудь удивить. Просто… - она подыскивала слова. - Когда он играет Джеймса, он почти такой же, но не совсем. Он чуточку другой, но разница получается просто огромная. И он так передает любовь и близость между братьями, что ее прямо почувствовать можно.

- Салли, ты меня удивляешь. Не думал, что ты такая сентиментальная.

- Ты бы тоже стал сентиментальным, если бы увидел, как играет твой партнер. Именно играет. Да еще как. Понятия не имею, как он мог десять лет сниматься в коммерческих фильмах, он же просто зарывал талант в землю.

- Ладно, ладно, я понял.

- Но не поверил.

- Салли, я отказываюсь верить, что Джон Ватсон без всякой видимой причины скрывал выдающийся драматический талант и при этом с удовольствием снимался в безвкусных ромкомах. Это противоречит всякой логике.

- Завтра у него большая сцена. Придешь посмотреть?

- Зачем? Я уже знаю, какую показуху он устроит. Начнет рыдать, рвать на себе одежды - самое то для Оскара, и вообще, просто и доступно пониманию. Обыватели будут под впечатлением, но не расстроятся. В этом и заключается наша задача, не так ли? Передавать чувства, но не слишком остро. Показывать эмоции, но не слишком ярко. Все это карикатура. Вот такую карикатуру он и сыграет.

- Приди и посмотри. Я хочу, чтобы ты это видел. Ты же знаешь, я могу превратить твою жизнь в ад.

Шерлок вздохнул, понимая, что она не заткнется, пока не добьется своего.

- Хорошо, я приду. Довольна?

- Да. Очень. А теперь поешь тофу, пожалуйста. Я снова начинаю видеть твои ребра.

***

Большую сцену, как ее называла съемочная группа, снимали, по сути, в декорациях. Ассистент по локациям не смог найти подходящей квартиры, и тогда в офисном здании адвокатской конторы Марка отыскалось пустое помещение, ставшее квартирой Джеймса. Это было к лучшему, потому что так в их распоряжении имелось гораздо больше места. В пустом офисе не было стестняющих стен настоящей квартиры, что давало камерам простор для передвижений. Другое преимущество Шерлок почувствовал в тот момент, когда попал на съемочную площадку. Казалось, вся съемочная группа, независимо от того, был ли у кого-то сегодня выходной или нет, пришла, чтобы посмотреть на Сцену. Он прокрался в дальний угол помещения, не желая быть замеченным Джоном.

Осторожно, стараясь не попасться никому на глаза, он пробрался к мониторам. Джон и Энг стояли на площадке вместе с дублером, который играл труп Джеймса. Шерлок держался поодаль, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь к себе внимания. Энг пошел к своему месту рядом с камерой. Оператор тоже занял свою позицию, а Джон приготовился играть.

Разговоры стихали, пока совсем не смолкли. Клара попросила абсолютной тишины. Джон ждал за дверью спальни. Сейчас он откроет дверь, и все, что произойдет дальше, будет зависеть только от него.

Шерлок поймал себя на том, что затаил дыхание. Внутри у него пробежал холодок беспокойства. Энг сказал: “Мотор!” Заработали камеры. Джон вошел в комнату, и Марк увидел тело своего брата, яркие брызги крови на стене, пистолет, все еще зажатый в руке. Шерлок ждал. Он ждал рыданий, восклицаний, криков, обращенных к небу. Слез, всхлипов, мольбы и проклятий, всех этих предсказуемых ужимок.

Дождался он только тишины. Абсолютной тишины. Было так тихо, что он слышал мотор работающей камеры. Он посмотрел на мониторы.

Марк шел вперед, более или менее спокойно, но в шагах его чувствовалась едва уловимая заминка. Он взял пистолет из руки Джеймса, отошел назад, быстрым, уверенным движением достал магазин из пистолета, а потом уронил и то и другое на пол. Снова пошел. Два шага. Пауза. Два шага, пауза. Его взгляд метался от обезображенного лица Джеймса и обратно к нему.

До Шерлока стало доходить, что Джон не собирается играть “оскароносную сцену”. Джон не причитал. Не рыдал. Шерлок смотрел, как развивается сцена, и то, что он видел, не поддавалось описанию. Холодный, слепой шок, рушащийся на глазах мир человека. Ему показывали это короткими, быстрыми жестами, беглыми проблесками мимики актера, который полностью контролировал ситуацию, тем не менее создавая впечатление, что он нащупывает свой путь вслепую. Это было абсолютно, болезненно реально, и на несколько мгновений Шерлок забыл, что смотрит представление. Когда Марк, наконец, сломался и заплакал, это были оправданные слезы. И это было страшно. Он слышал, как позади него зашмыгали носами.

Все продолжалось еще несколько минут. Реплик было мало, очень мало. Джон сымпровизировал несколько фраз. Шерлок смотрел на мониторы, и в груди у него нарастало волнение.

“Этот фильм будет бомбой!”

Энг, наконец, сказал: “Снято”. Все разразились аплодисментами. Джон выпрямился, сбрасывая личину Марка, и просиял. Шерлок оглянулся в поисках Салли, встретился с ней взглядом и подозвал к себе.

- Ну? - спросила она, подняв бровь.

Но Шерлок не собирался доставлять ей удовольствие, признавая ее правоту.

- Мне нужен отснятый материал за последние два дня. Сможешь достать его для меня?

- Дай мне пару часов.

- Отлично, - он посмотрел туда, где Джон и Энг снова стояли рядом и о чем-то совещались. - Пойду, пока он меня не заметил.

- Ну, что я тебе говорила? Ты видел?

- Видел.

- И?

Шерлок вздохнул.

- Принеси мне отснятый материал. Пожалуйста, Салли.

Шерлок вышел из здания и пошел к машине. Снимать еще будут долго, а он больше не мог на это смотреть. Шерлок боялся, что в противном случае может обнаружить то, что и так уже подозревал - а именно, что Джон Ватсон, как актер, может оказаться сильнее, чем он сам.

***

При просмотре отснятого материала за последние дни, где Джон играл и Марка и Джеймса, Шерлока обуревали разнообразные чувства. Первым было удивление, смешанное с чистым восторгом, которое он ощущал, наблюдая за тем, с какой легкостью и мастерством выполнялось то, чему он посвятил всю свою жизнь. Вторым была зависть, потому что он не мог понять, как, черт побери, Ватсону это удается. Третьим было облегчение от того, что - вопреки опасениям Шерлока - игра этого самого Ватсона фильм не испортит.

Четвертым была ярость.

Он пойдет к нему. Прямо сейчас. И плевать, что уже давно перевалило за десять часов вечера и для визитов поздновато. Он пойдет к этому человеку и поговорит с ним, спросит его, как такое может быть. От потребует ответов, и он их получит. Шерлок встал, натянул пальто, прошагал к двери, рывком распахнул ее, и…

На пороге стоял Джон Ватсон, подняв руку, явно собираясь постучать в дверь. Челюсти сжаты, глаза горят.

- Джон! - сказал Шерлок, чтобы что-нибудь сказать.

Джон оттолкнул его и вошел. Шерлок вернулся в квартиру, несколько растерянный от того, что ему так смешали карты.

- Я знаю, что ты считаешь меня шарлатаном, - подбоченившись, начал Джон без вступления. - Я знаю, что ты презираешь меня и мою карьеру. Но за каким хреном тебе понадобился отснятый материал? Мало того, что ты мне не доверяешь, так теперь ты взялся проверять, как я работаю? Ты совсем обнаглел, Шерлок Холмс. А я еще тобой восхищался. Всегда. Считал тебя талантом. Гением, мать твою. Никто не умеет играть, как ты. Хотел даже из-за тебя сняться в этом фильме. Слышал, конечно, что ты считаешь, будто все остальные тебе и в подметки не годятся, но не думал, что прямо до такой степени. Так вот, я ошибался. Ты гораздо хуже.

- Это я обнаглел? - спросил Шерлок. - Я?! На себя посмотри, Джон Ватсон! Ты позволял мне язвить о твоих фильмах и твоей карьере, сравнивать наши уровни, а сам все это время знал! Знал, на что способен, и ни слова не сказал в свою защиту! Ты позволял мне считать тебя бесталанным ремесленником, а сам все время знал, что это неправда!