В его глазах (СИ) - Страница 3
С понедельник время, потраченное на подготовку, увеличилось – я любил свою выстраданную потом и слезами программу, но понимал, что без стороннего взгляда вполне мог допустить какие-нибудь ошибки и недочеты. Однако сожалеть о самонадеянности уже было поздно, и оставалось только оттачивать то, что есть, до состояния «ночью разбуди – откатаю». Во вторник, весь на нервах, я вообще не пошел на уроки – родителям, разумеется, знать об этом было необязательно, для них ребенок собрался, взял рюкзак, коньки, знания в голове и был таков. А потом нашелся на катке, вот это да, как же так?
Между тем еще хотелось сходить и на других поглядеть – во вторник я пропустил велогонки, но знал, что выиграла девочка из восьмого класса, ноги у которой крутили педали, со слов приятелей, с такой скоростью, что за этим почти невозможно было уследить. В понедельник на футбол успел и даже немного поорал хором с девчонками-фанатками Игоря, который в этот раз оказался неудачником и его команда продула команде какого-то одиннадцатиклассника, ростом способного соперничать с некоторыми деревцами.
И вот, наконец, наступила долгожданная среда, и лишь тогда, глядя на других, я понял, что, пожалуй, немного себя переоценил.
В то знаменательное утро, когда солнышко светило, птички пели и все вроде было совсем круто, я едва не проспал, ворочаясь без сна половину ночи и три раза отключив будильник. Ах, если бы не мама…
- Вставай и пой! – рявкнули на ухо так громко и пронзительно, что я, во сне падая и падая на лед, подскочил едва ли не на метр над постелью и действительно едва не упал. Не на лед, правда, а на пол, но какая разница?
- Мам, ну блин, мне уже баллы выставляли, чего ты так невовремя! – заныл я, рухнув обратно на мягонькие подушки и пытаясь спрятаться под одной из них, но спасительную баррикаду отняли, а одеяло предательски поползло с поля боя куда-то вниз. Предатель.
- Какие еще баллы? Во сне, что ли? Я бы тебе поставила максимальные за способность спать бесконечно, – фыркнула мать и раздернула шторы, запуская в комнату свет. Со своим подвижным розовощеким лицом, красиво уложенными светлыми волосами и уже нанесенной косметикой она вообще не выглядела человеком, который только недавно встал. – Смотри, как на улице хорошо, я блины испекла, а ты почти опаздываешь в школу.
- Ну и черт с этой школой, можно я сегодня вообще не пойду? Потренируюсь еще немножко.
- Потренируешься спать, как я понимаю? Давай-давай, руки в ноги и марш на уроки! О, гляди-ка, даже в рифму!
- Ну мама!..
Первый урок, история, пролетел как сон – быстро и не оставив воспоминаний. Со второго я, договорившись, что ребята прикроют, незаметно слинял – на сердце было неспокойно и хотелось убедиться еще раз, что со мной не случится история как с девочкой в день художественной гимнастики год назад, когда она, перенервничав, забыла вообще все свое выступление. Я бы, пожалуй, такого позора не перенес. К тому же у меня не было никакой уверенности в своих четвертных, хоть я и снизил их количество с трех до двух – для школьного уровня вполне сойдет. Или нет?..
Двойной флип, тройной сальхов, тройной риттбергер… Четвертной тулуп, получилось!
- …коснулся рукой льда, – хладнокровно сообщил комментатор. Трибуны зашумели. Я мысленно выругался, сбил концентрацию и умудрился упасть на тройном тулупе. Позорище. Все помарки сейчас воспринимались словно удары хлыста – плохо, плохо, победа все дальше и дальше, а на все это смотрит девушка, которая мне очень нравится. Второй четвертной, во второй половине, вышел идеальным, прямо картинка, но я уже понимал, что это меня не спасает – по сравнению с остальными я слишком небрежен и значительно отстаю, напрягаясь, волнуясь. Да от одного понимания, что дама моего сердца пришла посмотреть, ноги затряслись, мысли спутались от волнения и на лед я почти выполз. Вот идиот… К концу я действовал уже почти на автомате, почти не обращая внимания на музыку. Все равно все запорол.
«Так блин…» - строчил я потом друзьям ВКонтакте, кипя от возмущения и стыда. «Нашли каких-то, они прям к каждому моему движению придрались! Мы чего, на чемпионате?»
На баллы я даже не хотел смотреть, но пришлось – из двенадцати участвующих школьников я занял седьмое место. Не последнее, как ожидалось, но и ничего хорошего. Сплошное разочарование, эх.
Первое место, как ни странно, взял какой-то девятиклассник, желающий видеть себя фигуристом мирового уровня, как он сам заявил, когда ему дали слово в конце. Слово, а не целую речь, которую он выдал! Эдик занял второе, третье взял семиклассник, один из тех, над которыми я сам несколько дней назад потешался, что «они с нами соревноваться будут, серьезно?», и вот, поглядите-ка, стоит весь довольный с бронзовой медалью, когда как я, старшеклассник с каким-никаким опытом, кусаю локти от злости.
Хорошо, что с Милой тогда на деньги не поспорил. Мила заняла второе среди баб.
А София Вебер, девушка, ради улыбки которой я уничтожил бы весь мир, не удостоила меня даже взглядом, а проходя мимо с подругами, заявила, что «все, кто ниже серебра, чего вообще забыли в спорте?».
Я чувствовал, как самоуверенность Виктора Никифорова дала огромную трещину, замерла и покатилась вниз.
========== Глава 2. О заговорах ==========
Как мне это назвать, человек 33 черты,
Любовь или ненависть ты?
Хотелось бы знать, остаться мне или бежать,
Спасаться или продолжать?
Умеешь ли лгать, поймешь ли ты мои шутки,
Или вдруг ты зануда жуткий?
- Ваш заказ: салат «Цезарь с курицей», чизбургер и капучино. Приятного аппетита.
- Могу я забрать тарелки?
- Хотите чего-нибудь еще?
Я, одной рукой удерживая пустой поднос, открыл свободной лежащую на столе книжечку с чеком и проверил сумму. О, ну надо же, двадцать рублей чаевых, щедрость границ не имеет!
- Эй, красавчик, как насчет познакомиться? – хихикнули позади. Устало вздохнув и желая лишь уйти куда-нибудь подальше, в идеале домой, я повернулся, нацепив на лицо вежливую улыбочку. Крайний стол оккупировали три девицы крайне вызывающей внешности, все как одна с декольте чуть ли не до пупа. Хлопая накладными – или нарощенными, или что там еще женщины делают с ними, в природе таких вот ресниц точно не бывает! - ресницами и явно вознамерившись взлететь, как в известной песне, они пялились на меня взглядами голодных гиен и раздвигали ярко накрашенные губы в оскалах. Жуть.
- Минуту, я сейчас подойду к вам, – выдавил я и ретировался на кухню. Да, слабовольно и трусливо, но спасение собственной жизни для меня важнее имиджа.
- Ты чего это? – поинтересовался повар, пухленький и с лихо закрученными усами. Коллектив звал его Молочником, потому что он был прямо копией дяденьки с коробки молочной продукции «Веселый молочник», и это меня веселило безумно. – От поклонниц отбоя нет, а?
Молочник был мужиком классным – веселым и легким в общении, подтрунивал беззлобно и все пытался чем-то вкусненьким угостить между делом, а ежели надо – давал советы. «Повезло его внукам и детям, наверное» - думал я и вздыхал с завистью.
- Там три такие жуткие сидят… - шепнул ему я, осторожно выглядывая в зал через щелку между дверью и косяком. – Зачем девчонки иногда себя так уродуют, пытаясь казаться красивыми? И мне кажется, что у них сейчас вывалится… это.
- Это?
- Это, - я неловко изобразил грудь.
- Пока все твои эрогенные зоны прикрыты, можно считать, что ты одет консервативно, – отозвался Молочник, успевая что-то помешивать, добавлять и проверять в пяти кастрюлях разом. – Ну, прячься-не прячься, а выйти все равно придется. Хочешь, поперчу? Кушать тебя будет совсем не так вкусно.
- Я не хочу, чтобы меня сожрали в молодости лет, я так много еще не сделал… - застонал я и драматично распахнул руки. – Перчи меня, соли, что угодно делай, чтобы они меня выплюнули не жуя!