В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ) - Страница 7

Гарри кивнул, это было понятно и не обидно.

– Да, – поддержал сына Дурсль, – совершенно верно. Но ты пока маленький, нужно подождать с подвигами. Вдруг летать научишься со временем.

На том и порешили.

Следующий серьёзный разговор с Гарри дался Дурслям намного тяжелее. Мальчикам исполнилось по пять лет, когда Вернон объяснил Гарри, почему у них с Дадли разные фамилии. Рассказать о гибели Поттеров он не мог, по данным полиции те всё ещё числились пропавшими без вести и каждый в городке это знал. Пришлось сказать, что настоящие родители Гарри уехали очень далеко, куда даже письма не доходят. И если Гарри не хочет, чтобы они обижались, Вернона и Петунию лучше называть дядей и тётей.

Как Вернон ни старался изложить всё это поделикатней, как ни уверял, что ничего не изменилось, и Гарри по-прежнему их любимый малыш, мальчик расплакался и целый день ни с кем не разговаривал. Потом он потребовал ключ от чулана под лестницей и заявил, что уходит туда жить навсегда – в темноту, к паукам, и пусть дяде и тёте будет стыдно.

Дяде и тёте и впрямь было стыдно, поэтому они безропотно переставили в чулан кроватку, купили яркий светильник и попросили хотя бы изредка их навещать. Гарри насупился, но согласился.

Пока Гарри обживал чулан, Петуния затеяла ремонт в детской. По-хорошему, мальчиков следовало бы расселить по разным спальням. Проблема состояла в том, что свободная комната была гораздо меньше детской. Поэтому Петуния решила сделать из маленькой комнаты общую спальню, а из детской – игровую комнату.

Через пару недель весёлой кутерьмы, в которой охотно участвовал и Гарри, комнаты были готовы принять своих маленьких хозяев. Гарри пришёл в восторг от новой двухъярусной кровати, собственного комода и ярких обоев. Дурсли были прощены, и супергерой Поттер переселился из чулана на второй этаж.

Чулан, однако, заброшен не был. Иногда мальчишки закрывались там, то вместе, то порознь. Вернон не мешал – случались времена, когда он и сам с удовольствием просидел бы в чулане денёк-другой.

Шли года, мальчики росли, и их проблемы росли вместе с ними.

Дадли не давала покоя слава супергероя и он решил добыть её по-своему – кулаками. Рука у младшего Дурсля была тяжёлой, темперамент – взрывным, и окрестная малышня накрепко запомнила, с кем не следует задираться ни по какому поводу. Гарри пытался сдерживать кузена, но у него не слишком получалось.

Вернон, поразмыслив, завёл очередной нелёгкий разговор.

– Даддерс, – строго сказал он, – я тобой недоволен. Не перебивай!

Дадли угрюмо посмотрел на отца.

– Я не буду говорить о том, что драки – это нехорошо, – продолжил Вернон. – Ты и сам это знаешь. Подумай о другом. Мы с мамой – опекуны Гарри. Если попечительский совет решит, что мы не сможем воспитать племянника, поскольку не справляемся даже с собственным сыном, Гарри у нас отберут. И это будет на твоей совести! Ты готов отправить брата в приют?

Гарри побледнел:

– Сегодня старуха Фигг спрашивала, не бьют ли меня дома. Я сказал, что не бьют, но мне кажется, она не поверила.

Дадли сник и опустил глаза.

– Всё так серьёзно, па? – спросил он. – Или ты просто нас пугаешь?

– Всё очень серьёзно, – жёстко сказал Дурсль. – Включи мозги, не маленький уже. В этом городе все знают нашу историю и рады перемыть нам кости добела. Фигг – это не страшно, но на нынешней неделе я был у Крофтона дважды. Дважды за неделю, Дадли! У него на столе кипа жалоб: Гарри бьют, над Гарри издеваются, Гарри морят голодом, Гарри держат взаперти. Каждая чокнутая старуха считает своим святым долгом уберечь несчастного сиротку от нас, извергов.

– Я понял, папа, – понурился Дадли. – Гарри, прости меня, пожалуйста, я не подумал.

Дадли действительно всё понял, но понял как-то по-своему. Синяки у мальчишек, не ладивших с неразлучными кузенами, не успевали сходить. Другое дело, что побитые теперь не жаловались, и гадкие слухи утихли.

И то хлеб, решил Дурсль. А бессовестного отпрыска придётся определить в спортивную секцию – пусть дерется по делу.

Примерно в это же время Гарри сломал руку – оступился на лестнице.

– Бог мой, Гарри, – причитала Петуния, пока Дурсль нёс молча глотающего слёзы Гарри к машине. – Как ты ухитрился?

– Потом, Туни, – скомандовал Вернон. – Давай за руль, я буду держать Гарри.

Перелом оказался сложным, и Гарри опять очутился в ГОШе. Только на этот раз он был не годовалым малышом, а взрослым парнем шести лет от роду.

Гарри пропал. Лучший детский медицинский центр Британии привёл его в состояние какого-то неописуемого восторга. Оберегая загипсованную руку, он облазил всё свое отделение, веселя персонал наивными вопросами. Он пытался помогать медсёстрам и сиделкам, таскался следом за своим лечащим врачом, приставал к персоналу и часами торчал под процедурным кабинетом в надежде понаблюдать за перевязками.

Теперь Дадли читал комиксы в одиночестве – Гарри не на шутку увлёкся медициной. Полки в игровой комнате были заставлены книжками для детей о биологии и медицине, а плюшевое зверье стоически терпело разнообразные лечебные процедуры.

Дадли к новому увлечению кузена отнёсся с пониманием. Доктор – это круто. Может быть, даже круче, чем супергерой.

Когда Дурсль подъехал к дому, уже смеркалось. Вся его семья была на улице: Петуния разбирала срезанные розы, Дадли сосредоточенно сопел над перевернутым велосипедом и чинил соскочившую цепь, а Гарри сидел на крыльце, уткнувшись в очередной анатомический атлас.

Вернон с достоинством кивнул тоскливо взиравшему на газонокосилку соседу и приподнял шляпу, кланяясь соседке напротив.

– Дорогой, ты опоздал на ужин, – Петуния отвела руки в садовых перчатках за спину и подставила щёку для поцелуя.

– Дела, милая, – улыбнулся Дурсль в усы. – Не нужно было меня ждать.

– Привет, па, – буркнул Дадли и поставил велосипед на колёса. – Как день?

Гарри поднял глаза от книги и застенчиво улыбнулся:

– Здравствуй, дядя!

– Добрый вечер, мальчики. Гарри, для чтения уже темно, не порть глаза. Отличный день, сын, – Дурсль подхватил у жены корзину с цветами и пошёл в дом. – Что у нас на ужин?

Ужин был лёгким. Дурсль тосковал над рисом с паровыми котлетами, ему хотелось хорошо прожаренного стейка. Дадли, похоже, думал о том же. Отец с сыном переглянулись и подмигнули друг другу.

– И не мечтайте! – Петуния погрозила пальцем. – Всё ради вашего же блага. Мы копим на отдых, а не на больничные счета. Дидди, возьми ещё овощей.

– Да, мама, – Дадли поерзал на стуле и с плохо скрываемым отвращением посмотрел на тарелку с салатом. – Тренер сказал, что я хорошо держу вес.

– Вот и славно, – Петуния улыбнулась. – Видишь, результаты налицо. Завтра испеку пирог на десерт – в награду за всю неделю.

Дадли скривился, а Гарри молча улыбнулся, глядя на страдания кузена. Тренер Келли был категоричен: если Дадли хочет заниматься боксом, то о пирогах и булочках следует забыть.

– У тебя хороший костяк, парень, – говорил тренер, прохаживаясь перед строем запыхавшихся после разминки мальчишек. – И по натуре ты боец. Но жирок надо растрясти, понял? Гарри проследит, я надеюсь, за твоим режимом.

Гарри занимался в секции бокса за половинную плату. Келли отказался учить его бою из-за проблем со зрением.

– Будешь разминаться со всеми, это полезно. Бег, прыжки и растяжка тебе не повредят. Но бокс – это удары в голову, парень, и ты мигом заработаешь отслоение сетчатки. А оно погано лечится, поверь.

Гарри поверил. А потом и проверил по медицинскому справочнику – тренер был совершенно прав.

После ужина, когда мальчики убежали в игровую комнату, Дурсли смогли поговорить.

– Я был у Крофтона, – сказал Дурсль, уселся на диван и включил телевизор. – Старая кошелка Сандерс всё-таки нажаловалась в городской совет.

– И что? – встревожилась Петуния.

– Ничего, – пожал плечами Дурсль. – Я рассказал, что среднюю школу мальчишки будут заканчивать не в Литтл Уингинге.