В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ) - Страница 3

Отношения сестёр испортились окончательно, а Петуния укрепилась в неистовом желании никогда не иметь дела с «волшебством».

После окончания школы Петуния уехала из родного городка в Лондон – пора было устраиваться в жизни. Курсы машинисток, конечно, не волшебная школа, но мисс Петуния Эванс верила в своё трудолюбие и здравый смысл. И то сказать, что за профессия – «ведьма»?

А ещё она надеялась встретить молодого человека под стать себе, такого же серьёзного и работящего. Надежды были робкими, всё же Петуния никогда не пользовалась успехом у мужчин. Но Лондон – большой город, вдруг ей повезёт. И она создаст свою собственную семью, где её родные будут любить и ценить друг друга просто так, независимо от красоты и таланта.

Встреча с Верноном Дурслем, человеком спокойным и основательным, превратила девичьи мечтания в продуманный план. Мисс Эванс обрела цель в жизни и решительно приступила к её достижению.

Встреча с женихом Лили, заносчивым насмешником Поттером, едва не стоила Петунии её маленького счастья. Униженный Вернон вполне мог уйти, и тогда мечте пришёл бы горький конец. Но Дурсль не покинул свою избранницу, и Петуния поняла, что на этого человека можно положиться при любых обстоятельствах.

Следующие три года были похожи на сказку: уютный домик на тихой улочке маленького сонного городка, любимый муж и долгожданный ребёнок. Сын – радость и счастье, родительская любовь и надежда. Петуния сама себе казалась сказочной принцессой, несомой по Земле искрящимся розовым ветром.

С родными молодая миссис Дурсль почти не общалась, стараясь отделаться телефонными звонками, а редкие письма сестры, против обыкновения, не поднимали в душе старых обид. Даже трагическая смерть родителей в автокатастрофе не стала для неё сильным потрясением – Вернон и Дадли были рядом.

О рождении племянника Петуния узнала из письма Лили, доставленного встрёпанной и явно уставшей совой. Петуния порадовалась за сестру и обрела надежду на восстановление прежних отношений – всё-таки общих интересов у двух молодых мамочек гораздо больше, чем у маглы и ведьмы. Она по-прежнему любила Лили, пусть и не так ревниво, как в детстве. «Ещё можно всё исправить», – думала Петуния, и её сердце пело от счастья.

Счастье закончилось в восемьдесят первом году – стылой промозглой ночью на Хэллоуин.

Петуния и на смертном одре будет вспоминать эту кошмарную ночь.

Маленький Дадли весь день капризничал из-за лёгкой простуды, полночи вскрикивал и возился, поэтому Петуния и Вернон спали очень чутко и смогли услышать сиплое хныканье, доносящееся из-за входной двери.

На пороге стояла большая корзина, в которой почти беззвучно плакал малыш: на вид ровесник Дадли, но почему-то спелёнатый, словно младенец. Подкидыш извивался, пытаясь выпутаться из одеяльца, охрип и явно изнемог от плача, а его на лобике запеклась довольно большая рана.

Вернон велел Петунии вызвать полицию и врача и внёс корзину в дом. Петуния кинулась к телефону, затем к домашней аптечке, чтобы обработать малышу рану. И только достав ребёнка из корзины, Дурсли заметили конверт из плотной желтоватой бумаги, похожей на тонкую кожу.

– Как в дурной мелодраме, – буркнул Вернон, прижимая дрожащего и всхлипывающего ребёнка к себе. – Корзина, конверт с письмом. Читай, надеюсь, его беспутная маменька не утопилась от несчастной любви.

Петуния же застыла, вмиг поняв, что значит «оборвалось сердце». Она узнала эту бумагу. А медленно вскрыв подрагивающими руками плотный конверт, узнала и почерк в письме. Именно этими мелкими буквами с вычурными старомодными завитушками загадочный директор волшебной школы написал маленькой Петунии отказ в просьбе сопровождать сестру.

– Туни, что с тобой? – встревожился Вернон. – Читай же!

Петуния зарыдала, не в силах прочесть ни единой строки, предчувствие беды накрыло её с головой.

– Так, – Вернон сунул ей в руки подкидыша и забрал письмо. – Успокойся. Сначала мальчик, потом истерики, договорились?

Петуния, стиснув зубы, мелко закивала. Вернон молча читал письмо и его густые пшеничные брови задирались всё выше.

– Я бы счёл это дурацким розыгрышем на Хэллоуин, – наконец произнес он, – на какие горазды твои ненормальные родственники, если бы не раненый ребёнок. Он, кстати, настоящий или это очередная «трансфигурация»?

– Я не знаю, – всхлипнула Петуния, покачивая малыша. – Что в письме?

Вернон тяжело вздохнул и обнял жену за плечи:

– Если верить письму, твоя сестра и её муж убиты этой ночью. Мальчик – их сын. Его зовут Гарри.

Ужасное известие будто вынуло из Петунии душу, она могла только плакать и прижимать несчастного ребёнка к себе. Всё остальное сделал Вернон – спрятал письмо, успокоил проснувшегося от суеты Дадли, встретил врача и офицера полиции и ответил на их вопросы.

Вернон рассказал полицейскому наскоро выдуманную душещипательную историю о непутёвой сестре жены – избалованной и взбалмошной особе, которая связалась с какими-то сектантами и даже вышла замуж за одного из них. Правду полиция наверняка не оценила бы.

– Поймите, – говорил он, проникновенно глядя офицеру в глаза, – мы не поддерживали никаких отношений с этой семейкой. У них не было дома, они жили в каких-то притонах, занимались не пойми чем и вполне могли иметь проблемы с законом. Может быть, Лили и её муженёк даже были наркоманами. Мы не знаем, что с ними сталось, и где они могут быть сейчас. Я думаю, нужно объявить их в розыск, а мальчик пока побудет у нас. Сами видите, ребёнку не место среди этих людей, он ранен и напуган. Кто знает, как с ним обращались?

– С чего вы взяли, что этот ребёнок – ваш племянник? – подозрительно спросил полицейский. – При нём, как я понимаю, не было никаких документов.

– Боюсь, документов у малыша и вовсе нет. Не думаю, что его родители озаботились этим, – Вернона прошиб холодный пот. Он вообще сомневался, что это ребёнок, а не заколдованная лягушка. А что? Сказки не на пустом месте возникли, утверждала его жена.

– Глаза, – зарыдала Петуния, раскачиваясь и притиснув к себе мальчика, уже перебинтованного и накормленного. – Глаза у него особенные, как у Лили. Ни у кого таких глаз не было. Ни у кого.

Офицер взглянул на заснувшего подкидыша – обычный ребёнок. Тощенький, но довольно ухоженный, не похожий на грязные скелетики, которые доводилось видать в лондонских эмигрантских трущобах. Глаза мальчика сейчас были закрыты, и он выглядел вполне заурядным ребенком без особых примет.

– Да, – оживился притихший врач, молодой мужчина с ранними залысинами. – Удивительный цвет глаз – ярко-зелёный, как будто малыш в линзах

– А если это и вправду линзы?

– У полуторагодовалого ребёнка? Исключено, – возмутился врач. – Может статься, мистер Дурсль прав в своих опасениях. Я не заметил отметин от обязательных детских прививок. Возможно, мальчик рос в неподходящих условиях, хотя и не выглядит болезненным.

– Мы забираем ребёнка в приют, – сказал офицер и встал со стула. – Я попрошу вас во второй половине дня явиться в участок, дать подробные показания.

– Пожалуйста, – сказал Дурсль, – оставьте малыша у нас. Хотя бы на время розыска его родителей. Моя жена с ума сойдёт от беспокойства.

– Ничего не могу поделать, – развёл руками полицейский, – у меня нет таких полномочий. Я сообщу вам, куда мы его разместим, вы сможете навещать ребёнка. А потом ситуация прояснится.

– Я бы рекомендовал отправить мальчика в больницу, – вмешался врач. – Удар по голове мог быть силён, я не исключаю сотрясения мозга.

– Тем более, – подытожил полицейский. – Успокойтесь, миссис Дурсль, мистер Дурсль. Дитя будет под присмотром, и мы предпримем всё возможное для поиска его родителей.

После отъезда представителей власти Вернон заставил Петунию выпить успокоительное и лечь спать, а сам принялся изучать странное письмо.

Некто по фамилии Дамблдор сообщал Петунии о гибели её сестры с мужем от рук тёмного волшебника, которого по непонятной причине не следовало называть по имени.