В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ) - Страница 20

Поэтому Драко рвался в Хогвартс, как Моргана на Авалон. Там у него будет немного самостоятельности. Очень немного, но всё-таки.

А ещё там будут люди вокруг. Множество людей, а не только мама с папой, крёстный и те немногие, кому Малфои верили и приглашали в мэнор. Собственно, Драко был лично знаком всего с тремя своими ровесниками: с Винсом Крэббом, Грегом Гойлом и Милли Булстроуд. Очень интересные и неплохие ребята, Драко с удовольствием принимал их в гостях, но их было маловато для компании.

Иногда отец брал его с собой в чащобы Нинвудского леса в гости к Фенриру Сивому. Старый оборотень был неизменно ласков к «цыплёнку» и разрешал ему всё: бегать по лесу, орать во всё горло, взбираться на деревья, купаться в ручьях, пачкаться в грязи у запруды, лазить по живописным руинам какого-то замка неподалёку от деревеньки оборотней и, самое главное, общаться с детьми стаи. Юных оборотней тоже интересовал гость из «большого мира», да ещё такой простой и компанейский. Драко вываливал на волчат кучу сведений, вычитанных из книг, а оборотни учили его бегать босиком, ориентироваться по звёздам и жарить мясо на костре.

В Нидвудском лесу можно было не скрывать Самую Главную Тайну. Отец здесь бывал, чтобы отвести душу и вдоволь поколдовать. Посмотреть на это сбегалась вся деревушка.

Люциус вскидывал руки и воздух, повинуясь ему, начинал двигаться. Для начала отец вызывал лёгкий ветерок, несколько раз менял его направление, а потом переходил к вещам посерьёзнее. Резкие и злые вихри сбивали листву и ветви с деревьев, короткие и яростные шквалы с рёвом уходили в пасмурное небо. Потихоньку сгущались тучи, воздух начинал потрескивать от атмосферного электричества и оборотни восхищённо выли и улюлюкали, предвкушая главное развлечение. Старший Малфой никогда не обманывал ожиданий благодарных зрителей – огромная масса воздуха закручивалась в гигантскую воронку, и смерч со страшным гулом уходил по просеке, проложенной несколькими его собратьями, чтобы внезапно рассыпаться в конце пути.

В такие моменты Драко благоговел перед отцом. Ему не верилось, что этот грозный воздушный маг – его добрый и спокойный папа. Сам Драко пока был способен только на небольшие воздушные «шлепки». Единственный смерчик, который у него недавно получился, был высотой меньше фута и продержался секунды три. Но отец хвалил его так, как будто Драко сотворил грозовой фронт на пол-Британии. Папа вообще никогда не скупился на похвалы, в отличие от мамы. Мама, как учитель, была гораздо требовательнее и жёстче.

– Драко, не витай в облаках! – Нарцисса отвешивала отпрыску лёгкий подзатыльник. – Это тебе не воздух сотрясать, балбес, здесь нужно быть очень внимательным.

И Драко, потирая затылок, вздыхал и углублялся в заумные таблицы совместимости человеческой крови с чем угодно: с фазами луны, с драгоценными камнями, с зельями, с кровью животных, обычных и магических, и Мерлин знает, с чем ещё. Таблиц было много, гораздо больше, чем терпения у Драко. Мама называла это занудство «основами кровной магии» и клялась, что её сын будет всё это знать, не будь она племянницей самой Вальбурги Блэк.

Короче, валить ветром лес было гораздо проще и, что уж греха таить, намного интереснее, чем овладевать «основами кровной магии». Эта самая кровная магия, кстати, сейчас находилась практически вне закона, каждый адепт приравнивался к тёмному магу и был у Министерства на особом счету. По мнению Драко, которое он, впрочем, так и не рискнул озвучить, это был очень долгий и трудоёмкий способ попасть в Азкабан. Метод тёти Бэллы нравился ему намного больше.

Нарциссу Блэк никто не преследовал, потому что никто не знал, как далеко она зашла в изучении фамильного искусства. Она вышла замуж за Люциуса в восемнадцать лет и как будто исчезла для магической Британии – Малфои умели охранять свои сокровища.

Но Драко от этого было не легче, уж ему-то быть незаметным не светило. Неприлично богатый наследник двух древнейших и знаменитейших родов уже сейчас вызывал нездоровый интерес у самых разных людей: от журналистов и папаш с дочерями подходящего возраста до киднепперов и мало-мальски значимых политических фигур магической Британии. Жизнь обещала быть весёлой, Драко не питал пустых надежд на мирное и спокойное существование.

Тем сильнее хотелось в Хогвартс – урвать хоть немного настоящего детства. Никто же не ждёт от него изощрённого коварства прямо с первого курса? А если и ждёт, то пусть утрётся, Драко намерен оттянуть славный момент своего взросления хотя бы до малого совершеннолетия.

После воздушного шоу отец молодел на глазах и весь вечер был в превосходном настроении. Он много смеялся, возился с Драко и волчатами, ставя им несложные защитные заклинания, и перешучивался со взрослыми оборотнями, в общем, был самим собой – папой. То мороженое чучело, которое лорд Малфой демонстрировал всему остальному миру, Драко называл pater и в раннем детстве даже считал другим человеком.

Глядя на отца, Фенрир качал тяжёлой полуседой башкой и укоризненно выговаривал:

– Что за жизнь ты себе устроил, Люций? Ты же человеком становишься только среди оборотней! И цыплёнка туда же тащишь, не стыдно тебе?

Люциус отмахивался, этот спор длился много лет и конца ему не предвиделось.

– А почему я цыплёнок? – спросил Драко, который вовсе не считал прозвище обидным, он и вправду был щупловат для своего возраста. Просто стало любопытно.

– Потому что твоего папашу ещё в Хогвартсе окрестили Павлином и, как по мне, попали в точку, – усмехнулся вожак оборотней.

Драко захохотал. Теперь существование в мэноре курятника с белыми павлинами получило логичное объяснение.

– Я обожаю тебя папа, – сказал он, отсмеявшись. – Ты – лучший.

– Посмотрим ещё, как тебя обзовут, – сказал Люциус, потрепав сына по голове, – и уживётся ли это создание с моими павлинами.

– Ох, не думаю, – задумчиво сказал Фенрир, внимательно глядя на Драко. – Беги играть, цыплёнок, взрослым нужно серьёзно поговорить.

– Драко, ты опять меня не слушал? – Нарцисса тяжело вздохнула. – Пойду-ка я в Косой переулок одна, так будет безопасней.

– Ну, ма, – заюлил Драко. – Я тебя очень внимательно слушал, честно.

– Салазар с тобой, обманщик. Оденься прилично и сделай уже что-нибудь с волосами.

Драко победно вскинул кулак и побежал в свои покои.

– О-о-о, как ты красив, – мурлыкнуло зеркало, в котором отразился наследник дома Малфоев.

– Красив? Ха! – надменно вскинул подбородок Драко. – Я нечеловечески прекрасен! Не то, что ты, грязная тусклая стекляшка.

Зеркало охнуло и, оскорбившись, заткнулось. Драко удовлетворенно кивнул. К каждому найдётся свой подход, даже если у этого каждого и мозгов-то нет.

Теперь можно было разглядеть себя без помех: дорогая мантия, классические брюки с рубашкой, изрядное количество артефактов в скрытом состоянии, незарегистрированная палочка в чехле-невидимке на предплечье и порт-ключ в виде крохотного колечка в нижней губе, тоже невидимый. Губу прокалывать было очень противно, но мама велела терпеть и не спорить:

– Даже если тебя обездвижат, закусить губу ты всегда сумеешь.

Теперь осталось испробовать недавно вычитанное заклинание укладки непослушных волос. Это отцу хорошо с его густой платиновой гривой или крёстному с его тяжёлыми чёрными прядями, а у Драко волосы тонкие и лёгкие, взвивались в небо от малейшего ветерка. Действительно, какой-то цыплячий пух. Ну ничего, сейчас он их… Драко взмахнул палочкой и чётко произнёс короткую фразу на латыни. Волосы мгновенно зачесались назад и пригладились волосок к волоску. Драко провёл рукой – намертво. Видок, конечно, забавный, но зато не нужно беспокоиться о пристойной причёске.

Драко показал зеркалу язык, скорчил рожу, и только после этого чопорно поджал губы, задрал подбородок и как бы утомлённо прикрыл глаза – pater в толпе, одинокий и прекрасный. Вот и отличненько, самое то для Косого переулка.

Привычка копировать черты папиной маски появилась давно. Драко был совсем не похож на отца, но отчаянно того желал, и потому как обезьянка перенимал у папы жесты, мимику и манеру разговора. Окружающих это очень веселило, и только крёстный недовольно хмурился и одёргивал Драко: «Прекрати манерничать!»