В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ) - Страница 195

Как назло, движущиеся лестницы будто взбесились и раз за разом провозили приключенцев мимо нужного коридора. Там они потеряли ещё четверть часа, и отчаявшийся Невилл уже представлял себе возрождённого Неназываемого с зелёной молнией Авады на кончике чёрной-пречёрной палочки и Снейпа в маске Пожирателя верхом на Пушке.

Наконец они добрались до заветной двери. Рон вылез из-под мантии, утёр крупные капли пота со лба и тихо сказал:

– Гермиона, приготовься петь. Я открываю дверь и захожу. Следом ты, Гермиона. Невилл оставайся в мантии. Пусть всем будет сюрприз, понял? И что бы ни случилось, ты должен дойти до самого конца, ясно? Палочки наружу. Готовы? Пошли.

Засада не удалась. Малфой сидел в одной нише с Винсом и чувствовал себя распоследним кретином. Было тихо, темно и пусто, даже завхоз со своей животиной не показывались в этом уголке замка.

Из ниши напротив послышался тихий шёпот Гойла:

– Видит Салазар, они уже прошли, пока мы в спальне тупили.

Драко согласно кивнул и принялся выбираться из-за доспехов. Не сговариваясь, все четверо припустили бегом мимо окон с факелами в простенках и остановились за поворотом, куда свет не доходил.

– Что делаем? – поинтересовался Винс.

– Смотрим на месте, – пожал плечами Драко. – Если люк открыт, усыпляем зверя и крадёмся позади. Пусть грифферы обезвредят ловушки, а мы на это дело полюбуемся.

– Малфой, – сказал Тео и вздохнул.

– Чего тебе?

– Ничего. Просто Малфой.

– Иди ты!

– А если закрыт? – спросил Гойл, задвигая Теодора себе за спину.

– Тогда прячемся в нишах и ждём, пока те зайдут и откроют люк, – сказал Драко и первым зашагал в сторону Запретного коридора.

Гермиона быстро отперла дверь Аллохоморой и тут же тоненьким голоском затянула какую-то магловскую песенку. Рон взял палочку наизготовку и потянул тяжёлую дверь на себя. Он дождался, пока цербер уляжется и засопит, вошёл, придержал дверь для Гермионы и жестом поторопил невидимого Невилла.

– Люби меня гиппогриф, – горько сказал Рональд и ткнул пальцем в открытый люк и валявшуюся рядом крохотную арфу. – Снейп уже прошёл. Вот же несчастье. Назад, к декану?

Гермиона, не прерывая пения, замотала головой и скрестила пальцы решёткой: запрут, мол, по спальням и вся недолга.

Невилл скинул капюшон мантии, чтобы его услышали, и сказал:

– Решили, значит идём. Поздно трусить.

– Надень обратно, – буркнул Рон, – и не снимай. Ты у нас тайное оружие, забыл?

Уизли подошёл к люку и заглянул вниз:

– Ничего не видать. Невилл, прыгнешь, как только я оттуда крикну. Гермиона, прыгаешь последней. Не прекращай петь!

Грейнджер кивнула. Рональд завязал полы мантии на поясе, воткнул палочку в получившийся узел и глубоко вдохнул, собираясь прыгнуть.

Вдруг из коридора послышался какой-то звук. Невилл ойкнул, а Рональд замер на полусогнутых ногах. Гермиона округлила глаза и стала петь тихо-тихо. Цербер заворчал, и она запела громче.

Рональд распрямился и громко крикнул:

– Кто там? А вот я сейчас выйду и посмотрю!

Невилл хотел было одёрнуть Рона, но сообразил, что из-за пения остаться незамеченными не получится. А прекращать петь нельзя, потому что тут же проснётся цербер.

«Попались!» – подумал он и двинулся вслед за Роном, чтобы подстраховать приятеля.

Из коридора не ответили, но раздался негромкий скрежет, как будто ключ проворачивали в замке.

– Это под самой дверью, – пробормотал Рон, и тут из-за двери раздалась музыка. Невилл завертел головой, не понимая, что происходит. Гермиона достала палочку, но петь не перестала – тоже растерялась.

Тут дверь немного приоткрылась, и в Рональда полетел луч заклятия. Уизли молча рухнул на пол, следом от другого луча упала Гермиона. Невилл попятился к люку, помня, что он обязательно должен дойти до конца.

Однако из двери вылетело несколько белых лучей сразу, один за одним, в разных направлениях. Невилл увернулся от одного, поднырнул под другой и отскочил к стене в дальнем углу комнаты.

– Не слышу, чтобы кто-то упал, – раздался громкий шёпот. Голоса Лонгботтом не узнал. – Должен быть третий. Давай ещё.

Комнату со спящим цербером опять осветили вспышки заклинаний, и одно из них всё-таки достало Невилла. Он успел лишь вдохнуть, прикрыть глаза и прижаться к стене. Через секунду он потерял сознание и, никем не замеченный, тихо сполз на пол.

====== Глава 50 ======

Весь вечер Гарри постигал смысл любимого маминого выражения: «Сердце не на месте». На душе действительно было беспокойно, и никак не получалось определить, откуда взялось это гадкое ощущение.

Порядочному студенту следовало волноваться из-за результатов экзаменов, но после провального экзамена по Чарам Поттер решил забить на это дело. Если он будет без сил падать после каждого худо-бедно удавшегося светлого заклинания, то ну её к дракклам, эту учёбу. Не выгонят из Хога, и ладно.

Ещё Гарри тревожился из-за каникул, но пока, слава Мерлину, никто не пожелал приютить на лето несчастного сироту.

«Может быть, виновата дурацкая брошка? – осенило наконец изведшегося Поттера. – Я таскаю на мантии несколько тысяч галеонов. Или сколько может стоить эта штука? Уж если Малфой говорит, что она дорогая…»

Гарри тут же снял украшение с мантии и приколол во внутренний карман рубашки, чтобы случайно не потерялось. Сердце на место не встало.

Тогда он решил не тянуть с возвратом броши владельцу, но застать Драко наедине никак не получалось. Малфой весь вечер повсюду таскался с Крэббом и Гойлом.

Поттер мысленно обругал неуловимого Хорька и вознамерился брать его в логове. «Из собственной кровати он никуда не денется, – успокоил сам себя Гарри. – Отдам брошку и пойду спать».

Как назло, дорогие однокурсники засыпать не торопились, и Гарри, наскучив ожиданием, засветил Люмос, вытащил из-под подушки серебряную брошь и принялся внимательно её разглядывать. В замаскированном виде эта занятная вещица казалось купленной на ближайшей барахолке: тусклый металл, грубая работа.

«Как же она превращается?» – заклинание Гарри не запомнил и решил пойти проторённым путём. Он сжал в руке брошь и пожелал, чтобы та приняла прежний вид. Безделушка мгновенно нагрелась, и Поттер поспешно разжал ладонь.

Теперь брошь вновь была золотой, и Гарри легонько погладил завороживший его изумруд. Камень был здоровенным, величиной с пуговицу мужского пиджака, и очень-очень красивым. «Восемнадцатый век, с ума сойти, – думал Гарри, любуясь мягкими переливами света в глубине камня. – Получается, это фамильная драгоценность?»

Фамильными драгоценностями семьи Дурслей могли считаться мамины золотые часики с крохотным циферблатом и две нитки жемчужных бус. По сравнению с малфоевской ювелирной лавкой – меньше, чем ничего.

О том, что Малфой богатенький сынок, Гарри догадался ещё летом, после памятной встречи в ателье мадам Малкин. Сам же Драко, казалось, не придавал этому никакого значения. Знаменитое «Мой отец узнает об этом!» апеллировало исключительно к репутации старшего Малфоя – типа, судя по всему, неприятного, склочного, злопамятного и мстительного.

Но только сегодня Поттер зримо убедился, насколько велика разница в благосостоянии их семей. Чувствовать себя опекаемым сироткой было неловко и обидно почти до слёз, ведь с некоторых пор он считал Драко своим другом.

«Нашёл бедолажечку, – сердито думал Гарри, – Хорёк! Порядочные люди заклинания лбом отбивают, а Малфои, видишь ли, изумрудами».

Он прислушался к шуму в спальне и вздохнул. Похоже, спать сегодня никто не собирался. Поттер принялся вертеть украшение в пальцах то так, то эдак, заставляя россыпь бриллиантиков вспыхивать ломкими, колючими искорками, и за этим увлекательнейшим делом сам не понял, как задремал.

– Интересно, – прошептал Винсент, когда они вошли в Запретный коридор и завертели головами, осматриваясь, – папаши в рейдах так же трусили?