В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ) - Страница 18

Вторая беседа, которая должна была бы насторожить Нотта, состоялась на тренировочных занятиях Ковена. Младшие Нотт, Ургхарт, Флинт, Бэддок и оба Причарда увлеченно наблюдали за тем, как их отцы перебрасываются заклятиями. Некоторые парни уже учились в Хогвартсе, но к тренировкам со взрослыми их ещё не допускали.

Во время передышки Ургхарт спросил сына о заданных на лето эссе, и тот пожаловался, что «гадина Снейп» задал сверх положенного огромное сочинение о фамильных проклятиях.

– Вот жук, – хохотнул Ургхарт. – Директор, что ли, научил его у детей тайны выведывать? Поищи в книжках подборки по исчезнувшим родам, там должно что-то быть. О действующих проклятиях никому не рассказывают, шутка ли, давать такое оружие в руки чужих.

– Одно действующее проклятие знает вся Британия, а толку? – меланхолично сказал Причард. – Живёт, зараза, не тужит, как будто в ромашках его поваляли, а не прокляли.

И на вопросительные взгляды присутствующих, с досадой пояснил:

– Да Малфой же. Они когда ещё вымереть были должны, и что-то никак.

Тут все оживились и стали проверять историю, и впрямь известную всей Британии, на достоверность. Мальчишки слушали, затаив дыхание.

Около двухсот лет назад очередной Малфой всё-таки нарвался.

Причина конфликта осталась тайной, но некий Квинтус Малфой пленил и убил молодого мага. Видно, пленник не был невинным ангцем, потому что семья погибшего тут же от него отреклась. Однако глава семьи во всеуслышание объявил суть проклятия: род Малфоев будет пресечён, и только личное прощение убитого способно прекратить вымирание рода.

Из этой истории ясно было, что пленник очень надеялся выжить и проклятием пытался запугать мучителя, иначе личное прощение теряло всякий смысл.

– Вот поэтому, дети, – назидательно сказал Ургхарт, – врагов нужно сразу убивать, а не разводить ненужную возню.

– Или пытать под Селенцио, – хмыкнул старший Флинт, – в компании с хорошим легилиментом.

Достоверно неизвестно, добил ли пленника свежепроклятый Малфой или тот умер сам. Сначала всё шло, как должно идти при сделанном от всей души предсмертном проклятии: многочисленный род хирел на глазах, его членов преследовали многочисленные и разнообразные несчастья.

Однако оставшиеся Малфои подсуетились и провели несколько тёмных ритуалов, благо личной мощи им было не занимать. Снять проклятие не сняли, но изменили: у Малфоев будет рождаться всего один наследник мужского пола до тех пор, пока их опять-таки не простит убитый маг лично. Фактически, немедленную гибель рода просто отсрочили. Ни единой женщины в роду, ни бастардов, ни побочных ветвей и всего один наследник – род Малфоев вот уже двести лет ходил по грани.

О новой трактовке проклятия магическую Британию известила обиженная семья – видать, боялась мести Малфоев и решила добавить шансов малфоевским врагам.

– Так они же вроде отреклись от убитого? – недоуменно спросил младший Ургхарт. Парнишка рос серьёзным и вдумчивым, и Нотт надеялся, что он со временем заменит своего отца в роли своеобразного «начальника штаба» Ковена.

– Могли вынужденно отречься, – пожал плечами Бэддок. – С Малфоями и сейчас бодаться опасно, в смысле, с Малфоем – он же единственный взрослый в роду. А уж тогда раскатали бы и не заметили. Представьте только, пять-шесть Люциусов идут по Косому переулку.

И Боевой ковен, единственный оставшийся в магической Британии, дружно передёрнуло. Не приведи Мерлин!

Проклятие покончило с Малфоями как с боевыми магами. Стихийный дар они, надо полагать, утратили тогда же. Во всяком случае, за все двести лет не было ни одного случая его применения. Горластые выпивохи, драчуны и кобели Малфои ушли в небытие, и началась эра хитрецов Малфоев, к каждому из которых рано или поздно прилипало словечко «скользкий».

Эти новые Малфои были осторожны до трусости и расчётливы до подлости. Тягаться с ними не было никакой возможности, скользкие Малфои не гнушались ничем: в ход шли интриги, подкупы, яды, похищения, подлоги и наёмные убийцы. Теперь один-единственный Малфой, запершись в мэноре, мог наделать больше бед, чем весь старый добрый клан бесхитростных вояк. Ни одна грязная история в магической Британии не обошлась без какого-нибудь Малфоя, но ни одного из изворотливых мерзавцев так и не удалось поймать за руку.

– Странно, – задумчиво сказал младший Флинт, – а Люциус Малфой по Лютному в одиночку ходит и ничего не боится. И с Сивым якшался, вы сами говорили.

– С таким количеством зачарованных побрякушек я бы и на дракона в одиночку пошёл, – буркнул Нотт. – Малфои лет пятьсот артефакты собирали и пока ни одного на сторону не продали, паразиты.

И эти драккловы артефакты увели разговор в сторону. Ковен опять сидел без денег; Нотт был вынужден продать несколько родовых амулетов и книг, и оттого был зол до крайности. Поэтому Магнус рявкнул на бойцов и разогнал посиделки. А ещё он забыл расспросить обоих Флинтов, что именно в Лютном переулке делал чистюля Люциус.

Следующий разговор состоялся пару месяцев спустя, но Нотт опять не понял намеков судьбы.

– Абраксас оставил без штанов, считай, половину Европы. Хорошо, что это были драконы, а не, скажем, мандрагора или акромантулы, тогда без штанов сидели бы мы, – хорошо поставленный баритон Паркинсона было слышно от самого входа, и Нотт тихонько застонал. Мир определённо помешался на Малфоях – вот и уже и стаканчик нельзя пропустить, чтобы не услышать о тёмных делишках белобрысого семейства.

– Здорово, Паркинсон, – вяло сказал он. – Чего это ты так разошёлся?

– Мерлин и его борода, вы только посмотрите, кто почтил нас своим визитом, – хохотнул Паркинсон, заключая Магнуса в свои медвежьи объятия. – Вот, объясняю Дерреку, что значит «обвалить рынок ингредиентов».

– И что же это значит? – Нотт пожал руку Дерреку, которого не видел ещё с лордовых времён. Не иначе парень ударился в бега, а теперь, когда всё улеглось, вернулся.

– Тебе, вояка, не понять прелестей финансовых интриг, – Паркинсон ухмыльнулся. – Но Абраксас умный был, гад, не отнять. Люциусу до него далеко, и потому я его делаю раз за разом.

Паркинсон действительно стремительно богател. Он происходил из довольно зажиточной старой семьи, насчитывающей поколений десять чистокровных. Они держали несколько обувных лавок, одну даже, кажется, в Косом переулке. К Лорду молодой Паркинсон пришёл сам и без колебаний подставил руку под Метку – налоговые и прочие послабления для маглорождённых медленно, но верно вытесняли старые семьи из бизнеса. Боец он был средний, хотя и отважный. Тёмный Лорд, безошибочно распознававший во всяком человеке его главный талант, отправил Паркинсона в штаб заведовать финансированием организации. Тот справлялся очень неплохо и после войны с тем же энтузиазмом принялся за семейный бизнес.

– Деррек, а что ты понимаешь в финансовых интригах? – засмеялся Нотт, вспомнивший как лихо тот кидался боевыми заклятиями и как быстро находил спиртное – где угодно, хоть в чистом поле.

– Ничего, – пожал плечами Деррек, – но нашему финансовому воротиле нужны были свободные уши. Я их обеспечил, мне нетрудно.

– Эх вы, боёвка, – немного обиженно сказал Паркинсон, – одна похабщина на уме. А я, между прочим, у Малфоя паутинные фермы отжал. Это же ого-го!

– За это стоит выпить, – согласился Нотт. – Угощай, штабной, я нынче на мели.

Они тогда славно надрались, вспоминая весёлые деньки на службе у Лорда. Бар почти опустел, три пьяных УПСа, громко тоскующих по былым подвигам, могли отбить аппетит не только у мирных обывателей, но и у табуна фестралов.

Слабые желудком горожане, впрочем, не постеснялись нагрузить работой доблестные силы правопорядка. Аврорский патруль вломился в бар с явным намерением окоротить дебоширов, но лицезрение лорда Нотта, азартно размахивающего палочкой и объясняющего, чем пульсар отличается от файерболла, заставило их заметно скиснуть.

Старший патруля робко попросил не поминать вслух Сами-Знаете-Кого и его небесспорные деяния, на что Нотт нецензурно посоветовал вернуться к служебным обязанностям и не докучать порядочным магам.