В 6 (СИ) - Страница 67

— По описанию — похоже на банальный керамбит, — пожал плечами Варька. — Его в любой лавке торгующей сувенирной клинковой продукцией приобрести можно. Сталь конечно там дрянная, но хоть как-то заточить её можно.

— К тому же, нас интересует в первую очередь тот, который рвал людей голыми руками, — добавил я. — Или ты считаешь, что найдя одного, мы найдём и другого?

— Точно! — улыбнулась Софья. — Я думаю, что «Душегуб», ведь его так и не поймали, залёг на дно, а теперь воспитал «Упыря» как своего приемника!

— Знаешь Керчина, — с сомнением покачал головой мой вассал, — из всего того, что нам преподавали касательно серийных преступников… твоя теория тянет на откровенную революцию в криминалистике. Как бы не бывает у маньяков учеников! Подражатели — да, но ученики… Была бы это какая религиозная секта или оккультная организация, я бы возможно и согласился. Но серийный маньяк воспитывающий себе «достойную» смену… Это, как минимум странно. По логике, учитывая, что от убийств он должен получать удовольствие, переждав и почувствовав себя в безопасности, маньяк вновь должен выйти на улицы. Но никак не остепениться, передав эстафету преемнику.

— Короче, — резюмировал я. — Думаю, что, пусть развивать новое умение и полезно для Аньки, но мы, конкретно мы трое — занимаемся ерундой. Предлагаю сворачиваться и возвращаться в Ильинское! Утром Иван Иванович звонил. Они там совместно с одиннадцатым отделом КГБ, что-то такие нарыли, но по телефону он раскрывать мне детали не стал. Вернётся после завтра, тогда и будем думать, что дальше делать.

— Ну, Ку-у-узь! — очаровательно надула губки журналисточка. — Ну вот что нам стоит съездить ещё на места нападений «Душегуба из Ховрино»! Пусть Анечка посмотрит там, что да как? Если ничего — так ещё и не вечер совсем! Что нам в кампусе делать-то?

— А потом на ещё одно, а потом на ещё одно… Ты просто хочешь затащить нас ночью в ту жуткую больницу-недострой! — прямо и без обиняков высказал я журналистке всё что думал об её «верчсии» и желании заниматься ерундой.

— Больницу-недострой? — переспросила Аня.

— Ну… эм… А если я права! — слегка зардевшись Софья вздёрнула носик. — Ты сам просил меня о помощи! Вот — я выдвинула «версию», а у тебя вообще никаких нету! А теперь ты даёшь задний ход!

— Что за жуткая больница? — ещё раз вопросила сестра, но её все проигнорировали.

— Я не даю задний ход, — отрезал я. — Просто…

— Неужели Великий Герцог Ефимов просто боится? — перебила меня девушка лукаво прищурившись.

— Ну ты меня ещё на слабо попробуй взять… — хмыкнул я покачав головой.

— Эй! — вдруг прямо мне в ухо громко крикнула Анька, да так звонко, что даже немногочисленные прохожие на нас обернулись. — Не игнорируйте меня! Что за жуткая «больница-недострой»?

Переглянувшись с Софьей, я просто пожал плечами, позволил нашей спутнице объяснить сестре всё что она знала про страшную Ховринскую больницу и её историю. Плюс Валька добавил пару известных ему городских баек на эту тему.

В общем— то мне было всё равно. Зная сестру, я был уверен, что, только услышав о том, что там якобы обитают призраки, девочка сразу же потеряет весь интерес к этому месту. Мне же откровенно не хотелось убить ещё несколько часов, на вообщем-то бессмысленное занятие, которое уже и так показало свою относительную бесполезность.

— Кузя… А ведь мне свои новые способности развивать надо, — вдруг совершенно неожиданно для меня заявил мелкая. А тут, такой шанс! К тому же, если Софья действительно права… Да и вообще! Я же вижу, что тебе самому интересно!

— Анечка, ты случаем не заболела? — поинтересовался я, вглядываясь в сёстринскую наглую мордашку. — Ты же у нас «мёртвых» боишься? Даже помогать совсем недавно отказывалась, а там — разве не слышала? Там призраки живут!

— Ой! Вот не надо мне! — фыркнула сеструха. — Призраки-шмызраки! Я именно что покойников боюсь! А в призраков я вообще не верю! Вот! Ну брати-и-ик! Ну пожа-а-алуйста! Ты же обещал выполнить моё желание когда просил меня тебе помочь? Вот считай — я хочу!

Я в поисках поддержки посмотрел на Вальку, но этот предатель только пожал плечами и заявил, что у него сегодня вечер свободный и ему всё равно, в кампусе болтаться или ещё куда с нами съездить.

В общем, понимая, что обложили меня по всем фронтам, и я действительно обещал Софье «отработать» её версию. Да и перед Анькой успел подставиться, и ведь не откажешь, сославшись на то, что это небезопасно. Специально вассала от его работы для этого оторвал. Крякнув и шаркая как старый дед, я потащился к нашему автомобилю. Да ещё и походу, выслушивая дополнительные условия, к желанию Ани, заключавшиеся в том, что в «Жуткую Больницу» ехать надо непременно после заката. А то иначе — неинтересно.

— Ах — вернисаж, ах — вернисаж. Какой портрет, какой пейзаж! — мурлыкал я себе под нос плетясь в хвосте нашей маленькой группки, продирающейся сквозь толпы праздношатающейся по бывшему Грачёвскому парку публики. — Софийка, а ты не говорила, что это место так популярно! Я думал, что здесь просто место тусовки отбитых на всю голову неформалов…

— Я бы сказала, что для нашей страны это вообще довольно уникальное место, — оглянулась на меня девушка, вынужденная временно снять свою камеру с плеча и, сложив манипулятор спрятать её в сумочку. — Тематический клуб, выставка и при этом кладбище. И всё с закосом под викторианскую эпоху! Естественно, что подобное необычное сочетание привлекает и московскую молодёжь и туристов.

— Не! Ну а чё? Атмосферненько так! — высказала своё мнение сестра, остановившись возле очередного стенда с картинами, подписанными как творчество некой Л. Ю. Елиной.

Кажется, такой стиль назывался «импрессионизм». Хотя я мог и ошибаться, потому как, насколько я помнил там художества обычно были яркими красочными и солнечным, а данная дама рисовала в основном жутковатые развалины замков под лунным светом и что называется: «постбатальные» сцены. Те, в которых тела мёртвых воинов лежали то тут, то там, в траве, среди корней многовековых дубов какой-то богом забытой дубравы.

Но в любом случае, выглядело это не противно, а нарисовано было — здорово! Большего я сказать с моим неразвитым художественным вкусом — не мог, а экспертов в живописи и знатоков прекрасного, коих у нас дома было пруд пруди, мы с собой не захватили, так как я вообще не рассчитывал на культурную программу.

Девушка же, в тёмном платье и шляпке с траурной вуалью, бывшая, судя по всему автором данных произведений и восседавшая за небольшим ажурным столиком с чашечкой чёрного кофе прямо перед стендами, на комментарий Аньки только загадочно улыбнулась. Приветствовать нас и вступать в разговор она явно не собиралась — детишки в форме вряд ли известного ей колледжа не походили на богатых покупателей, меценатов или заказчиков. А на простых посетителей вернисажа, здешние завсегдатаи видимо давно уже привыкли не обращать внимания. У них здесь — своя жизнь, своя субкультура и свои правила.

А вообще, здесь действительно была какая-то «необычная» атмосфера. Высокие тенистые деревья, сквозь которые едва пробивались редкие лучики закатного солнца, памятники и мемориалы, гробницы и бесчисленные беседки. В последних, можно было как просто поседеть, посмотреть на журчащий фонтан или искусственный ручеёк, так и заказать себе какой-нибудь горячий напиток.

Перед следующим открытым павильоном с картинами, мы приостановились полюбоваться на очередной мавзолей. Укрытый, склонёнными к его крыше тяжёлыми ветвями кроны могучего дуба и окружённый чуть покосившимися могилами, каждая из которых могла бы претендовать на зевание произведения искусства, он был, по сути — бутафорским сооружением, как и окружающие его надгробия. И, тем не менее, увиденное впечатляло, а если присмотреться внимательнее, то можно было заметить небольшие, но приметные латунные таблички, сообщавшие о том, что то или иное место уже имеет своего будущего постояльца и теперь только дожидается неизбежного.