Узор на снегу - Страница 10
Все это он выложил Рили, встретившись с ним в конюшне. И в ответ выслушал лекцию о подростковой психологии, о необходимости для девочки общения с женщиной — и это от человека, который никогда не был женат и не имел детей!
— Бывает и хуже, — заключил Рили. — Она могла бы втюриться в мальчишку. Та еще проблема, скажу тебе! Да и вообще, тебе надо не злиться, а хватать удачу за хвост и при первом удобном случае поваляться с этой красоткой в сугробе.
Не далее как на прошлой неделе я это и сделал, подумал Тим и, к собственному возмущению, покраснел. За две минуты, проведенные в сугробе, Тим успел почувствовать, что у Лилиан мягко там, где должно быть мягко у женщины, а изгибы тела вполне способны свести мужчину с ума. Должно быть, именно поэтому он был очень близок к тому, чтобы поцеловать ее.
— Почему бы тебе не заняться тем, за что тебе платят, Рили? — выпалил он. — Нужно спустить еще несколько тюков соломы для санной прогулки, пополнить запасы дров, обрезать деревья у гостевых домиков. — Тимоти метнул гневный взгляд на своего верного Пятницу. — Насколько я понимаю, ты уже поручил кому-нибудь заняться всем этим? И у нас в достатке гирлянд? И ты позаботился о том, чтобы в них заменили все перегоревшие лампочки?
— Так точно, — злорадно усмехнулся Рили. — Все, кроме твоих, сынок! Судя по тому, как ты суетишься, твоя проводка вот-вот полетит.
Тимоти нахмурился.
— Тебя просто распирает от человеколюбия в канун Рождества, Рили, не так ли? — пробормотал он и зашагал прочь, пока не успел сказать то, о чем впоследствии пожалеет.
Лилиан остановилась на гребне крутого склона и, опершись на лыжные палки, любовалась открывшимся видом, ожидая, пока Стефани догонит ее.
Вокруг поднимались горные вершины, упиравшиеся в огромный купол ярко-синего неба, а внизу, словно игрушка на ладони ребенка-великана, расположились домики курорта. Воздух был таким чистым и прозрачным, что она могла отчетливо видеть детали построек и крошечные фигурки людей, катавшихся по льду озера на коньках. Стефани сделала безупречный разворот и остановилась рядом с ней.
— Уже почти одиннадцать, Лилиан, и нам лучше поспешить, а то папа вышлет за нами поисковую партию. Он строго следит за тем, чтобы люди появлялись вовремя, и становится бешенее раненого медведя, если приходится гонять лыжный патруль только из-за того, что кто-то забыл отметиться на базе. Поехали наперегонки.
Она оттолкнулась палками от снега и в мгновение ока оставила Лилиан позади. У Стефани была великолепная техника, отец мог гордиться ею. Встав на лыжи, она преображалась: куда только девался неуклюжий подросток. Девочка становилась грациозной, как птица в полете.
Тимоти ждал их у остановки подъемника, но он был не один. И с радостным возгласом Стефани бросилась к мужчине, стоявшему рядом.
— Ты все-таки приехал! — кричала она, выпутываясь из мешанины лыж и палок.
— Ну конечно, — ответил мужчина, шутливо натягивая ей шапочку на нос. — Не думала же ты, что я пропущу рождественский обед в Канаде?
— А мы ждали тебя в прошлый уик-энд!
Он вернул шапочку на место и запечатлел на ее носу поцелуй.
— Знаю, заяц, и мне жаль, что я задержался. На меня кое-что свалилось, — ты ведь знаешь, как бывает в это время года. Но теперь я здесь и готов наверстать упущенное.
Он был чуть пониже Тима, с темно-русыми волосами и открытым взглядом голубых веселых глаз на добродушном лице. Заметив Лилиан, он игриво поднял брови и спросил у Стефани:
— А кто эта симпатичная леди, мисс Эванс, или ты не хочешь меня с нею знакомить?
— Это Лилиан, она француженка, но говорит по-английски. Она моя подруга. — Стефани, раскрасневшаяся от удовольствия, повернулась к Лилиан, включая и ее в их группу. — Это Виктор Эванс — мой самый любимый мужчина на свете!
На какое-то мгновение в синих глазах Тимоти вспыхнул огонек ревности, и Лилиан почувствовала укол жалости к нему. Но он быстро взял себя в руки.
— Стефани забыла упомянуть, Лилиан, о том, что Виктор также ее дядя и мой брат. Мисс Моро приехала сюда отдыхать, и, боюсь, она заняла номер, к которому ты привык.
— Так мне и сказали. — Взгляд Виктора медленно скользнул от ее макушки до пят, а потом вернулся обратно. — Рад с вами познакомиться, Лилиан.
Губы Тима напряглись. Взглянув на часы, он резко сказал:
— Мы уже вряд ли успеем покататься. Времени до ланча осталось в обрез, а мне бы хотелось вернуться пораньше, чтобы посмотреть, как идут дела.
— В таком случае воспользуйся подъемником, — предложила Стефани. — Мы можем скатиться и без тебя.
— Хорошо. Встретимся в главном корпусе. — Он пожал плечами и отвернулся, внешне спокойно приняв жестокое равнодушие дочери.
— Поехали, Лилиан! — Нетерпеливо махнула рукой та.
Но Лилиан не могла оторвать взгляда от одинокой фигуры, боком поднимавшейся по склону к остановке подъемника, и сердце ее обливалось кровью.
— Езжайте без меня, — сказала она. — Я немного устала и лучше спущусь с твоим отцом.
Она догнала его, когда очередные пустые сиденья, обогнув стойку, двинулись к ним. Через несколько мгновений оба уже парили высоко в воздухе, оторванные от всего мира.
Тимоти сдвинул очки на макушку, и синие глаза взглянули на нее серьезно и вопрошающе. Лилиан поняла, что он ждет объяснений ее внезапному решению составить ему компанию. И опять она оказалась не в силах ничего объяснить. Лилиан знала только, что от ледяного ветра у нее немеют щеки и слезятся глаза, но несмотря на это, рядом с ним ей покойно и тепло. И если бы она знала себя не так хорошо, то решила бы, что глаза ей жгут настоящие слезы. А все почему? Потому что ему причинили боль, и это отозвалось болью в ней.
И в этом ощущении не было ничего приятного.
4
Проглотив комок в горле, она попыталась что-нибудь сказать — что угодно, лишь бы нарушить повисшее между ними неловкое молчание. Но Тимоти заговорил первым:
— Возможно, не стоит спрашивать об этом, но что случилось? Почему вы не поехали на лыжах с этой парочкой?
Она тщетно пыталась найти оправдание. Мне жмут ботинки. Я разнервничалась. Склон показался слишком крутым. Лилиан понимала, что все это не годится, он сразу же распознает ложь, поскольку не дурак. К тому же ему известно, что она каталась в Швейцарских Альпах и что ее снаряжение самое лучшее. И все же сказать правду — она, мол, пожалела его, видя бесцеремонное отношение к нему дочери, — казалось Лилиан немыслимым. Они были знакомы меньше недели, но этого времени было вполне достаточно, чтобы понять: Тимоти Эванс очень гордый человек и ее жалость будет ему крайне неприятна.
— Я подумала, что буду им мешать, — нашла наконец приемлемый выход Лилиан. — Третье колесо, как говорят у вас.
К ее удивлению, он рассмеялся.
— На самом деле пятое, но я вас понимаю. Для Стеф на Викторе свет клином сошелся, и, когда он появляется, все остальные отступают в тень. Не только потому, что она относится к нему как к старшему брату, о котором всегда мечтала, но и потому, что находится во впечатлительном возрасте. Киношные красавцы, быстрые машины, бесшабашное отношение к жизни — все это кажется ей сейчас таким привлекательным.
— Но ведь он ей не отец. А она знает, что только на вас всегда сможет положиться.
— Да, я такой, — с кривой усмешкой сказал он. — Скучный, но надежный.
Вовсе нет, подумала Лилиан. Под внешней оболочкой кроется совсем другой человек; в нем таится скрытый огонь. Разве ее он уже не опалил, несмотря на все усилия уберечься?
Возможно, ей следует сказать ему об этом до своего отъезда из долины, но не сейчас. Не раньше, чем он выразит желание заглянуть за ее фасад и обнаружит там не богатую эгоцентричную женщину, не знающую, куда девать время, а нечто совсем другое.
— Нелегко пытаться играть роль и отца, и матери одновременно, — сказала она.
— Откуда вы знаете? — Тимоти искоса посмотрел на нее. — Вам приходилось делать это?