Узнаёте? Алик Деткин
Повести - Страница 31

И я снова стал в очередь. Но уж не к окошку, а в самый-самый конец. И по всем правилам, как требовал милиционер, прижался к стене. А ещё я прижался и даже слегка пригнулся для того, чтобы не слишком вылезать вперёд и не попадаться на глаза милиционеру. Но он, прохаживаясь перед очередью, как полководец перед строем, всё же заметил меня:

— Вам что, молодой человек, одного билета мало? Спекулировать собираетесь?

— Н-нет… Я не спекулировать. Я товарищу очередь занял.

— Товарищу? А где ваш товарищ? В Анапу уехал?

«При чём тут Анапа? — подумал я. — Вот радуется, вот торжествует: думает, припёр меня к стенке в прямом и переносном смысле! А я не поддамся!..»

— Товарищ мой в Анапу не ездил. Ему там делать нечего. Вон он стоит. — Я преспокойно кивнул на Витьку и вышел из очереди, как бы уступая ему место. Побледневший от страха Витик прижался к стене вместо меня.

— И ему тоже шестнадцать стукнуло? — немного растерявшись, спросил милиционер.

— Ещё как стукнуло! — бодро соврал,я. В самые трудные минуты на меня всегда находила отчаянная храбрость.

— И какая мелкота пошла! — буркнул милиционер. Он презрительно оглядел невысокого, а от страха уж совсем съёжившегося Нытика.

Проверять у Витьки паспорт милиционер всё-таки не стал: побоялся, что опять осечка выйдет.

Но кассирша-то обязательно потребует паспорт — в этом я был уверен. Голова моя работала, как говорится, с полным напряжением. А что-то внутри так и подмывало не сдаваться, добиться своего.

Я незаметно сунул Витьке Димин паспорт и шепнул:

— Покажешь кассирше. Только смотри не раскрывай, а так, издали помаши. Ясно?

— Я-ясно, — жалобным шёпотом ответил Нытик. Он до того перетрусил, что ему уж, наверно, и в кино идти не хотелось.

— А деньги? — вспомнил он. — По одному-то паспорту не дадут. Деньги нужны!

Я сунул ему в руку двадцать копеек.

— Ничего не полу-учится, — промямлил Витька.

Честное слово, смотреть на него было противно.

Через каждые две минуты он оборачивался и повторял:

— Вот уви-идишь, ничего не полу-учится…

Я бы с удовольствием вытащил несчастного Нытика из очереди, отобрал у него паспорт и деньги. Но у меня появился прямо какой-то спортивный интерес: надо получить ещё один билет, обязательно надо!

Чтобы не видеть кислой физиономии Нытика, я отвернулся к двери и стал смотреть на улицу. А в это время с грузовика в глубокую яму, вырытую на краю тротуара, осторожно опускали развесистую липу с длинными переплетёнными корнями и застрявшей в них землёй. Железные пальцы подъёмного крана цепко держали дерево за ствол.

«А вот интересно, откуда привезли эту липу? — подумал я. — И где она росла раньше? Наверно, где-нибудь на краю пёстрой полянки. Слушала она себе пение птиц и не думала, что привезут её сюда, на шумную улицу, и посадят прямо напротив кинотеатра. И что каждый вечер под её раскидистыми ветвями вместо птичьих песен будут раздаваться одни и те же слова: „У вас нет лишнего билетика? Лишнего билетика нету?“».

Мои мысли были прерваны громким возгласом Нытика:

— Это мой паспорт! Мо-ой!..

Я обернулся и увидел ужасную картину: кассирша привстала со своего места, от злости чуть не просунула голову в узкое окошко и, потрясая раскрытым Диминым паспортом, кричала:

— Я по этому паспорту уже продавала билет. Где ты его взял? Говори, где!..

— Это мой паспорт. Мо-ой!.. — бубнил бледный, растерянный Нытик.

— Нет, не твой! Пока владелец не найдётся, не отдам документ — и всё!..

Увидев, что Димин паспорт в опасности, я бросился к кассе.

— Владелец уже нашёлся! Нашёлся владелец! Я тут…

— Ах, это ваш? А как же к нему попал?

— Н-не знаю…

— Не знаете? А может, он украл у вас?

При слове «украл» милиционер грозно двинулся к кассе. Нытик съёжился. Надо было спасать его!

— Нет, он не украл. Вовсе не украл… — быстро заговорил я, обращаясь то к кассирше, то к милиционеру. — Он не украл. Это я сам дал ему. Просто так, на время… Поносить…

— Ах, поносить дали? — ещё сильнее возмутилась кассирша. — Так вы свой паспорт у администратора получите. Вход с улицы, за углом.

Кассирша уселась на своё место.

Вся очередь весьма неодобрительно оглядывала нас с Витькой. А одна ехидная гражданка, из тех, что всегда вмешиваются в чужие дела, поджала свои тонкие губы-полоски и спросила:

— У вас, что же, молодой человек, один паспорт на двоих? Очень оригинально!

Я снова навалился на знакомый уж мне деревянный подоконничек.

— Отдайте мой паспорт. Отдайте!

Но кассирша не обращала на меня никакого внимания. Она вновь глядела только на билеты и деньги да отрывисто повторяла:

— Вам какой ряд? Вам за какую цену?

— Отдайте мой паспорт!

Люди в очереди стали возмущаться и оттирать меня от окошка.

— Не мешайте, молодой человек. Не задерживайте очередь. Вам русским языком сказано: получите у администратора!..

Итак, мой паспорт оказался в плену.

Администратор был взъерошенный, злой человек, который, казалось, не спал двадцать ночей подряд. Он сидел в маленькой голубой комнатке. В стене, за его спиной, было проделано полукруглое окошко, закрытое голубой, под цвет комнаты, фанеркой. В окно то и дело стучали, но администратор не открывал его, а только пожимал плечами и произносил всё время одну и ту же фразу: «Вот люди! Вот люди!..»

Войдя в комнату, я вздрогнул и спрятался за раскрытой дверью — так что со стула, стоявшего в уголке, меня не было видно. На этом самом стуле сидел, опираясь на палку с толстым гнутым наконечником, мой сосед по читальне — добрый лысый дядя.

Администратор заметил меня, но не обратил никакого внимания. Он пристально следил за своими пальцами. А пальцы его барабанили по стеклу, лежавшему на столе и уже треснутому во многих местах. «Добарабанился!» — подумал я.

Лысый дядя между тем говорил:

— Поймите, что ко мне приехал зять из Актюбинска. Я не видел его уже пять лет!

Администратор продолжал барабанить, следя за пальцами, словно боялся сбиться с мотива.

— Может быть, и ваша дочь скоро выйдет замуж. И у вас тоже будет зять.

— Моя дочь учится в третьем классе, — буркнул администратор, не поднимая головы.

— Ну, так она лет через десять выйдет замуж.

Стекло стало слегка потрескивать.

— Ну хорошо, хорошо… Допустим, ваша дочь никогда не выйдет замуж и у вас вообще не будет зятя.

Допустив это, администратор так хватил кулаком по столу, что стекло разлезлось в стороны, как по швам, по трём старым трещинам.

— Успокойтесь, пожалуйста, — мягко сказал лысый дядя.

— Да что вы меня успокаиваете, как ребёнка! В Москву каждый день приезжают десять тысяч зятьёв, и я не могу всех их устроить вместе с тестями на девятичасовой сеанс. Не могу!.. Зятьёв — тысячи, а сеанс — один. Идите сейчас — на дневной.

— Но мой зять приехал в командировку, и он не может днём.

— А я не могу вечером!

Тут зазвонил телефон. Администратор снял трубку, и лицо у него вдруг стало милым, приятным, а волосы, казалось, причесались сами собой. «Нет, он, кажется, прекрасно спит по ночам!» — подумал я.

— Здравствуйте, Лев Петрович, — замурлыкал администратор в самую трубку, точно боялся, что Лев Петрович его не услышит. — Да. Пожалуйста, пожалуйста… Наши двери гостеприимно раскрыты для вас. На любой! Конечно, на любой! Да хоть целый ряд занимайте.

— Значит, у вас всё-таки есть билеты на девятичасовой сеанс? — раздался вдруг дрожащий голос дяди, который в этот момент был не таким уж добрым. — Льву Петровичу, значит, и без зятя можно, а мне…

Администратор замахал руками: дескать, ладно, получите свои билеты — только разговаривать не мешайте!

Повесив трубку, он порылся в ящике стола, достал оттуда маленький квадратный листик, поднял глаза, чтобы найти ручку, и тут, наконец, обратил на меня внимание:

— А вам что нужно?