Ужасы французской Бретани - Страница 26

Косматые шотландские уриски, населяющие пустоши и горные долины, обожают пугать запоздалых путников, но одновременно помогают на ферме и пасут коз. В Бретани с ними схожи теурсты — большие, страшные и черные. Добра от них не жди, но родственный им дух Теус благорасположен к людям. Знаете, в чем проявляется это расположение? Между полуночью и двумя часами ночи на пустынной дороге перед вами вырастает фигура в белом. Гигантскими скачками она нагоняет вас и раскрывает над вашей головой пасть. Іак іеус спасает людей от дьявола. Если человек умрет от разрыва сердца, он сразу попадет в рай.

В прибалтийском фольклоре схожие с человеком лесные духи покровительствуют людям и животным (метсаваймы), а схожие с привидениями и «чертом» могут губить и тех и других (хийси). Отдельные дикие люди, например немецко-чешский Рюбецаль или удмуртский Нюлэсмурт, охраняют сокровища. Афанасьев относит к ним и белорусского дзядка, чьи огненные глаза и огненная борода подтверждают репутацию хранителя кладов. Хранителями являются, по мнению фольклориста, «железные» и золотоволосые дикари из сказок, но Пропп с этим не согласен.

Действительно, цвет шерсти и волос, единственность глаза и прочие уродства говорят скорее о принадлежности лесного человека и к этому, и к потустороннему миру в одно и то же время. Таков и незабвенный Фер Кайле. В ирландской традиции ему соответствуют фоморы и прочие одноглазые создания. Фер Кайле находится на границе между мирами, которую в упомянутой саге символизирует дом Да Дерга. Не исключено даже, что он и есть Да Дерга — хозяин дома мертвых, стремящийся подобно трем всадникам разрушить жизнь короля Конайре.

Половинчатость снимает все противоречия в поведении и внешнем облике диких лесных людей. Лес (пустыня) — традиционное место соприкосновения мира живых с миром мертвых. Бегство в лес живого безумца — это попытка соприкоснуться с иным миром, усвоив ряд его свойств. Но движение происходит и в обратном направлении — из иного мира проникают существа, которых ввиду промежуточности их состояния легко принять за беженцев из нашего мира. Ведь существа эти, в свою очередь, усваивают качества живых людей.

Кто первым начал движение? Каков первообраз дикаря — человек или демон? Думаю, те безумцы, что дичали в пустынях и лесах, уже имели перед глазами надлежащий пример. А были смельчаки, бежавшие туда, чтобы противостоять пришельцам из иного мира. Они знали, кого там встретят, и готовились дать отпор. Отшельники и монахи внесли свою лепту в формирование образа лесного человека.

В результате получился гибрид (Мерлин, Суибне, дикари из сказок, лесные божества), в котором все-таки можно отделить свойства безумцев и святых от свойств Фер Кайле и дива. Непонятно только, кому мы обязаны близостью дикарей с прекрасным полом.

Эта близость гораздо устойчивее, чем может показаться на первый взгляд. Даже Фер Кайле сопутствует какая-то уродина, а у многих лесных духов имелись женские двойники — лешачихи, ламии и т. д. Сатиры и фавны весьма охочи до обыкновенных девушек. В Средневековье с понятиями «фавны» и «дикие люди» слился галльский термин «дузии», которым обозначались демоны, по заверению блаженного Августина, активно занимавшиеся соблазнением женщин (О граде Божием, 15: 23). Не один ли из них посодействовал рождению Мерлина? Плененные Соломоном демоны похищают у него жену, чему удивляться не нужно — Асмодей покровительствует блуду, а Китоврас, по заключению А.Н. Веселовского, есть «неумелая переделка греческого кентавра», питавшего слабость к смертным женам.

Завлечение Мерлина. Картина Э. Берн-Джонса (1874)

А что же сам Мерлин? Тот, который жил в лесу, с женщинами виделся редко. Он даже разоблачил свою блудную сестру, но почему-то засадил рогом между глаз жениху Гвендолоены — поступок ревнивого мужа, а не премудрого отшельника. А у того, который заседал в Камелоте и ведал судьбами Британии, была одна темная история.

Темна, прежде всего, личность дамы, очаровавшей волшебника. По разным версиям, ее зовут Вивиана (Вивиен), Ниниана (Ниниен), Нимуэ и в исключительных случаях Моргана. Она связана с водой — источником в Броселиандском лесу или озером, чьей владычицей ее называют. Спенс счел ее родственницей корриганы, часто сидящей у воды, но скорее корригана обязана ей своими повадками.

В большинстве средневековых легенд Вивиана (выберем это имя) источает злобу. В прозаической Вульгате она узнает тайну Мерлина и заманивает его в ловушку, завалив камнем в горной пещере. Так же поступает героиня романа сэра Томаса Мэлори (XV в.), когда чародей начинает докучать ей своими домогательствами. Опасаясь Мерлина как сына дьявола, она обманом заставляет его лечь под каменную плиту и оставляет там навеки. Знакомый способ избавления от демона, не правда ли?

В бретонской легенде Вивиана бродит по лесу Бро-селианд в поисках умнейшего человека в мире, согласно пророчеству, назначенного ей в мужья. Как ни странно, она встречает не первого, а второго Мерлина, не дикаря, а придворного мага, совершающего променад под видом юного ученика. Мерлин демонстрирует парочку магических фокусов, чем окончательно покоряет сердце девушки. Ей, однако, достает хладнокровия, чтобы выведать у него секреты усыпления ближнего своего и любви до гроба. Когда волшебник засыпает, она ходит кругами, размахивает плащом, и в итоге Мерлин пробуждается в Саду радости, где его вечно будет ублажать одна-единственная гурия[45].

В другом рассказе из Бретани Мерлина отправляют к волшебному источнику в Броселиандский лес королева Гвиневра (Гвенивер) и ее любовник Мордред, племянник короля Артура. Мерлин должен раздобыть для Гвиневры любовное зелье. Он догадывается, что зелье — всего лишь предлог и что королева хочет избавиться от него, столкнув с могущественной феей, хозяйкой источника, но принимает вызов. Пока Мерлин препирается в лесу с Вивианой, происходят всем известные события, завершающиеся смертью Артура. В отчаянии Мерлин отдается во власть феи, и та его усыпляет.

В судьбе лесных людей вода играет важнейшую роль. Часть сказочных дикарей живет в болоте или в луже. Правитель излавливает пленника у источника, ручья или колодца, куда он приходит напиться. А иерусалимский змей, попадающий в плен в одной из легенд о Соломоне, испокон веков связан с водой. К этому змею тянется множество нитей. Змей в сказках — главный похититель девушек. Змея или подменяющего его злодея вроде Кощея Бессмертного сажают в темницу, и его освобождает принц. Взамен благодарности на долю освободителя выпадают лишения, и он вынужден исправлять свою ошибку.

Образ змея мы разбирать не будем — его относили и к водным духам, и к миру мертвых, и к божествам плодородия. Поскольку дикий человек оказался привязан к воде, ему присвоили одну из главных функций водного духа — тягу к противоположному полу. Но этот вывод касается только персонажей сказок и легенд. На древнеримские божества он не распространяется — те похотливы по своей природе, да и спутницу Фер Кайле им не объяснишь.

Водная фея — любовница и противница Мерлина. Она олицетворяет склонность, героя к воде и опасность, таящуюся в водной стихии. Вода дает ему силы и пробуждает любовь, но она же отнимает эти силы, укрощает его демоническую мощь.

В странствиях по миру неведомого мы впервые сталкиваемся с этими тварями. Поэтому разговор о волках Бретани необходимо предварить экскурсом в прошлое.

Вера в оборотней — людей, обращающихся в животных, — возникла давно. Ее научные объяснения базируются на тех представлениях о первобытном обществе, что сложились за последние два столетия.