Узел времён - Страница 44

— Подружиться с Уродцами? — переспросил Лигар. — Надеюсь, ты шутишь…

— Совсем не шучу. Хватит смотреть на них как на полулюдей. Они могут стать нашими союзниками. Нам понадобится любая доступная помощь…

— Но они так дурно пахнут. И говорить не умеют. Они тупые. Даже если все, что ты говоришь, правда, может, нам стоит поискать других союзников? Я бы предпочел дружить с медведями или носорогами. Да хоть с камнями.

— Я не шучу, Лигар. Они обладают… силой.

— Силой? Какой силой? — недоверчиво спросил Лигар.

Рия рассказала ему о невероятных способностях своих новых друзей и как они могут исцелять тяжело раненных.

— Но если они умеют исцелять, почему не помогли Хонду? — возразил Лигар.

— Они его исцелили! — воскликнула Рия. — Он умирал. Они вытащили его с края пропасти, но, чтобы он окончательно поправился, ему надо спать.

Рия поглядела на небо. На востоке занимался рассвет. До стойбища оставалось совсем немного.

— Он выздоровеет очень скоро, вот увидишь, — сказала она.

Племя Клана было большим и процветающим, оно насчитывало более двух тысяч человек. Но лишь после летнего солнцестояния и до равноденствия, когда здесь проходила миграция оленей, отдельные группы охотников собирались вместе в огромном стойбище у реки Змея. До равноденствия оставалась еще почти целая луна, и в стойбище находились практически все люди Клана, и сейчас они увидели, как Рию привели в качестве пленницы, посреди колонны воинов.

Внезапно она поняла, насколько устала, изголодалась и натерпелась, какая она грязная и измотанная.

Рия была уверена, что Григо не упустит шанса посмотреть на то, как ее будут унижать, но во главе колонны, где шел его отец, его не было. Уже достаточно рассвело, чтобы разглядеть, что его нигде нет. Похоже, ночью он куда-то ускользнул. Куда? И зачем? Единственное, в чем Рия была уверена, так это в том, что намерения Григо далеки от добрых.

Они прошли мимо потрепанных навесов и укрытий в южной оконечности стойбища, там, где заканчивался лес и начиналась открытая местность. В их сторону побежал маленький ребенок, но его мать мгновенно схватила его за руку, а потом Рия заметила старика по имени Гаранит, известного сплетника и злопыхателя.

— Убийца! Убийца! Убийца! — закричал он.

Когда они дошли до главной дороги, идущей через стойбище, уже окончательно рассвело. Вдоль дороги стояли обмазанные глиной хижины, из которых начали выходить люди.

— Убийца! Убийца! Убийца! — вопли доносились отовсюду. Кто-то визжал, что Рия — ведьма, кто-то призывал ее сжечь.

Сердце Рии заколотилось. Все что, с ума сошли? И откуда у Мёрха эта новая мысль — сжигать людей заживо? Не собирается ли он — да помешают ему в этом духи — сжечь заживо и ее?

Впереди виднелась дозорная башня, сложенная из связанных вместе огромных бревен. Этим утром на ней не было дозорных, но, подойдя ближе, Рия заметила, что на первый ярус забралось множество детей. Младший брат Григо, восьмилетний сорванец Карст, тоже был среди них, и, когда она проходила мимо, он смачно плюнул ей прямо на голову.

Но самого Григо так нигде и не было.

В двухстах шагах на север от башни, посреди стойбища, находилась площадь, где обычно собиралось на совет все племя. Утоптанная площадка шириной в три сотни шагов, огороженная огромными бревнами высотой в три роста Рии, которые стояли в специально выкопанных для них ямах.

У нее были считанные мгновения, чтобы оценить ситуацию.

Когда они попали в засаду, Бриндла не убили. Скорее всего, погиб бедняга Бригли, а Бриндл был жив. Его вместе с Порто, Джергатом и Оплимаром привязали к шестам в центре площади и обложили огромной кучей дров и хвороста. Еще один родственник Григо, надоедливый дядюшка Грайн, стоял рядом, держа в руке тлеющий факел, готовый в любой момент поджечь костер. На безопасном расстоянии от них на табуретах из мамонтовой кости, используемых только во время суда, сидели пятеро старейшин. Они, как полагалось, расположились полукругом. Ротас, самый старший, находился в середине, слева от него — Торга и Отри, справа — Крант и Езида. Позади них стояли воины Клана.

— Помоги, Рия, — раздался в ее голове мыслеголос Бриндла, который она не слышала с ночи; он звучал грустно и недоуменно. — Боимся умирать от огня. Умоляю, попроси Клан проявить милосердие. Пусть нас убьют быстро…

Когда они достигли намеченного места и увидели там такси с мотором, работающим на холостых, Леони смогла вздохнуть с облегчением. Они нырнули на заднее сиденье, и вскоре машина уже была на 405-й трассе.

— Где ты так драться научился? — шепотом спросила она Мэтта. — Ты этих двоих просто на фарш разделал.

— Я пять лет прослужил в Ираке и Афганистане, — смущенно ответил тот. — С восемнадцати до двадцати трех. Прежде, чем… ну… — Мэтт призадумался. — Прежде, чем в моей жизни случились события, изменившие ее.

Леони чувствовала, что сейчас не время выспрашивать у Мэтта все подробности случившегося. На дороге был час пик, движение было очень плотное, и такси тут же затерялось среди машин. Леони придвинулась к Мэтту поближе, положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. Начала засыпать с мыслями, что ей очень нравится запах чисто вымытых волос и ощущение крепкого, мускулистого тела рядом. Возможно, она даже слегка возбудилась, но пока не поняла, не зря ли.

Леони приснился странный сон. Она шла по сосновому лесу, по узкой тропе. Светило солнце. Лучи проникали сквозь густые кроны, но тропа была заросшая и едва заметная. В конце концов она вовсе исчезла. Леони обернулась, но деревья будто сомкнулись у нее за спиной, как вода за кормой корабля. Девушка испугалась, побежала сначала в одну сторону, потом в другую, спотыкаясь, иногда видя намек на тропу, но тут же теряя ее. Деревья, казалось, выросли еще выше, подавляя ее, не выпуская ее на свободу. Как бы быстро она ни бежала, она все время возвращалась на одно и то же место.

Когда ей стало совсем страшно, из-за могучей сосны вышла девушка и встала прямо перед ней. Даже во сне Леони вздрогнула, сразу узнав ее. Та самая девушка с загорелой кожей и каштановыми волосами, которую она видела после убойного укола кетамина. Девушка, которую она предостерегла насчет птиц-деревьев. Улыбнувшись, незнакомка взяла Леони за руку.

— Не бойся, — сказала она. — Вместе мы найдем дорогу.

Сердце Леони наполнилось необъяснимым теплом.

Наверное, это все равно что встретиться с любимой сестрой? Она внезапно проснулась.

Леса не было. И сестры тоже.

Солнце клонилось к закату, они ехали по Лос-Анджелесу. Такси катилось по выщербленной дороге между полуразвалившимися домами и заброшенными сараями. По углам стояли хулиганского вида молодые люди, недружелюбно на них глядевшие. Пронеслись три полицейские машины, сверкая маячками и завывая сиренами.

— Добро пожаловать в Южный Централ, — с ухмылкой сказал Мэтт.

Спустя несколько секунд они стояли на обочине. Дождавшись, пока такси исчезнет из виду, Мэтт повел ее по улице. Дойдя до конца, они свернули налево. Еще минут пятнадцать они бесцельно шли вперед, практически не разговаривая, а потом Мэтт остановил другое такси. Сказал, что им надо на Венис-Бич. Там процедура повторилась. Только когда они сели в пятую по счету машину и поехали в Уэст-Голливуд, Мэтт наконец-то расслабился.

— Я звонил Баннерману, когда ты спала, — сказал он. — Решил, что лучше всего будет встретиться с ним и решить, куда нам двигаться дальше.

— Это дом Баннермана? — с удивлением спросила Леони двадцать минут спустя, когда они въехали на длинную подъездную дорогу, ведущую к роскошному дому в итальянском стиле. — Не думала, что дядька так хорошо упакован.

Мэтт покачал головой.

— Это не его дом, а его спонсора. Просто мы назначили здесь встречу, — ответил он.

В огромном особняке никого не оказалось, кроме Баннермана и его друга Дэвида. Мужчины уже сидели за столом в столовой. Мэтт нашел в холодильнике вино и пиво. Они заказали пиццу и к девяти вечера начали решать, что делать дальше.