Уютная, родная, сводная (СИ) - Страница 73
мужа твоего, это видно сразу. - Да, Яшина. - Кто бы спорил, конечно, Яшина! Один в один Яков, особенно цвет волос и глаз! - Даже если и не его, - Люда посмотрела зло, - не твоя, и уходи отсюда, уходи и никогда не возвращайся. - Это ты уже говорила, проходили, я не уйду ни от тебя, ни от неё. - Бросишь одного ребёнка ради другого? - зыркнула, сжав губы. - Неважно, но не уйду. - Не порть себе жизнь,
не порть жизнь Марику и Ире, Катя не твоя дочь. - Катя? - единственное, что услышал Бронислав, это имя Катя. - Катенька, Катюшка, - заулыбался во все тридцать два зуба и легонько погладил по малюсенькой ручке. Катенька напряглась,
личико покраснело, и девочка залилась плачем, Люда тут же подхватила малышку. -
Она чужих боится, - как извиняясь, пробурчала. - Понимаю, возраст такой, я не чужой, она привыкнет. - Ей семь месяцев, Боря, семь месяцев, ты считать умеешь? -
Умею, - цифры замелькали, не сходилось, на несколько месяцев всего, но не сходилось, он ещё раз посмотрел на девочку с толстыми щёчками, подозрительно поглядывающую на него, поджимающую губки, как мама, точь в точь. Ты посмотри, ещё и человека, считай, нет, а повадки мамины. Взгляд, мимика, даже беззубая улыбка, демонстрирующая всего два зуба - мамина. Бронислав почувствовал, как эта улыбка захватила его в плен, как когда-то улыбка Марика. К
лешему эти несколько месяцов, которые не вписать, не могло эту чудо родиться от бледного, желчного Яшки, а вот Люда могла скрыть, приписать, соврать, всё, что угодно могла, лишь бы вытолкнуть из их жизни Борю. Не получится. Тем более,
когда смотрит на него снизу вверх, прижимая к себе их дочь. - Что это? - он резко повернул голову Люды вбок и смотрел на желтовато-зелёный след на скуле, можно только догадываться, какой силы был удар. - Муженёк постарался? - Не твоё дело, -
попыталась отойти на пару шагов. - Моё, - мотнул головой. - Уходи, уходи немедленно, я помогу всем, жильём, работой, деньгами, вы не будете ни в чём нуждаться. - И стать любовницей, содержанкой?! - вскрикнула. - Да лучше любовницей, чем грушей для битья, сколько можно терпеть? - Я же виновата перед ним, Боря. - Твою дивизию! Ты ни в чём не виновата! - Катя... - Яшка твой пропил все свои возможности родить ребёнка, у него наверняка всё заспиртовано уже, до самых ушей, и он понимает это, вот и бесится. Катя не должна выходки этой пьяни видеть, ты понимаешь это? - Ей отец нужен, Боря. - Я, по-твоему, кто? - Ты - не отец. - А муж твой - отец, да? - Да! И в свидетельстве о рождении так написано. -
Твою мать... Людочка, да какой отец из алкоголика? - Родной! - выпалила и вывернулась из захвата руки, быстро сажая Катеньку в коляску. - Я не оставлю это так, - сказал уже в окно машины и нажал на газ.
Не оставит, не в этот раз. Он может жить с любовью к этой женщине, может смотреть, как она гробит свою жизнь на алтаре семейной жизни во имя сомнительных моральных принципов и праведных идеалов, но спускать коту под хвост жизнь своей дочери он не даст. Бронислав приезжал каждый день, в одно и то же время, Люда выходила и шла мимо, он догонял, и их диалог повторялся из раза в раз, одно и то же. Она отказалась от денег, разоравшись, что они с Катенькой ни в чём не нуждаются, в чём Бронислав сомневался, глядя на застиранное платье
Людочки, уже месяц одно и то же. Когда же она кинула взгляд на случайно выпавшую из пакета с продуктами сладкую булку и быстро сглотнула, Бронислав молча протянул, и Люда съела тут же, всухомятку, не запивая водой, ему захотелось орать от бессилия и злости. - Катенька хорошо кушает, ей хватает, - поймала его взгляд Люда, пробурчала, будто извиняясь за свой порыв. В тот день Бронислав выслал денег почтой, полагая, что таким образом Людочка не сможет отказаться.
Адресат перевод не получил, через несколько дней он ждал, как всегда, но она не вышла. Мимо проходила женщина, сухая, сгорбившаяся, похожая на смерть, только не хватало косы за плечом. - Не выйдет она, не жди, - прошамкала сморщенными губами. - Яшка её совсем разум потерял, как перевод твой увидел, в больнице она,
сильно он её в этот раз избил... Живого места не осталось, а что там бить-то,
путёвый цыплак, и тот больше весит. Вот пьянь-то! - В какой больнице? - ни жив,
ни мёртв, уточнил. - Не знаю, сынок, скорая увозила, свекровка ейная вызвала, я не расспрашивала. Спросишь - они и вовсе со свету сживут девку. Красивая она на свою беду, а Яшка пьянь последняя, поскорей бы бог его прибрал, да видать, такое отродье и там не нужно. Ты бы не приезжал больше, у тебя семья, жена -
уважаемый человек, мальчонка, а у них, может, и наладится, если ты мельтешить перед глазами не будешь, жили же до этого, прости, господи. - Всё знаете? Откуда только. - Так кто тебя не знает-то, милый? Город небольшой, ты фигура видная, а тут и вовсе деревня. И что девочка от тебя, тоже все знают. Яшка-то давно как мужик полный ноль, это и мать его говорит, а тут рожает Людка, да чернявую девчушку, отродясь у Агафоновых чернявых не было, а что она с тобой якшалась,
только ленивый не ведает, за то и бита. - Где Катя сейчас? - Так у Агафоновой, у свекровки, но ты туда не ходи, там девочку не обидят, присмотрят да накормят, а на пороге появишься, не жить Людке, свёкор-то психический у них, убьёт, и ведь не посодят даже. - Понятно, - просипел, борясь с тошнотой. - Не ходи к ним, не обидят они девочку, свекровка у неё баба жалостливая к животинам да ребятишкам. Найти,
в какой больнице Люда, не составило труда, там Бронислав натолкнулся на мать
Людочки, раньше срока состарившуюся женщину. - Пришёл? - накинулась она на него. - Обрюхатил, а теперь пришёл? - Я... - Головка от хуя ты, а не мужик!
Болтаешься туда-сюда, а она синяки носит. - Так пусть уходит, я всем обеспечу, -
уставился прямо на женщину. - У ребёнка семья быть должна, и отец. Яшка, какойникакой, а Катеньке отец, думаешь, легко без мужа-то, без отца детям? Как
Егорушка родился, так нас папаша их и бросил, всю жизнь на себе волоку. Теперь вот Егорушку схоронили, Люда замуж вышла, взял же порченую, не попрекнул сильно, и снова ты! Ещё и Катя... - Катя - моя дочь. - Яшкина она, а что родила от тебя, так не мудрено, женщине дитё нужно, а муж её бестолочный, вот она и сподобилась от тебя, но Яшкина Катерина, то и в документах указано. - И что же,
пусть этот «отец» бьёт, лишь бы был? - Да лучше битой ходить, чем совсем без мужика жизнь прожить и на себе волочь! А теперь уходи, уходи, пока я врачей не позвала или жену твою, она же тут работает. Будет разговоров ей, и за глаза, и в глаза. - Возьмите, - он протянул купюры, женщина выхватила и ловко спрятала в карман халата. - Пострадала из-за тебя, изверг, ты и плати, верно всё. Он платил,
Ира взяла под патронаж больную, Бронислав рассказал, готовый к разводу, но
Ирина только плечом повела. - Если ты решишь развестись, я возражать не стану,
Марика только жалко, но уверена, ты не бросишь его. - Не брошу, - подтвердил и вышел покурить, в доме был строгий Ирин запрет, Бронислав придерживался правил. - Знаешь, - через месяц сказала Ирина. - Она не уйдёт от мужа, никогда...
думаю, тебе надо отступить, оставить всё, как есть. - Не уйдёт? Такая любовь? -
криво улыбнулся. - Ну, любовь в браке не главное, - Ира долго смотрела на мужа. -
Живёшь не с любовью, а с человеком. - Да какой он человек, - махнул рукой. - Он подшился, мать заставила, когда трезвый - нормальный человек, ты только отступи,
дай ей жить. - Ты не знаешь, - про Катеньку Бронислав малодушно смолчал, не во всём можно признаваться жене. - Знаю, открой счёт, переводи туда деньги, надо будет - Люда снимет, но дай ей шанс... - Шанс, что он убьёт её? - Он подшился,
Боря, - от имени Бронислав вздрогнул, так называла его только Людочка. - Она просила тебя сказать это? - Да, она. Бронислав посмотрел внимательно на женщину,
ставшую его женой почти насильно. Та изменилась, сильно. Теперь у неё была модельная стрижка вместо длинной косы, идеальные брови и модный татуаж губ,