Утробный рык Дракона - Страница 19
Естественно, посещения такого милого и человеколюбивого учреждения, каковым являлось гестапо, не прошли для Вернера Гейзенберга бесследно, но ни в коей мере не пошатнули его патриотизма – тем более что в конце концов всё разрешилось более чем благополучно.
Профессор отдался работе с удвоенным рвением, не отвлекаясь ни на что другое. Даже обязанности экономки-секретаря при нём исполняла пожилая вдова, дама очень строгих правил, – и это притом, что многочисленные и весьма аппетитные белокурые Гретхен с превеликим удовольствием согрели бы постель импозантному мужчине в расцвете сил, пока их Зигфриды добывают славу Рейху на Западе (а теперь уже и на Востоке).
Слава Рейха… Германия шагает от победы к победе, забирая то, что ей по праву – по праву сильного! – принадлежит. И он, Вернер Гейзенберг, сделает всё от него зависящее, чтобы позор восемнадцатого года никогда более не повторился: он даст Великогермании такое оружие, перед которым не устоит никто и ничто – пусть даже работа эта потребует нескольких лет напряжённейших усилий. Схема достижения цели в принципе уже ясна: «реактор – бомба». Конечно, остаётся масса не уточненных технических деталей, но это уже вопрос времени и… привлечённых к Проекту сил и средств.
Потребуется убедить высокопоставленных нацистских бонз в возможности создания «сверхоружия» и в необходимости выделения соответствующих ресурсов, но вряд ли это окажется более сложной задачей, нежели выведение многоэтажных формул, предельно понятно описывающих процесс ядерного распада. Вожди Третьего Рейха – и сам Адольф Гитлер в первую очередь – бредят идеей мирового господства, а завоевание мира потребует небывалого доселе оружия, которого нет у других. Генералы никогда не оставались равнодушными к любым техническим новинкам, применение которых возможно в военных целях, – а таковыми являлись практически все достижения пытливой человеческой мысли за века и тысячелетия, начиная с пресловутого колеса. Даже использование пара предлагалось очень оригинальное: доводить до кипения воду в огромных железных бутылях с тем, чтобы выбитая давлением пара железная же пробка с силой полетела бы в голову противника.
Гейзенберг улыбнулся, представив себе солдат в перепачканных сажей старинных мундирах, увлечённо подбрасывающих дрова в огромные жаркие костры, разведённые под подвешенными на цепях неуклюжими длинногорлыми сосудами из кованого железа. Нет, его оружие будет куда более совершенным, сокрушительным и неотразимым – никакая броня не устоит!
– Простите, господин Гейзенберг, – шелестящий голос фрау Киршбау прервал мысли профессора, – к вам господин фон Вайцзеккер…
«Хм, интересно, что привело ко мне старину Карла?». Сын статс-секретаря немецкого Министерства иностранных дел Эрнста фон Вайцзеккера и старший брат Рихарда фон Вайцзеккера (будущего президента ФРГ, а ныне офицера, воюющего на Восточном фронте), физик Карл Фридрих фон Вайцзеккер был ближайшим коллегой Вернера Гейзенберга и его единомышленником. Он работал с ещё большим пылом, чем сам Гейзенберг, и оторвать от работы его могло только что-то очень важное: например, выявление принципиально новых закономерностей в уже хорошо изученных явлениях.
– О, Карл, всегда рад тебя видеть! Что у нас нового на сей раз? – по глазам Вайцзеккера Гейзенберг уже видел – новое есть, но пытался скрыть за дежурной фразой снедавшее его любопытство.
Вместо ответа Вайцзеккер молча бросил на стол свёрнутый номер шведской газеты «Stockholms Tidningen», развернул его, и всё так же молча ткнул пальцем в подчёркнутые красным карандашом строки: «По сообщениям из Лондона, в Соединенных Штатах проводятся эксперименты по созданию новой бомбы. В качестве материала в бомбе используется уран. При помощи энергии, содержащейся в этом химическом элементе, можно получить взрыв невиданной силы. Бомба весом пять килограммов оставит кратер глубиной в один и радиусом в сорок километров. Все сооружения на расстоянии ста пятидесяти километров будут полностью разрушены».
Несколько минут Вернер Гейзенберг хранил молчание, переваривая ошеломляющую новость, потом повертел шеей, словно ему нестерпимо жал галстук, и сказал, разделяя фразы:
– Надо ехать в Копенгаген. К Нильсу Бору. Нам обоим – вместе.
– Вождь, такой шанс Судьба даёт человеку только один раз в жизни. Моими устами вещает сейчас сам Зороастр: сколько великих начинаний окончилось ничем только из-за того, что Избранные не сумели внять тому, что им изрекали Всемогущие Боги! На карту поставлено будущее арийской расы, её величие и её предназначение! Мы против всего мира, и весь мир против нас: в такой борьбе обычные средства неприменимы!
Фюрер невольно опустил глаза. Даже ему, с его незаурядной волей, трудно было выдерживать невероятный напор силы, излучаемой сидевшим перед ним человеком в чёрном свободном одеянии. Человеком? Больше всего тот, кто сейчас сидел напротив рейхсканцлера и «выразителя интересов всей германской нации», походил на каким-то дьявольским колдовством оживлённую древнеегипетскую мумию: бритый череп, отражающий огоньки свечей, высохшая пергаментная кожа, плотно обтянувшая лицевые кости, и невероятной глубины пронзительные чёрные глаза, горящие фанатичным огнём.
– Наша ненависть, переплавившись в горниле Силы и Власти, обретёт законченную форму. Твои воины шагают сейчас по землям поверженных стран, неся побеждённым твою волю, но война только начинается, и час Рагнаради ещё не пробил. Сонмы врагов пали, но полчища их грядут, копя злобу и лелея низкие помыслы. Уничтожь их – и весь этот мир твой! Новые танки, пушки, самолёты, подводные лодки и крейсера – всё это прекрасно, но этого недостаточно. Это не более чем лишняя заточка меча перед битвой или ещё одна стрела в колчане – хорошо, но мало. Чтобы сокрушить всех, нужен Молот Тора или… Меч Демонов. И в твоей стране есть люди, стоящие на пороге Тайны и готовые вложить в твои руки поистине Божественную Мощь!
Губы Обращённого не шевелились, и голос его, казалось, исходит отовсюду и одновременно ниоткуда; и пламя свечей колебалось в такт звукам.
– Астравидья… Это Оружие Богов долго ждало того, чьей руке дозволено будет коснуться его рукояти. Оружие, способное сжечь и твердь, и воздух, и даже поразить ещё нерождённых! Так сказано в священных манускриптах… Великому Арджуне не дозволено было извлечь Меч Демонов из ножен – Боги наложили запрет: «Не обнажай, Арджуна, дивное оружие!». Но твои враги куда опаснее Кауравов, противостоявших братьям Пандавам, и твоя борьба иного уровня. И цель твоя величественней, и посему тебе позволят, надо только захотеть. А когда ты овладеешь астравидьей, все преграды на твоём пути будут сметены, как по мановению всесильной длани!
Фюрер слушал молча, но в сознании его уже рождались горячечные видения:…земля и небо, залитые огнём до самого горизонта… стройные шеренги его легионов, марширующие сквозь это пламя, преследуя бегущих в ужасе врагов… толпы людей, исступлённо приветствующих его, Победителя и Владыку… Да, Wunderwaffe, чудо-оружие… C таким оружием Германия сотрёт в порошок всех, осмелившихся встать на её пути: и высокомерных англичан, презирающих все остальные нации, не делая различий между белыми и цветными; и коварных русских, совместивших в своей натуре худшие черты европейцев и азиатов; и заносчивых заокеанских торговцев-американцев, не заботящихся ни о чём, кроме тугого кошелька, и стремящихся взять весь мир за глотку и не спеша доить его ради собственных барышей.
– Что это за… оружие? – спросил он. – Лучи смерти или невиданной мощи пушка?
– В мельчайших частицах, из которых слагается материя, дремлет дьявольская сила, скрепляющая Вселенную. Стоит порвать путы – и испепеляющая мощь выплеснется наружу, сметая всё сотворённое человеческой рукой. Ключ к Мечу Демонов лежит в овладении тайнами атомного распада. Германия – пока что – продвинулась дальше всех других стран по пути разгадки этой величайшей тайны Мироздания. Пока что! Враги не спят, и тоже тянутся к Мечу. В твоей власти, Вождь, опередить их. Не медли!