Утро - Страница 4
Серёга был примечательной личностью. Бывают такие пареньки, у которых, как говорится, любое дело в руках горит. Уже в семь лет он лихо играл на баяне, любую песню подбирал со слуха. В хоккей играл великолепно. Если в команде был Серёга, счёт мог идти на десятки. Удалой был парнишка. Я ни на баяне, ни в хоккей играть не умел. Но ему не завидовал. (У меня это чувство, похоже, было атрофировано от рождения.) Серёгина неуёмная энергия не находила созидательного применения, и он постепенно превращался в хулигана.
В пятом классе жажда самоутверждения направила его на неверную тропу войны – чем-то моё существование мешало ему. То ли все кто хорошо учились сделались его личными врагами, то ли “помогло” то, что я был одноклассник, но только Серёга вдруг ни с того ни с сего возненавидел меня. Столкновение было неминуемо. На физкультуре, когда я наклонился снять лыжи, он подошёл сбоку и ударил меня по голове. Я его в этот момент не видел. Удар пришёлся по шапке, я упал. Лёжа, кое-как стянул лыжи, вскочил и пошёл на Серёгу. Парень он был крепкий, но я тоже не лыком шит. В нашем околотке борьба была самым популярным развлечением. Мы, ребятишки, часами возились на поляне возле нашего дома, пытаясь побороть друг друга. К вечеру на поляну приходили парни и молодые мужики, многие издалека, и стихийные турниры иногда затягивались до поздней ночи. Если бы Серёга знал, что я на равных боролся с ребятишками на два-три года старше меня, он бы наверное поостерёгся. Но он легкомысленно, без доказательств, принял гипотезу о стереотипном образе отличника. Жизнь, к сожалению или к счастью, не прощает и более мелких ошибок. Серёге досталось крепко. Я наставил ему синяков на две недели вперёд, разбил губы, нос, под конец свалил и мутузил кулаками, пока на поросячий визг девчонок не прибежал учитель физкультуры. Сам я не пострадал, если не считать оторванной от пальто пуговицы. Вова Федотов её подобрал и потом мне отдал. Серёга потерял ко мне интерес. Так мы и учились дальше.
Но за драку досталось мне, а не Серёге – он был пострадавший. Серёга, я уверен, не жаловался, но скрыть следы драки было невозможно – я поработал на совесть. Да, сказать по правде, пожив на белом свете приходишь к выводу, что такие умелые и энергичные, но без общего видения – как говорится “без царя в голове” – только силу и понимают. Хоть отдельные люди, хоть целые страны и народы. Прут как дикие кабаны, ничем не остановишь, разве что из двух стволов. А иначе затопчут, кого угодно и что угодно. Для них всё, что не по ихнему, только раздражающее препятствие, и все остальные люди – низшая раса, перегной для осуществления их бредовых идей. Как фашисткая Германия, или римляне, к примеру… Да только где они теперь, эти империи?… Ни себе, ни людям… Захватить могут, да. Затоптать – нет вопросов. А вот что потом делать – не знают. Ну и от “излишка” ума начинают из себя солнцеподобных изображать, историю переписывать, да народ в невежество обращать – лишь бы удержать завоёванные позиции, любой ценой. И так на всех уровнях и во всех областях, куда бы эти энергичные кабаны не пролезли.
Ещё до этого случая я окончательно сбросил путы образа отличника. В начале пятого класса выбирали командира пионерского отряда. Кто-то предложил меня, но я отказался. Всё-равно выбрали. После собрания я подошёл к учительнице и сказал, что не хочу быть комадиром отряда и вообще никаким командиром. В пятом классе уже была другая учительница, хорошая такая женщина Нина Михайловна. Она поняла меня, и на следующий день избрали активную девочку. Потом для уроков труда надо было выбрать старосту. Я быстренько предложил Серёгу, и выбрали его. Он был доволен, хотя лучше ко мне относиться не стал – скорее наоборот. Моё равнодушие к командным постам и прочим атрибутам избранности сбивало его с толку и только усиливало неприязнь ко мне. Ему ещё предстояло узнать, что люди бывают разные. Очень разные. И нет такой колодки, чтобы под всех подходила.
Я уже занимался лёгкой атлетикой, выступал за школу на соревнованиях. Этого как бы хватало для общественной работы, и меня оставили в покое. Но драки, по сути дела, только начались… Со временем они становились всё более жестокими и подлыми, когда на меня одного налетали по три-четыре человека, часто старше меня. Правило “лежачего не бьют” осталось в раннем детстве. Не сказать, чтобы народ у нас уж очень драчливый. По отдельности с каждым можно договориться. Как-то это поощряется, что ли… И потом, стая нигде не любит тех, кто чем-то отличается от основной массы. Одноклассники били Юру Абдулова, безответного парнишку, жившего в каком-то своём мире. Хотя – странно, но это так – в целом парни в нашем классе были неплохие, за исключением двух полудебилов. Те уже тогда прикладывали все силы, чтобы быстрее попасть за решётку. Учился Юра плоховато, зато в кружке “Умелые руки” делал модели, занимавшие первые места на городских конкурсах. Иногда я встревал, останавливал издевательство. Злоба при этом обращалась на меня, но я держал напор. Грань была хлипенькая, какая-то малость останавливала одноклассников наброситься на меня. Боялись? Уважали? Кто его знает… Но то-то и оно, что заступался я не всегда, когда уж издевательство становилось совсем отвратительным. Можно сейчас себе сказать, что я не красное солнышко, всех не обогрел бы. Можно… Справедливость, это кто как её понимает – у каждого своя.
Так и катилась школьная жизнь. Для окружающих я был странноватый отличник, живущий сам по себе и равнодушный к мнению и одноклассников, и учителей. А к слову, если разобраться, прогресс человечества и движется теми, кто сам по себе и не оглядывается на толпу.
И ненавидел же я эти драки!… Не принимала моя душа эту дикость, это идиотское мышление одноразового пушечного мяса, которому ни себя ни тем более других не жалко. Вся доблесть для таких заключена в умении выбивать чьи-то мозги, да топтать человеческое достоинство. А зачем они, мозги-то? Или достоинство? Кому они нужны? Правителям в любой стране безмозглый народ самое милое дело. Делай с таким народом что хочешь, рассказывай любые байки – всему поверят! Чем больше страна, тем нужнее стране бойцы, потому как и амбиции большие. И в школе то же отношение. Мол, пусть мужают мальчишки, пусть учатся быть беззаветным пушечным мясом и привыкают к мысли, что кулак – он всему голова. А то что через эту первобытную “романтику” сколько людей инвалидами души и тела стало, так это не беда. Бабы ещё нарожают! Охотников распоряжаться чужими жизнями везде хватает.