Утраченная невинность - Страница 90

Дафна уперлась взглядом между лопаток Мэтта, словно хотела, чтобы он ощутил его тяжесть.

— И это все, что ты ей сказал?

Мэтт не обернулся. Он словно стерег кружки, боясь, что у них вырастут крылья, и они улетят.

— Я рассказал ей все. Должен был рассказать. Ты же этого не сделала.

Ей хотелось вскочить и наброситься на него с кулаками.

— Ты не имел права! Я — Наследница, а не ты! Рассказать должна была я — когда сочту нужным и как сочту нужным. Ты осуждал мои чувства к Эшеру с тех самых пор, как узнал о них. Может, он был прав, и ты действительно ревнуешь. Ты…

Мэтт, наконец, повернулся; он был бледен от усталости и злости.

— Ревную? Не льсти себе! Эшер как раз подходит тебе — тщеславной бабенке с раздутым самомнением! Считаешь себя неуязвимой, потому что ты — Наследница! Так вот, нет никакой неуязвимости. Ты не знала, что случится. Ты не видела, что он владеет их магией; никто из нас не видел. И ты не послушалась меня, когда я повторял снова и снова, что надо ему все рассказать. Если б мы ему открылись, он не попал бы в беду!

На какое-то время Дафна онемела от удивления. Мэтт никогда так с ней не разговаривал. Никто так с ней не разговаривал.

— Ты не можешь этого знать! — резко бросила она. — Ты ничего не знаешь! Возможно, рассказав ему, мы совершили бы непоправимую ошибку! И было бы еще хуже!

— Куда уж хуже?! — крикнул Мэтт. — Эшера вот-вот казнят!

— Довольно, — вмешалась Вейра и сильно ударила ладонью по столешнице. — Замолчите оба. Стара я для подобных сцен, кроме того, они ничего не меняют. Вы оба допустили ошибки, и с этим ничего не поделаешь. — Ее доброе лицо стало строгим. — Дафна, ты не должна нападать на Мэтта. Да, он рассказал мне все о твоих сумасбродствах, а потом потратил в два раза больше времени, подыскивая для тебя оправдания. Девочка, он был тебе верным и добрым другом. Лучшим, чем ты заслуживаешь.

Пунцовая от злости, стыда и замешательства, Дафна уставилась в пол из сосновых досок. Она не осмеливалась взглянуть на Мэтта.

— Простите меня, — пробормотала она очень тихо и беспомощно, совсем не как всевидящая предсказательница. Потом подняла глаза. — Я просто устала и измучилась сомнениями. Я рада, что Мэтт пришел к тебе, Вейра. Ему тоже грозила опасность.

Вейра фыркнула.

— Ох, детка, ему до сих пор грозит опасность. — Она взглянула на Мэтта. — Мальчик, чай еще не готов?

— Почти готов, — ответил Мэтт, ставя к столу стул для Вейры. — Садись. Я подам остальное. Печенье, как всегда?

Улыбаясь, он открыл ближайший шкафчик и достал большое глиняное блюдо, расписанное в синий и красный цвета. Из другого шкафа Мэтт вынул горшочек с медом, из выдвижного ящика извлек чайные ложки. Последней на столе появилась крынка молока.

Дафна изумленно смотрела на Мэтта.

— Да! Неплохо ты тут освоился!

Мэтт, разливавший чай по чашкам, снова нахмурился.

— Пришлось, куда деваться? Учитывая, что с прежнего места меня выгнали.

Она покраснела.

— Мэтт…

Вейра постучала пальцем по столу.

— Хватит, я сказала! Реки назад не текут.

Дафна закрыла рот и поджала губы, но продолжала смотреть на Мэтта, разливавшего чай. Несмотря ни на что, она была рада видеть его, такого большого и ловкого, хозяйничающего на кухне у Вейры. От него больше не пахло лошадьми. Теперь от Мэтта исходили ароматы дыма, меда и воска. Лицо осунулось, появились новые морщинки, которых раньше Дафна не видела, и какая-то странная печаль, совершенно ей не знакомая. Моих рук дело, подумала Дафна; горло у нее сжалось от жалости, и она повернулась к Вейре.

— Значит… ты все знаешь?

Брови Вейры взмыли вверх.

— Я знаю все, что рассказал мне Маттиас. Это не то же самое, что «знать все», полагаю. Уверена, есть вещи, которые ты утаила и от него, и от меня.

Вейра смотрела так пристально, что Дафна поежилась.

— Ничего важного, честно. Вейра… То, что я сделала… Я сделала это не для себя. — Протягивая ей кружку, Мэтт недоверчиво хмыкнул. Щеки Дафны порозовели. — Хорошо, не только для себя. Я рассчитывала, что если мы с Эшером станем… близки… очень близки… то он решит, что может мне целиком довериться. Раскрыть все свои тайны. И тогда я пойму, как его лучше защитить. Слова Пророчества неясны, туманны, даже обманчивы, Вейра. И непонятно, куда они нас ведут.

— Поэтому ты решила, что они ведут в постель этого молодого человека, — закончила за нее Вейра. — А ты давно мечтала свершить подобное путешествие.

— Вейра!

— Она права, Дафна, и ты это знаешь, — сухо сказал Мэтт. — Мы ничего не добьемся, если не научимся смотреть правде в глаза.

Она не собиралась с ним спорить.

— А ты, кажется, не очень удивилась, Вейра, что я… что мы… Эшер и я…

Вейра была занята своей кружкой и только пожала плечами. Она плеснула в дымящийся чай молока, добавила ложку меда и сказала:

— Конечно, я не большая пророчица, чем Маттиас, но глаза у меня еще видят, да и в голове кое-что имеется. — Она помешала ложечкой в кружке. — Я еще могу определить, откуда и куда ветер дует.

— Тогда почему, если Мэтт прав и я наделала столько ужасных ошибок, ты не остановила меня?

— А разве я сказала, что он прав? — спросила Вейра и обменялась взглядами с Мэттом, который передавал ей тарелку с миндальным печеньем. — Разве я сказала, что ты сделала что-то ужасное? Извини, не припоминаю. Мы до сих пор понятия не имеем, чем все закончится.

— Но у нас есть замечательная идея, — сообщил Мэтт, потирая руки.

Вейра окунула печенюшку в чай с молоком и с удовольствием откусила от нее большой кусок.

— Пей чай, детка, — сказала она ласково. — А потом мы с тобой постараемся увидеть то, что нам требуется.

Дафна вздрогнула, почувствовав, что боится. Ей сразу расхотелось чаю.

— Увидеть? Эшера? Вейра, я не смогу. Только не сегодня. Я очень устала. Может быть, завтра…

— Нет, сегодня, — сказала старуха, сдвинув брови. — До восхода солнца. Я уже пыталась, но не смогла найти его. Маттиас говорит, что у тебя никогда не было неудачных попыток, независимо от расстояния.

Дафна с укором посмотрела на Мэтта. Он пожал плечами и равнодушно отхлебнул из своей кружки. Глаза его были холодны. Рядом с Дафной стоял пустой стул, а он на него так и не сел…

Она ощутила сильную резкую боль. Никогда меж нами не пролегала такая пропасть. Смогут ли они преодолеть ее? Или дружба умерла и предана забвению, подобно тому, как это может случиться с Эшером?

Конечно, ей хотелось увидеть, что происходит с Эшером. Отчаянно хотелось…

Но она боялась того, что может увидеть.

— Придется, девочка, — повелительно сказала Вейра. — Знание — сила.

— Хорошо, раз ты настаиваешь…

Они съели печенье, выпили чай, и Вейра принесла серебряный тазик, приготовила воду и необходимые травы. Когда все было готово, Дафна посмотрела на нее с Мэттом и сказала обиженно:

— Я ничего не обещаю. Возможно, мне до него не дотянуться.

— Все, о чем я прошу, — сделать попытку. Только и всего.

И Дафна попробовала. Она и боялась, и жаждала вызвать видение. Бросив в воду листья и травы, она опустила в них руки, закрыла глаза и открыла сердце. И направила свой разум на поиски.

Эшер… Эшер… Эшер…

Через несколько мгновений она нашла его. Скрюченного. Истерзанного. Сидящего в клетке, как дикий зверь, в окружении толпы того народа, для спасения которого он был рожден. Рыдая, она рассказывала Вейре и Мэтту, что видит, и слышала, как они охают в ответ.

— Мы должны спасти его, — шептала она, и слезы струились по ее щекам. — Мы должны спасти его. Мы можем спасти его? У нас есть время?

— На этот вопрос у меня нет ответа, — сказала Вейра, когда Дафна закончила и бросилась ей на грудь. — Пока нет. Но обещаю тебе, что попытаюсь все уладить. Мы попытаемся.

Мы должны спасти его. Мы можем его спасти? У нас есть время?