Утраченная невинность - Страница 140

Эшер помотал головой. Не думай об этом! Ни в коем случае не думай! Нельзя! Или он, или все остальные! Ты обещал спасти их, помнишь?

В конце концов, получается, что и ему не придется погибать вместе с этим чудовищем. Если бы не усталость, не боль, если бы дневные дела уже закончились, он, возможно, даже улыбнулся бы.

Но не сейчас.

Эшер разорвал одеяния на груди Конройда и с размаху, не давая себе времени для сомнений, всадил кинжал прямо в сердце врагу. Почувствовал, как оружие прошло сквозь кости и плоть. Тело чародея содрогнулось. Хлынула темно-алая, почти черная кровь. Самый могучий чародей из всех когда-либо появлявшихся на свете умер!

Не в силах пошевелиться, не в силах даже вернуться к Дафне, Эшер сел на ступени Палаты Правосудия, опустил голову на колени и почувствовал, как его начинает бить озноб.

Итак, все. Все сделано. Пророчество сбылось. Правда, не совсем, поскольку он-то остался жив. Свихнувшийся мир исправлен. А он, Эшер, теперь может отправиться домой, в Рестхарвен. И начать новую жизнь с Дафной. Своей женой. Своей возлюбленной…

С закрытыми глазами, дрожа всем телом, словно от лихорадки, Эшер видел встающее над заливом солнце, чувствовал соленый морской воздух, ощущал бьющиеся в лицо соленые брызги. К горлу подкатил тугой комок. Домой!

Лежавший рядом с ним Конройд… закашлялся.

Нет! Нет! Это же невозможно!!!

Он вскочил и замер в изумлении, видя, как нож вылезает из раны и соскальзывает с окровавленной груди Конройда на мраморные ступеньки. Рана на груди закрылась и затянулась, словно ее и не было, и вот уже грудь вздымается и опускается, вздымается и опускается. Вот дрогнули ресницы…

Проклятие! Проклятие! Оказывается, Морга нельзя убить сталью. Значит, выбора не остается: придется использовать то самое смертельное заклятие, что дал ему негодяй Гар. Похоже, Пророчество не перехитришь.

Но это же нечестно! Нечестно. Он хочет домой!

Слова заклинания Уничтожения уже подсказывала услужливая память. Он вызвал их, задержав на кончике языка. Оглянулся на мгновение, чтобы еще раз посмотреть на Дафну. Она стояла на краю площади, и Гара рядом не было.

Дафна. Дафна…

Он едва не взвыл от горя.

Как же все это несправедливо!

Лежавший у его ног Морг пошевелился.

Ну, что ж, теперь или никогда! Время вышло.

Правая рука только чуть-чуть дрогнула, голос лишь немного охрип, но все это было уже не важно. Он произнес последнее заклятие, прочертил магические знаки, закрыл глаза и замер в ожидании…

— Я иду к тебе, отец… иду к тебе…

Ничего. Ничего не произошло. К своему ужасу, он не почувствовал никакого всплеска энергии, никакого прилива магических сил… ничего. Ни вспышек, ни света… Смерть не постигла ни его, ни Морга.

Не веря себе, Эшер оглянулся в поисках того, кто виноват во всем этом, и закричал в отчаянии:

— Будь ты проклят! Га-а-ар!

— Эшер, сюда! — раздался голос принца из темноты слева. — Скорее, пока он не очнулся!

Кружилась голова. Глаза застилала алая пелена ярости. Скользя на мокрых ступеньках, Эшер влетел в узкий проход между Палатой Правосудия и часовней. Схватил Гара за грудки. Встряхнул.

— Ты же говорил, что все перевел! Говорил, что оно сработает!

Гар с трудом отстранился от разъяренного Эшера.

— Так и есть. Оно подействует! Да отпусти же меня! Эшер, послушай!

— Тебя? — взорвался он. — Больше я тебя не слушаю! Слушал раньше и в какое дерьмо вляпался? Говори! Говори, что я теперь должен делать? Эта тварь не сдохла! Я воткнул ему нож в самое сердце, а он еще жив! И твое заклятие, чтоб ему…

— …Оно не подействует, пока магическая сила не пройдет через меня.

Эшер отшатнулся и тупо уставился на принца.

— Что? Что ты сейчас сказал?

На бледном, бескровном лице Гара провалившиеся глаза казались огромными синяками.

— Я изменил заклятие Барлы. Немного. Совсем чуть-чуть. Теперь, Эшер, я стал его составной частью. Магическая сила должна пронизать меня прежде, чем она убьет Морга.

Он что, с ума сошел? Бредит? Неужели это события последних недель так на него подействовали? Совсем с петель съехал.

Прочитав вопрос на лице Эшера, Гар вздохнул и покачал головой.

— Нет, поверь, я в здравом уме. То, что я говорю, чистая правда, Эшер. Впрочем, именно об этом я и хотел тебе сказать прежде, чем ты попытался вышибить мне мозги.

— Ты изменил заклинание? Но зачем?

— У меня на то свои причины.

На мгновение Эшер потерял дар речи. Отвернулся, потом вновь посмотрел на принца.

— Но… но ведь это значит, что в таком случае и ты умрешь, разве не так?

Гар пожал плечами.

— А тебе-то что, если Морг будет мертв?

— Ты свихнулся, — прошептал Эшер, качая головой и отступая к сырой, холодной стене. — Полный, законченный кретин.

— Ты и сам понимаешь, что нет. Морг должен умереть, и это единственный способ.

— Этого не может быть! — закричал Эшер. — Ты же умник, ты ученый, историк! Придумай же что-нибудь! Один человек уже умер из-за меня! Я не желаю, чтобы их стало двое, ты, упрямый идиот!

Гар покачал головой.

— Извини, Эшер, но это не твой выбор, а мой. И я его сделал.

— Но почему?

— Какая разница. Тебе же наплевать, что будет со мной. Да, наплевать, но дело-то сейчас было не в этом.

— Ладно, представь, что мне не все равно, и скажи, что за причина.

Гар вздохнул и, глядя в землю, заговорил:

— Я обещал Фейн, что не буду желать ее короны, и нарушил слово. Я обещал тебе, что с тобой ничего не случится, и снова нарушил обещание. А потом я обещал Барле, что буду защищать ее народ даже ценой собственной жизни. И вот это свое обещание я собираюсь исполнить. Я, может быть, и не очень хорошо разбираюсь в магии, но я все еще король Лура. К сожалению, я совершил беззаконный поступок, нарушив свои обещания. Отец меня не этому учил. Я ведь говорил тебе однажды, что у меня тоже есть свое предназначение. Помнишь? Ну вот, это оно и есть.

Он поднял голову. Лицо — словно каменная маска.

— Не пытайся остановить меня, Эшер! Я возненавижу тебя, если ты попробуешь это сделать.

— Если ты заставишь меня через это пройти, тогда я возненавижу тебя!

Гар криво улыбнулся.

— Да ты вроде как уже меня ненавидишь…

— А тогда возненавижу еще больше!

Принц с истинно королевским равнодушием пожал плечами.

— Как тебе будет угодно. Все равно это уже ничего не изменит. Эшер, другого пути нет, и мы только напрасно теряем время.

Он оказался в ловушке. В капкане, из которого нет спасения. И все из-за этого ублюдка! Вот же мерзавец!

— Я тебе этого никогда не прощу, — прошептал Эшер. — Никогда до самой смерти.

— Я это знаю, — кивнул Гар. — А теперь заткнись и слушай. У нас всего несколько секунд. Все, что я тебе говорил в фургоне, правда. Единственная разница — высвобождая заклинание, ты должен крепко держать меня за плечо. Понял? Ни в коем случае не отпускай меня, иначе заклятие не подействует, и Морг останется жить вечно.

Он как будто окоченел. Голова шла кругом.

— Только через мой труп.

— Нет, — без улыбки возразил Гар, — через мой.

Эшер не нашелся что ответить.

Гар полез за пазуху и вынул толстую тетрадь в потертом кожаном переплете, ставшую первопричиной всех этих бед. Между страниц то здесь, то там торчали закладки: огрызки бумажек, какие-то кусочки ткани. Гар почти с нежностью посмотрел на дневник.

— Я принес его с собой. Странно, но мне с ним как-то уютнее. Хотя я понимаю, что для тебя это не имеет смысла.

Он протянул дневник Эшеру. Рука его дрогнула.

— Возьми его, пожалуйста. Сохрани. Это все, что осталось от величайшей и прекраснейшей из женщин, которая отдала свою жизнь ради чего-то, что она считала еще более прекрасным. Сделай так, чтобы ее не забыли никогда. Пожалуйста.

Эшер неохотно сунул треклятый дневник в карман. А в лицо Гару посмотреть так и не осмелился.