Утраченная невинность - Страница 122

— Добро пожаловать домой, Маттиас. А вот вид у тебя не больно хороший.

Хозяйка повернулась к Гару, окинула его с головы до ног оценивающим взглядом и добавила:

— А вы, надо думать, сын нашего последнего короля?

Гар кивнул.

— Всегда к вашим услугам, Вейра. Мэтт мне все о вас рассказал.

— Ага. — Она скептически улыбнулась. — Ну, обо мне-то, полагаю, он рассказал не все. А это кто еще такой?

Она перевела взгляд на Даррана. Тот вежливо поклонился.

— Я — секретарь его высочества. С добрым утром, госпожа!

— Это мой очень-очень верный друг, — объяснил Гар. — И он последний, кто остался у меня из моей семьи.

Дарран даже покраснел от такого отзыва, а Вейра снова внимательно взглянула на Гара.

— И зачем же вы пришли сюда? Укрыться от врагов? Если так, то я вас не порадую. В темные времена, которые теперь наступают, никому и нигде не спрятаться.

Гар выдержал ее взгляд.

— Я пришел, чтобы помочь… И чтобы исправить допущенные ошибки.

Вейра протянула руку и коснулась кончиками пальцев его бледной щеки. Все так же глядя ему в глаза, она сказала:

— Это хорошо. Потому что ты многое можешь сделать и у тебя за плечами много того, о чем стоит сожалеть.

Мэтт тихонько кашлянул, прочищая горло, и поправил ее:

— Последнего не так уж и много. Гар помог мне бежать из тюрьмы. Они сделали это с Дарраном и Орриком.

— Ты имеешь в виду капитана Оррика? — поразилась Дафна.

— Ну, это очень долгая история. — Мэтт устало улыбнулся. — Я обязательно расскажу ее, но немного позже. После того, как поговорю с Эшером.

— Не уверена, что это разумно. Он ведь и на тебя сердит. Он теперь знает о том, что ты член Круга и имеешь ко всему, что с ним случилось, самое прямое отношение.

Вейра остановила молодую женщину, прикоснувшись к ее руке, а потом показала куда-то за дом.

— Мэтт, ты найдешь его вон там, в лесу. Может, теперь он наконец созрел, чтобы разделить с кем-нибудь свое одиночество. Ночь у него выдалась бурная.

— Знаю, — вздохнул Мэтт. — Я всегда чувствую, когда он…

— Не в духе? — Вейра покачала головой. — Впрочем, это неудивительно. Человек имеет право злиться, когда последним из всех узнает, что был рожден, чтобы спасти королевство. Ладно, мальчик мой, сейчас мы идем прямо в дом. Дафна, позаботься об ослике.

Вейра повела принца и его секретаря в дом, а Дафна задержалась с Мэттом.

— Они с Эшером, по-моему, полночи проговорили.

— Ну, что ж, ему крепко досталось. — Он старался говорить мягко. — Представь, его голова лежала на плахе, и над ней уже занесли топор, когда нам удалось его спасти. После такого испытания любому надо немного перевести дух.

Она тихонько охнула.

— Вейра мне ничего об этом не рассказывала. Мы были… мы занимались другими делами.

Неожиданно он поцеловал ее в макушку и легонько подтолкнул к сараю.

— Я так и думал. Иди и распряги осла. Да задай ему корма. Увидимся в доме…

Не желая расставаться со старым другом, Дафна попридержала его за рубашку.

— Пожалуйста, Мэтт, будь осторожен. Он действительно очень зол. И у него столько магической силы, ты не представляешь!

Маттиас снова поцеловал ее, на этот раз в щеку, и ободряюще улыбнулся.

— Со мной все будет в порядке. Не волнуйся.

И направился к лесу.

Эшер лежал у подножия высокой скрюченной сосны. После неконтролируемого выброса магической энергии прошло уже несколько часов, а он так и не оправился еще до конца. Внутри было пусто, все тело болело, ломило в висках. Внезапно до него донесся звук чьих-то шагов. Он поморщился. Если придется слушать новую историю об их дорогом Рейфеле, его непременно вырвет. Или он сотворит что-нибудь пострашнее.

— Катись отсюда, старуха, — неприветливо пробурчал Эшер, не поднимая головы. — Я слушал твою болтовню всю ночь, и у меня от нее уже уши отваливаются. Мне наплевать на все, что ты собираешься мне сказать.

— Неплохо ты встречаешь друзей, — раздался насмешливый и знакомый до боли голос. Голос, который ему очень хотелось бы услышать… Но только не сейчас!

— Если я, конечно, по-прежнему твой друг, — произнес бывший конюший. — И если ты пожелаешь простить меня.

Эшер рывком вскочил на ноги. До боли сжал кулаки и хрипло произнес:

— Мэтт?!

Мэтт выглядел ужасно. Ввалившиеся глаза, синяки на лице, оборванная одежда. Багровые подтеки на горле и засохшая кровь. А еще он казался немного взволнованным и настороженным.

И не зря, подумал Эшер.

Конюший остановился на некотором расстоянии от него.

— Я слышал, ты сегодня был несколько… не в себе.

Эшер криво усмехнулся.

— Можно и так сказать. Можешь вообще говорить что угодно, но не вздумай приближаться ко мне!

— Я тебя не виню, — мягко сказал Мэтт.

— С твоей стороны это очень великодушно!

Вздохнув, Мэтт сунул руки в карманы и заговорил снова:

— Знаешь, Эшер, я хотел поговорить с тобой еще месяц назад. Однако мне не позволили. Если скажу, что мне очень жаль, это что-то изменит?

— Зачем? Разве твои сожаления могут отменить то, что уже сделано?

— Ты прав, не могут, — согласился Мэтт и, немного поколебавшись, сделал два шага к Эшеру. — Но и то, что ты, надувшись, сидишь здесь, в глухом лесу, тоже ничего не изменит. Ты тот, кто ты есть, Эшер. Не я сделал тебя чародеем. И не Вейра. И не кто-либо еще. Таким ты родился. Таким, как о тебе говорит древнее Пророчество. Вернее, ты должен быть таким.

Эшер предостерегающе поднял руку и произнес:

— Клянусь, если кто-нибудь где-нибудь в моем присутствии когда-нибудь произнесет слово «пророчество», он горько об этом пожалеет.

Губы конюшего дрогнули в слабой улыбке.

— Это я могу понять…

Сукин сын! Говорит — как с капризным жеребенком! Мягко, ласково, успокаивающе. Того и гляди, протянет руку, чтобы потрепать по холке!

Эшер скрестил руки на груди и холодно произнес:

— Ладно. Эти две дряни уже все мне рассказали. И о магии, и об истории олков, и о снах. И ради чего я родился. Ты, надо думать, считаешь, что все это правда, не так ли?

Мэтт нахмурился.

— Не называй их так!

— Их рассказ — правда?

— Да…

Впрочем, еще до того, как Мэтт ответил, Эшер уже знал, что это так и есть. Чувствовал, что фантастический рассказ Дафны правдив от начала до конца, хотя и не желал это признавать. Понимал, что Вейра, тихо просидевшая у его постели всю долгую ночь, тоже говорит правду. Но даже сейчас он не желал ей верить.

— Провались она пропадом такая правда!.. Я могу сейчас уйти, — надменно сказал он.

Вот именно. И пусть попробует Мэтт стать у него на пути!

— Можешь, — кивнул тот.

— Я могу уйти, и меня никто не сможет удержать. Ни ты, ни Дафна, никто. — Он злорадно улыбнулся, точь-в-точь как Конройд. Даже зубы также обнажились в улыбке. — Я, оказывается, могущественный маг, Мэтт, и мог бы испепелить тебя одним взглядом.

— Знаю. Я почувствовал изменения, когда эта сила проснулась в тебе. Ощущение было такое, словно миллионы деревьев мгновенно сгорели в адской топке. Ты можешь, если захочешь, одним своим взглядом уничтожить всю эту землю. Так? Ты этого хочешь?

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое!

Мэтт вздохнул.

— И что ты будешь делать? Куда пойдешь? Тебе некуда идти, Эшер. Хорошо или плохо, но наше королевство — это все, что у нас есть. А если ты не совершишь то, ради чего был рожден на свет, то мы лишимся и этого.

Эшер в отчаянии махнул рукой.

— Я скажу тебе, Мэтт, чего я не хочу! Я не хочу всего этого!

В то же мгновение тонкий луч раскаленной энергии ударил из кончиков его пальцев вверх, прямо в густую зелень сосновых лап. Послышался треск горящих игл, в небо взметнулись насмерть перепуганные птицы. Задыхаясь от страха и не зная, откуда пришло к нему это знание, но точно зная, что это в его власти, Эшер усилием воли погасил магический свет, втянул его в себя. Потом медленно опустил руку, с тревогой взглянул на нее, посмотрел на искривленный, оплавленный ствол сосны.