Утешение для изгнанника - Страница 7

— Она живет здесь, — сказала Франсеска и постучала в дверь.

— Кто? — спросила Сибилла.

— Сеньора Бернада, разумеется. Хочешь войти?

Что-то в ее голосе дало Сибилле понять, что Франсеске меньше всего этого хочется.

— Если хочешь, войду, — ответила Сибилла, — но мне очень нужно сходить к сапожнику.

— Превосходно, — сказала Франсеска. — Я пробуду там не больше получаса.

— Мы подойдем к тому времени, — сказала Сибилла.

Тут дверь открылась, появилась высокая фигура и устрашающее лицо сеньоры Бернады. Она кивнула Сибилле и приглашающе протянула руку Франсеске Манет.

— Сеньора, кто эта женщина? — спросила Роза.

— Попросту говоря, гадалка. И я подозреваю, что моя родственница Франсеска тратит на нее большую часть предназначенных на одежду денег.

— Не знаете, откуда она?

— Нет. Но, судя по ее говору, откуда-то неподалеку от наших мест.

— Я так и подумала, — сказала служанка.

— Роза, ты знаешь ее? Было б интересно, если б знала.

— Может быть, знаю. Мне было трудно разглядеть ее, потому что я стояла позади вас, а она была в этом темном дверном проеме. Мне бы хотелось услышать ее голос и как следует ее разглядеть, а потом решать. Только так, чтобы она не разглядела меня как следует, — загадочно добавила Роза.

Он стоит в дверях просторного зала. Крыша его высока, как тучи, и стены из серого камня угрожающе высятся над ним. У противоположной стены стоит женщина в белом платье, очень высокая и красивая. Волосы спадают ей на плечи растрепанными кудрями, словно она только поднялась с постели. Ее окружают люди, но он видит, как она оглядывает зал, отыскивая его. Находит и очень звонко восклицает: «Он здесь. Когда станет старше, будет защищать. Я буду в безопасности». Потом волосы на ее голове начинают вздыматься, словно она лежит в воде. Внезапно они вспыхивают; вопли женщины разносятся на весь зал. В ужасе он со всех ног бежит к ней сквозь безмолвную, высящуюся над ним толпу, расталкивает людей, стремясь приблизиться и затоптать пламя. Но когда достигает места, где была женщина, находит только кучку пепла и череп.

Суббота, 2 мая

— Нужно нам еще на что-нибудь посмотреть? — спросил молодой человек, стоявший позади Раймона Форастера у входа в лавку тканей.

— Не думаю, — ответил Раймон. — Эстеве с мальчиком везут с собой все остальное. Они уехали до того, как колокола зазвонили к обедне.

Он отсчитал несколько монет и придвинул их к продавцу в лавке Винсенса.

— Уверен, что шелк понравится вашей жене, — сказал продавец. — Цвет красивый, из него получится превосходное летнее платье.

И подал перевязанный лентой сверток.

Раймон взял его и вышел на залитую ярким солнечным светом соборную площадь.

— Если тронемся сейчас, то вполне успеем к обеду.

— О, вон там Николау, — сказал молодой человек. — Не ожидал увидеть его сегодня.

— Где? — спросил Раймон, подняв взгляд и щурясь от яркого света. Потом издал конвульсивный вздох, неуверенно отступил назад и ухватился за руку молодого человека для поддержки.

— Папа, что такое? — спросил тот. — Ты здоров?

— Здоров? — переспросил Раймон через несколько секунд. — Да. Здоров. Только голова слегка закружилась, — добавил он. — Мне нужно немного посидеть, вот и все. Не беспокойся, Пау.

— Папа, что с тобой? Ты побледнел, как полотно.

— Совершенно ничего, сын. Это пройдет за то время, которое нужно, чтобы рассказать об этом. Должно быть, дело в том, что я долго находился в темной лавке, а потом вышел на яркое солнце.

— Сюда, — сказал Пау, подталкивая отца мягко, но настойчиво к скамье перед винной лавкой. — Посиди здесь в тени, отдохни. Я принесу чего-нибудь попить, а потом поедем обратно. Папа, ты слишком уж усердно работал. Может, послать кого-нибудь за врачом. Вон там парнишка врача.

— Не нужно, — сказал Раймон. — Сегодня суббота, и что бы ни делал его парнишка, сеньор Исаак празднует субботу. Я же не при смерти, Пау. Наведаюсь к нему на будущей неделе.

На другой стороне площади мужчина и мальчик, только что увлеченные разговором, с интересом наблюдали за этой драмой. Мужчине, судя по виду, было тридцать лет с небольшим, у него была крепкая челюсть, широкие скулы и копна светло-каштановых волос. Мальчиком был Юсуф, вышедший, как обычно в субботу, поразвлечься. Мужчина, указав на Раймона с Пау, сказал:

— Кажется, этот человек нездоров. Интересно, нужна ли ему помощь? Может, мне пойти…

— Сеньор Раймон? — спросил Юсуф. — Не думаю. С ним сын, если б ему была нужна помощь, Пау искал бы ее. Видимо, ему жарко, он устал и хочет пить, — добавил он уверенно. — Я встретил их на дороге чуть свет, когда они ехали в город. Бедный сеньор Раймон, видимо, ничего не ел с тех пор, как они покинули его усадьбу-финку. [4]

— Далеко им ехать? — с озабоченным выражением лица спросил мужчина.

— Не больше часа, — ответил Юсуф. — Они живут в той стороне, неподалеку от Сан-Марти. Усадьба очень хорошая, ухоженная. Я часто ездил туда поговорить с Эстеве, управляющим. Он знает многое о лошадях и говорит на моем языке — научился ему в детстве у помощника конюха.

— Наверно, ты прав, — сказал мужчина. — Они встают.

— Сеньор Раймон выглядит превосходно, — сказал Юсуф. — Как всегда.

Это говорило о том, что Юсуф изучил медицину хуже, чем ему представлялось.

Но Раймон Форастер вновь обратился за советом к врачу только в ближайшую среду.

— Сеньор Исаак, — говорил он, снова сидя в доме врача, на столе сбоку него стояла чаша холодного вина, разбавленного водой, — после разговора с вами и выполнения ваших советов я вскоре стал чувствовать себя гораздо лучше и сильнее. Со временем окреп и вернулся под жаркое солнце, проводил большую часть каждого дня за усердной работой в саду и на винограднике, Думал, это меня излечит.

— И не излечило?

— Нет, Я легче засыпаю, но вскоре сновидения начинаются снова. Особенно в последнее время.

— Что это за сны? — спросил Исаак. — Они всегда одни и те же, сеньор Раймон? Или каждую ночь разные?

— Ни то ни другое, — задумчиво ответил Раймон. — Сны различные, но, кажется, связаны друг с другом. Мне снятся одни и те же два-три места и события, только, когда вижу их, они всегда разные.

— Можете сказать, какие места и события видите? Когда мы ищем причины, дурные сны вообще одно дело, повторение одного и того же сна вновь и вновь совсем другое.

— Они становятся хуже, — заговорил Раймон. — И более частыми. Но вот о чем они, сказать трудно. Во многих — в большинстве — появляется женщина. Она очень высокая и красивая, в белом платье, распущенные волосы спадают ей на плечи. Мне время от времени приходит в голову, что, возможно, это моя мать.

— Она похожа на вашу мать? Или просто знаете во сне, что это она?

— Сеньор Исаак, я не помню матери. Кажется, помню какую-то женщину, но не знаю. Не имею представления, как она выглядела…

— Она мертва?

— Должно быть. Люди, которые меня вырастили, говорили, что я сирота.

— Расскажите, что затем происходит во сне.

— Как я только что сказал, волосы ее спадают на плечи, и они загораются. Она громко зовет меня на помощь. — Голос его от страха стал напряженным. — Я отчаянно пытаюсь подбежать к ней, но между нами толпа. Когда наконец прорываюсь сквозь преграждающих путь, на земле только череп. — Раймон сделал глубокий, дрожащий вздох. — Потом мне снится узкое, темное ущелье. Холодно, очень холодно, дует ветер, идет дождь. Я пытаюсь бежать, голос позади кричит, чтобы я спешил, но я не могу, и меня настигает высокий мужчина в темном плаще. Рука его, холодная, костлявая, впивается мне в плечо. Тут я обычно просыпаюсь, хотя сон как будто бы продолжает длиться. — Он умолк, чтобы отдышаться, словно после крутого подъема. — Не уверен, сеньор Исаак, что смогу еще долго это выносить. Я измучился.