Уст твоих бурный ветер - Страница 97
– Зачем? - девушка выпрямилась. - Я хочу с тобой!
– Нет! - отрезал наставник. - Эла, это не обсуждается. Тебе незачем… видеть, что произойдет. Никому из людей незачем. Мы вернемся еще до рассвета. Постарайся поспать, ты и так вымотана. Думаешь, Хлаш захочет снова тащить тебя на себе? - Он ободряюще улыбнулся ей и поцеловал в лоб. - Пока, котенок.
Прежде, чем Элиза успела сказать хоть слово, Тилос растаял во тьме.
– Тилос! - отчаянно крикнула девушка, но ее голос заглох в начинающем накрапывать дожде. - Тилос…
– Я снова прошу прощения за то, что вам предстоит сделать! - Тилос говорил на ритуальном. - Забудьте про солнечный свет и морской ветер. Перед вами только Путь. Вы не можете свернуть с него, не предав себя, вы не можете следовать ему, не предав себя. Я лишь прошу вас делать, что должно.
Ритуальные формулы падали в пространство, и лишь шелест ветвей служил им фоном. Кромешная тьма окутывала небольшое плато. Тройной ряд сидящих на пятках троллей окружал Тилоса полукругом - головы склонены, на коленях тоскалы и палицы. Сразу за ними начиналась небольшая пропасть, отвесный обрыв, преодолеть который не смог бы никто, кроме троллей-скалолазов.
– Тысячелетиями Народ карал междоусобицы изгнанием и смертью, - Тилос перешел на общий. - Сегодня особый случай. Сегодня вам придется убивать соплеменников. Вам пришлось делать выбор между заветами предков и долгом, и ваш выбор нелегок. Я в неоплатном долгу перед вами. - С точностью до миллисекунды выверенная пауза. - Не бросайтесь вперед сломя голову. Я не хочу, чтобы на мне лежала еще и ваша кровь. Я иду впереди, ваше дело - добивать выживших. И помните - полная тишина, пока возможно. Никто из них не должен уйти, никто не должен рассказать о сегодняшней ночи. И еще - я хочу, чтобы вы еще раз обдумали как следует предстоящее нам. Если вы не чувствуете в себе силы преступить черту, лучше останьтесь здесь. Я даю вам время Та для последнего решения.
Секунды текли почти осязаемо, вязко. Таймер внутри тикал словно бы медленнее, чем обычно. Никто из них не откажется, я знаю, но, по крайней мере, моя совесть останется чиста хоть здесь. Вам еще не приходилось работать палачами, ребята, и это ощущение вы не забудете никогда. Прав ли я, что устраиваю такое? Не знаю. Я давно уже не различаю добро и зло, свет и тьму. Я просто использую любые средства для достижения видимой только мне цели. Да полно, видимой ли? Я помню, каким был триста с лишним лет тому назад - мальчишкой по имени Семен, веселым увлеченным студентом, студиозусом, любящим от нечего делать поразмышлять о вечном. Потом я стал - меня сделали! - Хранителем, потом - киборгом, совершенным, почти идеальным, но - киборгом. Что после всех превращений осталось во мне от того, прежнего человека? Я знаю, что получил взамен, и никогда не отказался бы от таких приобретений, если бы мне предложили выбирать свой путь заново. Но что я потерял? Жалость? Милосердие? Умение просто жить, любить, умирать? Не знаю. Та цель, что маячит в тусклой мгле передо мной, недостижима, и я это знаю. Но у меня нет необходимости рассчитывать жалкие крохи времени, что Вечность брезгливо дарит людям. Я не могу умереть, а потому планирую путь на десятилетия и столетия вперед.
Но кто сказал, что мои планы нужны кому-то, кроме меня самого? Может быть, я - как тот кагурл: паразитирую на обществе и пытаюсь не допустить в него конкурентов. Но кагурлу, чтобы выжить, приходится питаться соками хозяина, мне же нет необходимости и в том. Я просто не вижу другого способа существовать, другой цели в жизни, как не видят их Демиурги со своими играми. Неужто я ничем не отличаюсь от них?…
– Время Та истекло! - голос Хлаша прозвучал сухо и торжественно. - Все приняли решение. Я иду за тобой, Хол-аз-Гуштым, в смерть и унижение.
– Я иду за тобой, - тихо откликнулся хор. - В смерть и вечность, в величие и унижение, я иду за тобой с открытыми глазами. Веди нас, Хол-аз-Гуштым.
– Спасибо, ребята, - вздохнул Тилос. - Тогда двинулись, и да ведет вас Путь!
Небо на востоке начало сереть, когда из темноты возникли две темные фигуры - высокая и низкая. Элиза заметила их только после резкого движения Старана, кажется, просидевшего всю ночь неподвижно. Сама она, несмотря на слова Тилоса, заснуть так и не смогла. Она высунула нос из-под насквозь промокшего одеяла и тихо чихнула.
– А вот простужаться не надо! - сообщил ей знакомый голос.
– Тилос… - прошептала девушка. - Я думала, что вы никогда не вернетесь… что что-то случилось…
– С нами все в порядке, котенок, - хмыкнул Тилос. - Хлаш?
– Старан, - откликнулся голос матхи, - место общего сбора - как и намечено. Спасибо за помощь.
– Да, учитель, - откликнулся охранник. - Прямого тебе Пути.
Тролль сделал движение в сторону и бесшумно канул в предутренние сумерки.
– Вот и все, старый друг, - произнес невидимый во тьме Тилос. - Вот и все, котенок. Эла, пора прощаться. Хлаш проводит тебя…
– Что значит - прощаться? - удивился матха. - С какой радости? Твои дела еще не закончены, и я не собираюсь бросать тебя одного.
– Мы договорились, - с досадой ответил Тилос. - Хлаш, не усложняй ситуацию. Если бы ты мог помочь хоть чем-то…
– А я и могу помочь. Тебе понадобится прикрытие, чтобы какой-нибудь мародер на свалился на голову в самый неподходящий момент.
– Не свалится. А ты должен охранять не меня, а…
– Я смогу защитить вас обоих, - хмыкнул Хлаш. - Да и Элиза не лягушонок, чтобы держать ее в кувшине за пазухой. Я решил.
– Упрямый болван! - с досадой сказал Тилос. Хлаш коротко рассмеялся.
– Не трать зря время, друг. Опасность грозит тебе, не мне. В крайнем случае мы с нашей подружкой юркнем в кусты, и пусть попробуют нас догнать! Верно, Эла?
– Я не брошу Тилоса! - горячо выкрикнула девушка. - Пусть придут охотники! Мы им покажем!
– Показала одна такая… - фыркнул Тилос. - Ладно. Нет у меня времени на пререкания. Хлаш, раз уж ты увязался за мной, могу я попросить тебя поднести футляр? Я пуст, нужно накапливать энергию.
– Не вопрос. Дотащил я твое железо сюда, дотащу и до места. Но, кажется, пора выходить. Путь по местным буреломам нелегок, особенно для…
– Я не отстану! - заявила Элиза. - Сейчас…
Она подхватила заплечный мешок и начала лихорадочно запихивать в него одеяло. Мокрая кое-как свернутая ткань упорно не хотела влезать в узкую горловину. Кто-то - судя по прикосновению грубой кожи, Хлаш - отобрал у нее и то, и другое.
– Я донесу, - сказал тролль тоном, не допускающим возражений. - Пойдемте, а то ночное зелье начинает выдыхаться. В третий раз за ночь настой пить я не стану, и не просите.
– Навязались вы на мою голову… - пробурчал Тилос. - Детский сад, да и только. Эла, держись за мою руку и постарайся не запинаться.
Тысячелетия назад тут не существовало никакого лога. Лишь одна из бесчисленных речек, которой много позже люди дали имя Светлая, несла свои не слишком обильные воды почти точно с севера на юг. Но именно здесь скрытая под огромными отложениями осадочных пород горная гряда почти выходила на поверхность. Если севернее и южнее воды реки могли свободно разливаться по глинистой равнине, то здесь поток протискивался по довольно узкой лощине между двумя чудовищными гранитными глыбами, пологой на западе и отвесной на востоке. Долгие годы вода промывала себе путь, вынося рыхлую породу и обнажая камень, смещая свое русло все дальше к востоку, к крутой скале, пока, наконец, не уперлась в остановивший ее твердый склон.
Результатом ее вековечных трудов стала долина верст девять-десять шириной, плавно понижающаяся с запада на восток, посреди которой уныло торчал голый каменистый холм, который люди назвали Плешивым. Если остальная часть долины со временем снова стала плодородной благодаря весенним речным разливам, то на этом голом куске камня рос только мох.
Дальше к югу начинались неглубокие овраги с пологими склонами. Речка петляла между ними и в них, разбиваясь на десятки звенящих мелких ручьев, и резко поворачивала на восток, к не слишком далекому океану. Дальше к югу начинались заросшие ковылем степи.