Успокоительное для грешника - Страница 9

И она вытолкала дочь наружу, не дав никому сказать ни слова.

— Хорошенькая толстушка, — сказал подмастерье, он стоял, привалясь к косяку ведущих в мастерскую дверей, и молча слушал разговор. — Везет же тебе, а?

— Кто? — спросил Даниель, снова принимаясь раскладывать узор.

— Сеньора Лаура, — ответил подмастерье. — Правда, я не отказался бы и от ее матери.

— Да, конечно, — рассеянно сказал Даниель.

В то время когда сеньора Алисия и ее дочь думали о дорогих перчатках, их муж и отец узнал о смерти Гвалтера Гутьерреса. Он сидел в глубине лавки, предоставив ученику заниматься покупателями. За годы расчетливого, упорного труда и ловких сделок он постепенно превратил скромную лавку, где покупали материю сообразительные и прижимистые хозяйки Жироны, в большое предприятие, все шире ведя дела с купцами, портными и другими лавочниками. За его маленькой конторой находилась комната, до того забитая товарами, что ее называли складом.

Затишье в работе дало ему время строить смелые планы, которые он обдумывал уже две-три недели.

Услышав изумленный возглас ученика, Висенс встал и вошел в лавку.

— Дорогой сеньор Николау, — задушевно сказал он. — Как я рад видеть вас. Это просто визит — поверьте, очень приятный — или показать вам что-нибудь? Отрез красивой ткани для летнего платья вашей доброй жене?

— Сеньор Николау рассказывал мне об убийстве сеньора Гвалтера, — сказал ученик. — И об этом жутком похищении. А потом ваш друг Пере заглянул на минутку спросить, есть ли у нас новый шелк, его жена хочет взглянуть на него, и сказал нам, что у сеньора Гвалтера был священный Грааль, настоящий, он нес его в собор и его сразила Рука Господня. Он так сказал, правда, сеньор Николау?

— Священный Грааль у Гвалтера? — произнес Висенс слабым голосом.

— Это просто слух, сеньор Висенс, — сказал Николау Мальол. — Мы знаем только, что Гвалтера нашли возле дворца епископа.

— Но врач наверняка…

— Я распрошу тестя, когда увижу его, сеньор Висенс. Вне всякого сомнения, он знает больше.

— Совершенно верно, — сказал Висенс и грузно опустился на стул. — Врач Исаак знает все, что происходит в городе. Парень, — резко обратился он к ученику. — В лавке останусь я. Тебе нужно разнести покупки.

— Хорошо, сеньор Висенс, — сказал ученик, радостно взял два небольших свертка и поспешил к двери. Улица буквально гудела новостями, и ему очень хотелось окунуться в это возбуждение.

— Пожалуй, мне нужно проконсультироваться с вашим тестем, — сказал Висенс.

— Заболели? — спросил Николау. — Вы выглядите довольно бледным.

— Нет, я не болен. Огорчен и встревожен этой новостью, вот и все. У него в самом деле был Грааль?

— Не представляю, как такое могло случиться, — сказал Николау. — Откуда бы он взял его?

— Это я могу вам сказать, — произнес Висенс шепотом. — Один человек — нездешний — принес его в город. Недавно.

— Не верю, — сказал пораженный Николау. — Сюда?

— Почему бы нет? У нас красивый собор…

— Будет красивым, когда его достроят. Но как вы узнали об этом?

— Тот человек предлагал его мне. За большие деньги.

— Господи Боже, — сказал Николау. — Он говорил, что у него есть Грааль?

— Шшш, — прошипел Висенс. — Об этом никто не должен знать.

— Представьте, если б это было правдой, — сказал Николау.

— Вне всяких сомнений, это правда, — заговорил Висенс. — В подтверждение этого у него есть бумаги. Можете представить себе, чем хранение Грааля здесь — в соборе — обернулось бы для города? К нам повалили бы тысячи паломников. Прибывали бы сюда ежедневно, нуждаясь в еде и крове, с золотом в карманах и громадным желанием истратить его на безделушки, отрезы шелка и прочее, чтобы показать дома соседям.

— Тогда стало бы шумно и тревожно, — сказал Николау. — Там, где паломники, там воры, головорезы и всякие другие отвратительные люди. Нет — я думаю, Граалю лучше всего оставаться сокрытым от людских глаз.

Сеньор Висенс удивленно воззрился на него и покачал головой.

Торговец тканями проводил Николау Мальола до площади. Николау остановился и что-то пробормотал под нос.

— Прощу прощенья? — произнес Висенс.

— Извините, сеньор Висенс. Я засмотрелся на ученика моего тестя, увлеченного разговором с кем-то, и подумал о том, как сильно он вырос за год.

— Он разговаривает с Баптистой, — сказал Висенс. — Какие дела могут быть у Баптисты с учеником врача? Что он затевает?

— Юсуф?

— Нет, Баптиста, — ответил Висенс. — Простите меня, сеньор Николау. У меня дела.

И поспешил обратно в лавку.

— Николау, может ли это быть правдой? — спросила его жена Ребекка, когда они сели обедать.

— Нет, — ответил ее муж. — Не думаю. Но мне нужно заглянуть к Марти. Он очень любил отца, хотя Гвалтер сильно раздражал его, и, должно быть, раздавлен горем.

— Я пойду с тобой, засвидетельствую свое почтение сеньоре Сибилле.

— Я тоже хочу пойти, — сказал их сын Карлос.

— Не сейчас, — ответила его мать. — В другой раз. Я возьму с собой служанку, — обратилась она к мужу, — и по пути обратно, пока ты будешь разговаривать с Марти, я сделаю кое-какие покупки.

— Николау, мне невыносимо находиться в этом доме, — сказал Марти. Они сидели во дворе, стараясь поддерживать неловкий обмен вежливыми банальностями. — Давай погуляем вдоль реки.

— Должно быть, дом пробуждает мучительные воспоминания, — негромко произнес Николау.

— Долго это продолжаться не будет, — сказал его друг.

— Почему? — спросил Николау. — Уежаешь?

— Можно сказать так, — ответил Марти, поднимаясь на ноги. — Не то чтобы уезжаю. Скорее… — Он не договорил. — Я расскажу тебе всю эту ужасную историю. Думаю, вскоре ты все равно все узнаешь.

— Если не хочешь… — начал было Николау, выходя следом за Марти со двора. Сжигаемый любопытством, смешанным со смущением, он не закончил фразы.

Когда они удалились от толпы и сели на берегу, Марти стал рассказывать то, что узнал утром из слов матери.

— Пятнадцать тысяч мараведи, — произнес Николау. — Мне трудно поверить в это.

— Мне тоже, — сказал Марти. — Как и всякому разумному человеку.

Взял камешек, бросил его в воду.

— С таким же успехом он мог бы все, что нажил тяжким трудом, бросить в Оньяр. По крайней мере, его бы за это не убили.

— Ты не знал ничего о том, что происходит?

— Я понял, что отец что-то затевает. Знал, что он собирает долги — ходит от дома к дому, будто сборщик налогов, требует все, что ему задолжали. Я подумал, что он сходит с ума.

— Серьезно?

— Да.

Марти бросил другой камешек и стал смотреть на расходящиеся круги.

— Я вчера было решил предложить запереть его в комнате, пока он не наделал еще чего-нибудь.

— Ты спрашивал отца, что он делает?

— Да. Несколько раз. Мы жутко ссорились, орали друг на друга, говорили такие вещи, что даже не верится. Последнее, что я ему высказал, — пожелание, чтобы он гнил в аду.

Молодой человек закрыл лицо ладонями и мучительно заплакал. Наконец, утерев слезы, он сказал:

— Я был очень зол на него. Как можно любить человека и так на него злиться?

— Это легко, — сказал Николау, положив руку другу на плечо. — Легче, чем злиться на человека, который тебе не нравится.

— Моя мать в смятении. Боится, что мы будем голодать. Но есть дом, который теперь принадлежит мне. Я продам его. Вырученных денег и ее приданого будет достаточно, чтобы содержать мать если не в роскоши, то хотя бы пристойно. Она поговаривает об уходе в монастырь; деньги за дом уйдут туда. Думаю, это будет значительная сумма.

— А ты как же?

— Я молодой и сильный, — заговорил Марти. — Могу работать. Думаю, достаточно обаятелен, чтобы увлечь трудолюбивую молодую женщину с приданым, достаточным, чтобы начать торговлю. Да — думаю, я смогу даже продаться богатому тестю с уродиной-дочерью, которому нужен сын, что продолжит его дело, — добавил он с горечью.