Успех - Страница 4

Тем не менее еще большую угрозу моему покою представляло то, что можно было бы назвать ее характером. Ей еще не исполнилось и двадцати, но каждый новый поворот ее беседы приоткрывал новую главу ее прошлого, полного мерзости и грязи, — безумные, безответные влюбленности, потоки унижений, куча безрадостных сожительств (полсотни мужиков за два года — и она не собиралась даже отрицать этого). Ничего удивительного, что я всерьез возненавидел ее после первого же такого выплеска. Мне ненавистна ее близость. Когда она прикасается ко мне, я закрываю глаза и молю о терпении. Когда мы занимаемся любовью, выражение моего лица как у инопланетянина. Она не возражает. Только ей всего мало. Такие люди оберут вас до нитки, завладеют вашим телом и вашим временем, но способны ли они внять вашему совету? О нет, только не они. А я слишком мягкосердечен. Я просто претерпеваю эти гормональные бури. Неудивительно, что я — в числе эксплуатируемых.

Я набрал семизначный номер. Шепотом поговорил с Адрианом — как всегда, сердито — и выяснил, что богатея Торки сегодня вечером не будет, зато грозная и восхитительная Сюзанна, наше новое открытие, почти наверняка будет дома.

— Отлично, — пробормотал я и положил трубку на место, едва заслышав тяжелые и неуклюжие шаги Теренса на лестнице.

— Когда она придет? — спросил он.

— С минуты на минуту. Только что звонила.

— И как у нее настроение?

— Естественно, такое, как будто у нее нервный срыв.

— Прекрасно.

— Уф, Терри… — Я помолчал, нахмурился. — Ты действительно готов?

Положа руку на сердце, уверяю вас, что Теренс носил ярко-зеленые бархатные брюки, сборчатую оранжевую рубашку и красный вельветовый пиджак. Уверяю! Вкусы Теренса касательно одежды, равно как и многого другого, всегда выходили за рамки. К примеру, у него есть ледериновый пояс с серебряной пряжкой размером с каминную решетку; постоянно стремясь прибавить себе несколько дюймов, он вынужден носить башмаки, которые больше походят на ходули, — вы можете позволить себе такое, если вы действительно высокий, как я, но не в том случае, если вы такой коротышка, как он (на самом деле в Теренсе всего пять футов семь дюймов; мой рост, разумеется, шесть футов полтора дюйма); кроме того, он отдает предпочтение красочным сочетаниям цветов — нелепой смеси кричащих негроидных и пастельных, излюбленных домработницами, — а также без ума от всяких хитрых аксессуаров (подтяжек, кашне, медальонов), которыми щеголяет всеми сразу, как жестянщик. От него вполне можно ожидать, что он появится в черных ботинках и легких летних брюках. Ему ничего не стоит надеть джемпер поверх тенниски. Он способен как ни в чем не бывало застегивать при посторонних пуговицы на своей…

— Так как же мы все уладим, Грег?

— Просто, — сказал я. — События будут развиваться стремительно. У Миранды случится истерика. После чего я удалюсь. И в этот момент ты, Терри, торжественно появляешься с текилой и преисполненный сочувствия. По-моему, лучше не придумаешь.

— Думаешь, надо ее сначала напоить?

— Это не помешает — дело верное. У тебя точно выпивки — залейся?

— Выпивка — единственное, чего у меня много. Запасся.

— Я бы рекомендовал белое вино. Она им упьется из одной только природной жадности. Еще у меня есть немного копченой лососины, можешь ее угостить. Это она тоже любит, особенно с хлебом.

— М-м-м?

В дверь позвонили.

— Ладно, пошли, — сказал Теренс.

— А, заходи, — позвал я.

Я слышал, как Миранда благодарит задержавшегося в передней Теренса, прежде чем начать тяжело подыматься по лестнице. А что же я? Я стоял у окна, покачиваясь с пятки на носок, уже набросив черный плащ на свои широкие плечи, подбрасывая на ладони ключи от моей сделанной на заказ машины. Тросточка с оловянным набалдашником стояла, грозно прислонившись к письменному столу.

— Привет, — сказала Миранда, явно стараясь казаться особенно ослепительной.

— Ну что ж. И как ты думаешь — чем мы теперь займемся?

Миловидное рыльце Миранды сегодня выглядело не очень-то впечатляюще: грива соломенно-желтых волос, толстые губы, испуганный взгляд. Хрюкнув, она присела на краешек моей кровати, ее нелепый хлопчатобумажный рюкзак шумно упал на пол.

— Чем тебе угодно, — сказала она. — Я не против.

— О господи, — начал я, — вот это я в тебе больше всего не выношу. Почему ты считаешь себя таким безнадежным ничтожеством?

— Прости. Почему бы нам куда-нибудь не сходить пообедать? Или на тот фильм, который ты хотел посмотреть, он сейчас как раз идет в «Эй-би-си». Или еще что-нибудь придумать — поиграть в кегли.

Я отвел от нее свой испепеляющий взгляд.

— Да, конечно. Почему бы и нет?

— Прости. Или, хочешь, можем остаться дома. Если ты устал, я приготовлю тебе что-нибудь.

— Признаюсь, это звучит абсолютно неотразимо. Знала бы ты, как я себя чувствую после…

— Почему бы нам не пойти в то местечко за углом. Оно…

— Не смей больше меня перебивать! Хамка проклятая.

— Прости.

— Чертова хамка.

…Сказав это, я, разумеется, ринулся вон из комнаты и с грохотом сбежал по лестнице. Пока, стоя в холле, я потихоньку натягивал перчатки, из темного угла выступил Теренс. Он шумно дышал.

— Порядок? — спросил он.

Я на мгновение задумался, потом ответил:

— Лучше бы тебе пойти туда, Терри. Она что хочешь может с собой сделать. Совсем обезумела.

(Вот уж теперь посмеемся за счет Теренса, подумал я. В конце концов ради этого мы и здесь — немного повеселиться, глядя на этого дурня.)

Воздух прогрелся после дождя. Я остановил проезжавшее мимо такси — моя хрупкая машина снова забарахлила, — и оно, без конца петляя, отвезло меня в Хауэрт-гарденз. Я нажал мраморную кнопку звонка. Слуга Торки робко хихикнул, принимая мой плащ.

Было два часа, когда я вышел от Торки и остановился на ступенях, нетерпеливо застегивая плащ. Уход мой был несколько поспешным и определенно чересчур драматичным, чтобы вызвать такси по телефону, а шансы поймать его в такой час казались более чем призрачными. (Недавно в этом районе произошло несколько нападений на прохожих. Однако меня это ни в малейшей степени не волновало. Такого рода вещи просто не случаются с правильными людьми, людьми моего роста, соответственно одетыми и так далее.) Таким образом, мне не оставалось ничего иного, как пойти обратно пешком сквозь журчащую, ртутно поблескивающую ночь.

Адриан с Сюзанной вели себя совершенно несносно. Не успели мы раздеться, как Адриан стал самым нелепым образом придираться к исходившему от Сюзанны запаху; он жаловался, что у него болит спина, и посмел обвинить меня в том, что я не вымылся перед тем, как прийти! Нам пришлось немыслимо извиваться, чтобы держать эти опасные места, которые он попросту выдумал, подальше от его омерзительного, пористого носа, и среди прочего испробовать несколько новых отталкивающих поз, которым его научили в Нью-Йорке. Это было чертовски неудобно, и локоть у меня до сих пор болит, стоит мне согнуть руку. Но все это ерунда по сравнению с тем, как вела себя она.В тот самый момент, когда Адриан обратил свое внимание на меня, — на самом деле единственное, чем он заинтересован, Сюзанна, хотя, разумеется, тебе этого никогда не понять, — она заявила, что у нее разболелась голова и она хочет просто понаблюдать. Как бы там ни было, эта Сюзанна не такая опытная, как считают, и грудь у нее слишком большая.

Довольно забавно, но чертовски надоедает, когда из-за тебя всю дорогу собачатся. Идиоты, с их собственническими инстинктами и наследственной враждой. Неужели они не понимают, что меня нужно вкушать, умащать, обожать меня и поклоняться мне, а не раздирать на части, как кусок мяса?

Я вернулся благополучно, правда несколько запыхавшись, поскольку последние полмили решил перейти на бег трусцой. В квартире было темно; тишина застыла в пыльном воздухе. Я прошел по коридору, напружинившись, чутко вслушиваясь. Как правило, расположение ванной комнаты, которая находится за похожим на кошмарное логово какого-нибудь хиппи жильем Терри, болезненная тема для меня, когда я возвращаюсь домой запоздно, однако сегодня я приветствовал возможность пройти мимо его кровати. Окажется ли там Миранда? Я постучал.