Усмирители - Страница 30

- Понятия не имею, - сказал Нальди.

- Гунтер?

- Да я же границу пересек пешим ходом несколько часов назад! Опомнитесь!

- Опишите происшествие, миссис Хэндрикс, - попросил доктор.

Гейл описала, ничего не позабыв. Старательно и с чувством.

Вегманн осклабился:

- Так-так! Большая серая машина... Часом, не олдсмобиль?

- Да, да! И номер техасский!

- Все в порядке. Я знаю эту колымагу. Сам хоронил ее недавно в расщелине.

Он согнал улыбку с лица и распорядился:

- Доктор Нальди поведет пикап, он больше смыслит в машинах, чем в пистолетах. Гунтер, сядешь за руль и поедешь впереди. Поглядывай в зеркальце: вдруг нам помощь понадобится? Я присмотрю за обоими пленными сам, в фургоне... Вам дурно, миссис Хэндрикс?

Мне стало по-настоящему жаль спутницу и любовницу, побелевшую и вздрогнувшую. Для утонченной, изобретательной дамы она сплошь и рядом оказывалась поразительно простодушна. Полагала, например, что меня и впрямь пальцем не тронут...

И даже, наверное, искренне полагала, будто ей самой дозволят уйти.

Лежать ничком на стылом полу фургона - вдобавок связанному по рукам и ногам - было и жестко, и холодно. К тому же я когда-то упоминал: мой "шевви" по сути, лишен амортизаторов. Это не создавало дополнительных удобств, учитывая все колдобины" выбоины и бугры.

Вегманн расположился позади, подле самой дверцы, устроив себе уютное гнездышко из чужих одеял и спальных мешков. Револьвером тоже вооружился чужим - тридцативосьмикалиберный зверем. С точки зрения профессиональной, это выглядело весьма разумно. Револьвер достаточно могуч и удобен; а если убираешь противника, гораздо меньше улик и следов оставишь, использовав его же ствол...

Я чувствовал, как мелко и непрерывно трясет растянувшуюся рядом Гейл. Покинув "Чероки", бедолага точно онемела. Ни словечка, ни звука. Еще бы: опять угодила в смехотворный переплет... Но смеяться, в сущности, не стоило.

Доктор Нальди орудовал передачами поистине виртуозно, я сказал бы - неприлично хорошо для кабинетного ученого мужа. Какое-то звено цепи лопнуло, и продвижение наше сопровождалось теперь тоненьким ритмическим лязгом. Что ж, цепи верой и правдой отслужили уже несколько зим подряд.

- Не вздумай шевельнуться, - предупредил Вегманн.

Испровещился наконец-то! Я боялся, он будет молчать всю дорогу, подражая Гейл.

- Послушай, - осведомился покорный слуга, - ты ведь профессионал, верно? Только зовешься не Вегманном. Твоя физиономия попадается в картотеках, а имя, кажется, славянское.

Это было чистейшим домыслом, но стоило только поглядеть на круглую веснушчатую рожу. Разумеется, я нигде и никогда не видал ее. Иначе вся затея двинулась бы вдоль иной колеи. Вегманн понял, криво ухмыльнулся, промолчал. Я пошел с иной карты:

- Одного не пойму: на кой пес ты связался с бандой обормотов-любителей и полусумасшедших борцов за чистоту воздуха?

Вегманн хмыкнул. Затем, по-видимому, решил, что можно чуток расслабиться и передохнуть. Любая роль требует огромного напряжения нервов. И всякому, сколь угодно опытному, разведчику временами просто хочется побыть собою.

- Так удобнее, - сообщил он. - Зачем вас прислали, мистер Хелм? Разделаться с Ковбоем? Но, помилуйте, - отряжать умелого истребителя против такого подонка, Сэма Гунтера?

- Возможно, - сказал я, тщательно подбирая слова, - наверху не знают, какое это никчемное ничтожество. Думают: большая, очень хитроумная и дерзкая шишка. Знаменитый резидент, числящийся под кличкой Ковбой и нагло гуляющий в ковбойском костюме. Что в глаза бросается, того и не замечают. Помните "Украденное письмо"? Подонок ли, нет ли, - а мне велели убрать именно Гунтера.

- Весьма любопытно, - улыбнулся Вегманн. - И вселяет бодрость. Рад услышать подобное, мистер Хелм. Я долго и прилежно трудился, дабы создать ложный след. Остановил выбор на господине Гунтере, натаскал его, словно пса, выставил над ширмой, как Петрушку... В Хуаресе он, правда, поработал неплохо, но, между нами, агент из Гунтера не ахти... Легко теряет голову - точнее, то, что у него именуется головой. А внимание вашей контрразведки он привлекал долго, осторожно, под моим чутким руководством. К счастью, Гунтер - напыщенный болван и вообразить не может, что на свете существуют люди поумнее. Жаден. И весьма. Полезный субъект... И одевается соответственно.

- А доктор Нальди?

- О, доктор Нальди... как это? Внутренний эмигрант. Полоумный профессор, вообразивший себя светилом сейсмологии, убежденный, будто атомные взрывы неизбежно приводят к тектоническим сдвигам земной коры... И предал Соединенные Штаты, отстаивая дурацкую свою теорию. Для сдвигов заряды нужны помощнее. А простофиля Хэнк Вегманн знай сидит на своей заправочной станции, у всех на виду, безобидного безобидней. Он исчезнет, конечно же, однако никто особо не встревожится, ибо человек-то маленький, никчемный... Вы, разумеется, понимаете, почему я разговариваю столь откровенно.

Я хохотнул:

- Можете не пояснять. Сам не первый год работаю.

- Значит, понимаете, - улыбнулся Вегманн. - Чистая необходимость. Не питаю к вам ни малейшей личной вражды.

- Благодарю, - отозвался я. - Будьте уверены: ваш покорный слуга поступил бы в точности так же. Если бы приказали удирать, не оставляя свидетелей.

- Рад познакомиться с человеком разумным.

Слушая наши речи, Гейл принялась всхлипывать, Пошевелилась. Вздохнула, словно пытаясь вымолвить что-то, однако осеклась и замерла неподвижно. Пикап заскрипел тормозами, остановился. Дверца поднялась. Воспоследовала процедура нашей выгрузки, при которой и мне, и Гейл развязали ноги. Я не придал этой подробности ни малейшего значения. Временная передышка не значила ничего, ибо, во-первых, я не готовился извлекать из нее выгоду, а во-вторых, сооружение, венчавшее церковь, оказалось чересчур любопытным.

Возможно, строители старой церквушки выбрали для нее место весьма неожиданное, высоко в горах, почти на границе альпийских лугов. Но весь новомексиканский край изобилует заброшенными поселками, где некогда обитали рудокопы, а эта публика была столь же неотесанной, сколь и набожной. Церковь зачастую оказывалась единственным домом, выстроенным с любовью и старанием. Что ж, одобряю... Как следствие, всякая подобная церковь способна простоять века, надолго пережив покинутые и развалившиеся хижины.

По моим расчетам, пикап очутился на склонах Сьерра-Бланки. Там и сям росли мачтовые сосны, а меж ними виднелись бренные останки шахтерского поселка. Пара-тройка лачуг, сложенных из дикого камня, выглядели вполне благопристойно, а лишенные крыш, прогнившие, потонувшие в снегу бревенчатые прямоугольники указывали: здесь тоже обитали человеческие существа. Повыше, средь густого кедровника, я приметил заброшенную шахту. Наверное, имелись и другие.

Маленькая, приземистая церквушка упорно противилась натиску времени и стихий. Кое-где каменная кладка начинала разрушаться, но в целом старинный храм казался довольно крепким. И на звоннице, укрытая от наблюдения с воздуха, красовалась необычная штука, наподобие параболической радарной антенны.

Ежели говорить по чести, не могу ручаться за точность определения. В электронике я смыслю примерно столько же, сколько в квантовой механике - сиречь ни аза. Не ручаюсь даже за слово "параболическая". Возможно, устройство было гиперболическим, эллиптическим либо сферическим... Но, если не слишком ошибаюсь, инженеры-электрики, съевшие в своем деле целые своры собак, чаще всего стрекочут о параболах.

Короче, я узрел некую дрянь, похожую на мелкий котелок диаметром в несколько футов, утыканный антеннами, перевитый проводами. Котелок нацеливал их на запад, в сторону огромной, расстилавшейся далеко внизу долины. И подрагивал, ерзал, непрерывно смещался, точно следя за чем-то. На верхотуре дежурил то ли часовой, то ли повар... Я не завидовал этой высокопоставленной особе. И холодно, и ветрено, и поди знай, сколь долго выдержит хрупкая с виду колокольня вибрацию тяжелого устройства...