Усмирители - Страница 28

Я нахмурился:

- Чем еще знаменит Руидосо?

- Дорогой, тебе, наверное, самому выдавили в драке половину мозгов! Не понимаешь? Кариньосо-Руидосо. Руидосо-Кариньосо! Именно эти названия и перепутались у меня в памяти! Я знала город Кариньосо, а про город Руидосо не слыхала отродясь!

- Отродясь полагал, - ответил я неторопливо, - что любой уроженец ковбойского штата Техас имеет понятие о городе Руидосо... Техасцы - лихие наездники и обожают любоваться лихими жокеями. Ежегодно.

Глаза Гейл потемнели и сузились:

- Ну и странный же ты человек... Ах" да!.. Я ведь позвонила в Руидосо! И нашла твой вонючий, завшивленный, блохами кишащий вигвам! Это гостиница "Вигвам"! В городе Руидосо!

Я переключил передачу, ибо дорога начинала подыматься на гребень высокого ската, поросшего довольно густым сосняком.

- Послушай, Мэтт!

- А?

- Ты действительно убьешь его?

- Сэма Гунтера? Ковбоя? Безусловно. Вели, разумеется, отыщу. Задача моя такова.

Последовало натянутое, неловкое безмолвие.

- Тебе же сразу и честно сообщили: ежели я преуспею, Сэму так или иначе не долго жить останется.

- Да, но... Я боялась поверить. Не хотела. А потом увидела, как ты орудовал шприцем...

- Как полагается. Между прочим, шприц был совершенно стерилен.

- Это ужасно... Я не подозревала, что подобное случается наяву... Прости, Мэтт. Не жди от меня чересчур большой выдержки. Просто говори, как поступать, и все тут.

Замечательное предложение; чудесный гамбит, который оказался бы еще чудесней, будь в нем хоть крупица искренности. Я пробормотал нечто приличествовавшее; надеюсь, убедительное и похожее на правду.

Вскоре мы одолели перевал и покатили вниз по горным отрогам в сторону Руидосо. Дорогу изрядно подновили с тех давних пор, когда я проезжал по нее в последний раз, однако валящий мокрыми хлопьями снег даже магистральное шоссе может сделать небезопасным для шофера. Наконец, вдоволь навоевавшись против крутых поворотов и сопутствующих заносов, я достиг самого городка, приютившегося в боковом каньоне.

Мы проехали по главной улице. Снегу было полно, а света мало.

Гейл облизнула губы.

- Вот теперь я буду прилежно высматривать вывеску "Вигвам"! - задорно сообщила она. И голос, между прочим, не дрогнул.

Гостиница оказалась кучкой маленьких домиков, немного в стороне от главной улицы, однако вывеска виднелась издалека, и весьма явственно. Я свернул, запарковал пикап рядом с полудюжиной других машин. У большинства из них красовались на крышах укрепленные особыми держаками лыжи. Что ж, погода благоприятствовала слалому. Или нет. Не знаю: не любитель кататься на двух досках при помощи двух палок.

Ветер утих, и в этот глухой, предрассветный час под высокими кедрами, росшими среди гостиничных Домиков, царило полнейшее безмолвие. Казалось, мы где-то в первобытной глуши, а не в тридцати ярдах от главной городской улицы.

- Ступай осторожно, - предупредил я. - Снег мокрый, не вздумай поскользнуться и поломать ногу.

- Мэтт, мне холодно. И страшно. Я вынул из кармана револьвер.

- На, возьми, с ним веселей. Заряжен. Повторяю: не застрелись по небрежности. В меня тоже не пали. Но при надобности жми на гашетку не раздумывая. Это встанет в одного покойника, но, во всяком случае, не сделаешься покойницей сама. Пойдем.

Гейл уставилась на тридцативосьмикалиберного зверя.

- Мэтт, я... Лучше оставь себе, а?

- Бери, ежели вручают. Спасибо заботливым родственникам, я обзавелся двумя лишними. Чтобы противостать нашей огневой мощи, Гейл, танковая дивизия потребна!

Женщина взяла маленький пятизарядный револьвер, осторожно сунула за пояс панталон. Укрыла рукоятку пушистым свитером. Я разглядывал Гейл и пытался припомнить, когда именно влюбился в нее. Впрочем, навряд ли кто-либо может ручаться, что в точности помнит обстоятельства и время, при которых сделался мишенью для Амура.

В точности я помнил совсем иное: сейчас неподходящее время топтаться на снегу и таять от нежности к женщине, ведущей тебя прямиком в западню. По крайней мере, я уповал на это всей душой. Коль скоро Гейл оказалась лучше, чем я думал, работа идет насмарку и летит ко всем чертям...

Дверь открыла тощая светловолосая девчушка, закутанная в пальто, смазливая, невзирая на сонное выражение лица и папильотки. Она позвала матушку - пышную, тоже светловолосую даму, облаченную в теплый халат и тоже не поленившуюся устроить себе вечернюю завивку. Но к мамаше слово "смазливая" сделалось неприменимо уже много лет назад.

Мы прошли в бревенчатый, удивительно милый зал, заказали домик, уплатили, расписались в гроссбухе, чуток поболтали с хозяйками.

- Возьмите ключ, - предложила статная содержательница "Вигвама". - Ваш домик называется "Чероки". Третий справа. Печь протоплена с вечера, в шкафу отыщете лишние одеяла... Простите, не сможем проводить вас. Дочь прихворнула, а я...

- Ничего-ничего! - поспешил перебить покорный слуга. - Разыщем! "Чероки".

- Надеюсь, придется по вкусу. А завтрак подают в общей столовой, начиная с половины седьмого.

Я пересек двор, извлек из пикапа чемоданы и вместе с Гейл, старательно ступавшей по моим следам, направился к отведенному нам пристанищу. Миновали бревенчатый коттедж "Арапахо", прошествовали мимо "Ирокеза", достигли "Чероки".

Поставив чемоданы прямо на снег, я нашарил в кармане ключ и отомкнул дверь. Внутри царила тьма. Теплый воздух волною хлынул навстречу. Я подхватил оба чемодана и сделал шаг.

Свет загорелся внезапно и был очень ярок. За порогом поджидали двое. Старые добрые друзья мои: Вегманн и Нальди. Я отступил и наткнулся на твердый маленький предмет. Кажется, на дульный срез тридцать восьмого калибра...

- Замри!

Гейл произнесла это нежно, почти с мольбою в голосе.

- Пожалуйста, милый, не шевелись! Пока я рассуждал, как быть, незримый дотоле некто принял решение вместо меня. Упомянутый некто возник из ближних кустов и двинул меня по голове. То ли пистолетным стволом, то ли дубинкой.

Когда в глазах немного прояснилось, я обнаружил свою пострадавшую персону, лежащей на дощатом полу домика. Дверь заперли. По крайности, холодом не тянуло ниоткуда. Любезно уступленные Пейтоном и Бронковичем револьверы не давили боков, и я резонно заключил, что пребываю обезоруженным. Тем лучше для меня.

Кстати" я вообще не рассчитывал применять во время этого задания револьвер. Оба ствола пришлось до поры таскать на себе, но только чтобы выглядеть опасным профессионалом, алчущим всадить в Сэма Гунтера зарядов двенадцать. Нельзя же было косвенно признаваться: я к вам явился, господа, мечтая получить по башке.

Невзирая на пульсирующую, тупую боль, я валялся, не поднимая век, и чувствовал себя счастливейшим из людей, которые когда-либо попадали в подлую ловушку. Следовало бы сердиться, но я не мог. По сути" едва ли не силком заставил девушку предать меня... Какие уж тут обиды! Ведь именно этого мы с Маком и добивались! Единственным поводом для беспокойства был вопрос: а в те ли я лапы угодил?

Раздался негодующий женский голос:

- Зачем ударил? Ведь он стоял спокойно! И ничего не делал! Ты же обещал!..

Немного поближе отозвался голос мужской:

- На всякий случай. Сама говорила: человек опасен. Обученный, закаленный правительственный агент. Посланный исключительно по мою душу. Хм! Да меня важной шишкой сочли!

Мужчина захохотал. Скрипнули доски. Я ощутил умеренно злобный пинок в ребра.

- Валяясь на полу" особо опасным не кажется!

- Прекрати, Сэм! - холодно велела Гейл. - Между мной и тобою - двусторонний договор. Почти политический. Я выполнила обещание, изволь выполнять свое! Хочешь пинать - купи футбольный мяч и пинай сколько влезет.