Уровень Пси - Страница 9

Пипа смотрела на лодку и о чем-то думала.

– Помогу, – сказала она наконец. – Только не сейчас. Сейчас у меня дела. Давай завтра. За сутки не обрастет.

Завтра так завтра. Дела – это святое. Фыц понимал, что это он – застревака, а Пипе надо идти к своим учебникам, двигаться дальше.

– Пошли вместе, только кроссы возьму.

Они шли назад вместе, держась за руки там, где это позволяла ширина тропинки. Идти, держась за руки, в Фтопке не запрещалось.

Вернувшись к себе и закрыв дверь, Пипа вовсе не бросилась к учебникам. Она открыла программу «Досье» и заглянула в профиль Жизы. Да, все правильно и ничего удивительного. У Жизы было 46 штрафных очков. Плюс 1, плюс 10 и плюс 50 за поцелуй – вот тебе и изол. Пипа заглянула в профиль Аууарена Рена. У него было аж 87 штрафных. Плюс 1, плюс 10, плюс 50 – изол.

– С одной стороны, конечно, дураки! – философски заметила Пипа. – Но с другой, зато круто поцеловались!.. Интересно, а день-то Жизке точно зачелся или она про него ради поцелуя набрехала?

Пипа еще раз зашла в профиль Жизы и ахнула. Жиза с утра закрыла один день, за пару минут до полудня взяла следующее задание, а уже спустя пару часов закрыла еще один день! Два дня за один день! Пипа протерла глаза и прочла информацию еще раз. Да, да, Жиза выполнила сегодня два задания, причем второе буквально за минуту до того, как ее отправили в изол!

– Не может такого быть! – воскликнула Пипа. – Неужели она получила задание поцеловать Ау так, чтобы потом отправиться в изол?! Может, тут вне заданий дают день за смелые поцелуи? Это было бы здорово. Поцеловался, зачел день – в изол! Поцеловался, зачел день! – в изол! Романтика! И работать над заданиями не надо!.. Интересно, а Ау тоже зачелся день?

Она второй раз залезла в профиль Ау. Нет, ему ничего не зачлось. Эх.

– Значит, целоваться не имеет никакого смысла! – заключила Пипа, выключила комп и пошла обедать.

В кафе было людно. Многие игроки решили не мешкать с входом в игру.

Диди. «Людно», поскольку через вход, расположенный в кафе Сэмма и Мадлены, в игру попадали в основном человекообразные игроки-люди и игроки-мутанты. Почти все они жили в У-У или недалеко от этого города. И почти все не были мутангелами. (Таких на Пи обычно называют маломутангелами.)

Дюшка увидел, что в игровом шатре в окружении ослепительно горящих свечей находится широкоплечий мужчина, над головой его носятся по кругу зеленые бубны, тонкие, гибкие, похожие на носовые платки.

– У-и-и-вь-и-иии! – одобрительно свистели находящиеся вне круга приятели-мужчины; кто-то размахивал световым мечом, рисуя в воздухе каскады таких же зеленых знаков.

Клюшкин все еще пребывал в состоянии странного отупения. Не помнил, как и где они припарковались, как вылезли из машины, как вошли в кафе…

Кто-то задел его локтем, пробегая мимо:

– Свет вам в спину и удачи в игре!

– И вам… в спину… – Дюшка не потрудился повернуть голову, чтобы посмотреть на того, кто его приветствует, ответил механически.

Толпа зевак полукругом стояла в метре от свечей, позади Мадлены. Они вряд ли были приятелями входившего в игру, поскольку не свистели, не улюлюкали и знаков под потолком не чертили. Мадлена замерла в торжественной позе, воздев руки к небу. На вошедших Дюшку и Ризи она не обратила ни малейшего внимания.

Прямо у входа в шатер компания синих мутантов с какой-то отдаленной и не очень популярной на Пи Земли устроила своему игроку пышные проводы. Две девушки лихо отплясывали на здоровенном алом барабане, квартет в национальных костюмах играл на дудках и треугольных пиликалках, а остальные просто громко вопили.

– Это Глэб, он всего лишь четверка пик, – пытаясь перекричать дудки и вопли, пояснил Дюшке Ризи. – Он знает, что не выиграет. Но надеется попасть на свою родную планету и передать письма родным и близким тех, кто попал на Пи!

Ризи и Дюшка продрались сквозь синюю толпу к бару. Тут было поспокойнее. Две девушки, одна с крыльями за спиной, вторая с антенками на голове, мирно беседовали, поглядывая в сторону шатра и явно ожидая своей очереди. Прямо за ними что-то сосредоточенно чертили в блокнотах симпатичные длиннобородые гномы. Несколько вполне обычных на вид людей закусывали хамелеонами. Гномов и девушек Ризи не знал. Два парня, похожие друг на друга, как близнецы, приветливо замахали Шортэндлонгу руками.

– Это семерка и шестерка червы, – мимоходом пояснил Ризи. – Вместе сражаются, как черти. А поодиночке ничего не стоит с ними справиться. Где же Элина?

Дюшка заметил снующего между столами бармена и одновременно официанта Сэмма.

– Эй, Сэмм!

Сэмм оторвался от посетителей и подошел к ребятам.

– А вы с Мадей чего не входите в игру? – спросил Ризи.

– А мы на этом выходе последними должны войти, – объяснил Сэмм. – У нас за это преимущества будут. А вообще у нас у всех куча времени. Там нашлись игроки с уважительными причинами, так что до старта еще сутки, не меньше. Один пиковый валет…

– Сэмм, где Элина? – перебил его Дюшка.

– О! Она в патио.

– Принеси нам ужин в патио, – распорядился Клюшкин. – Все по полной программе. И сделай так, чтобы нам никто не мешал.

– Элина – карта полной неизвестности. Ей никто не имеет права мешать, даже если она сама этого захочет. – Сэмм почтительно поклонился и скрылся за кухонной дверью.

А Ризи с Дюшкой прошли во внутренний дворик. Тут действительно не было никого, кроме одиноко сидящей за дальним столиком тоненькой фигурки в белоснежном костюме. Пустое патио, пустые столы, почти прозрачная девушка с таким же прозрачным стаканом чистой родниковой воды в руках. И прозрачный фиолетовый ветерок над ее головой.

– Еще раз здравствуй, Элина, – сказал Дюшка. – Свет тебе в спину!

– И тебе в спину, Андрей.

С Ризенгри Эля здороваться не стала – кивнула ему, и только.

Кто бы мог подумать, что именно эта девушка именно из-за этого парня прорыдала всю ночь, на рассвете искала способ покончить с собой, а потом полдня пыталась угадать червонную леди!

Ризи приземлился на скамейку рядом с Элей. Дюшка выбрал стул напротив:

– Расскажи, как все произошло, – попросил он.

Глядя на Дюшку, тоже никто не мог бы подумать, что именно этот парень всего пару-тройку лет назад мазал нос зубной пастой, желая превратить его в клюв, а совсем недавно бился в истерике, узнав, что Ризи вытянул козырного валета.

Элина поставила бокал с водой на стол:

– У меня утром было плохое настроение… Из-за проблем в школе, точнее, из-за одного экзамена. Я решила развлечься и поиграть. Ниоко поехала со мной за компанию.

– Полагаю, что все было не совсем так, но теперь это неважно, – спокойно произнес Дюшка.

Вторая половина Элиного рассказа не вызвала у Дюшки никаких подозрений в обмане. Да и скрывать Эле было нечего. Она довольно подробно поведала о том, как упорно пыталась отгадать хоть какую-нибудь карту, как Ния произнесла «леди червы», просто пытаясь помочь, и так далее.

Сэмм вкатил тележку с едой и принялся расставлять ее на столе, невольно став свидетелем рассказа Нии. Он подтвердил, что все именно так и произошло.

– Все ясно, – сказал Дюшка. – Ниоко просто подставили. Значит, можно обжаловать ее участие в игре в суде. Не знаю, тут вообще есть суды или что-то в этом роде?

Сэмм пристроил на столе очередное блюдо и усмехнулся:

– Подайте в суд на ветер в небе, молодые люди! У вас будет больше шансов выиграть дело, потому что ветрами на Пи управляют синоптики. Входами и выходами на Пи невозможно управлять. Вас сто юристов может признать правыми, но это ничего не изменит.