Урок флирта - Страница 3

Я чувствовала себя счастливой. Было легко и свободно, словно я тысячу лет знаю этих ребят. Насчет Нового года ни у кого даже сомнений не возникло: отмечаем все вместе. С ума сойти! А ведь совсем недавно мы и не подозревали о существовании друг друга.

Домой нас отвезли на такси. Провожали Кирилл с Антоном. Антон уселся впереди. А мы с Натой и Кирилл – сзади. Пока мы ехали, Кирилл все старался потихоньку взять меня за руку, а я, словно и не замечая его попыток, убирала руку. Не хватало еще, чтобы он что-то себе вообразил! Нет уж, после знакомства с Антоном я решила: если не Сергей, то только он.

Я понимала, что не стоит сразу портить отношения с Кириллом, поэтому старалась мило улыбаться, слушая его вполуха, а вторым ухом пыталась не упустить ни слова из того, о чем болтали Антон с Наткой. Признаться, я недоумевала. Натка отчаянно кокетничала, как будто только что не она нежно прощалась с Сергеем, не целовала его в щеку на моих глазах. Антон же, надо отдать ему должное, не замечал Наткиного настойчивого внимания, как и я не замечала попыток Кирилла взять меня за руку.

Наконец мы подъехали к моему дому, распрощались, и я побежала к подъезду. Машина мигнула пару раз фарами, фыркнула и умчалась в темноту.

Я рано обрадовалась. Красавец и умница Антон довольно быстро выветрился у меня из головы. Натка слишком много говорила о нем, все уши мне прожужжала. Он мне просто надоел. Зато чем больше я думала о Сергее, тем сильнее влюблялась. В ту ночь, с субботы на воскресенье, я так и не смогла уснуть, ворочалась, так и этак укладывала подушку, злилась на себя и Натку, злилась на Кирилла, даже Антон бесил меня своим показным безразличием. Вспоминая о минувшем вечере, я краснела и даже зубами скрежетала. Мне казалось, что я никогда еще не вела себя глупее. Так всегда, сначала сделаешь что-нибудь, а потом ругаешь себя последними словами. Уж теперь-то я знала, как следовало бы себя вести! Но поезд ушел, мне оставалось тоскливо смотреть ему в хвост и кусать одеяло от бессилия что-либо изменить. Пришлось терпеть.

Воскресенье ничего не изменило. Натка позвонила поздно вечером и томным голосом сообщила, что они с Сережиком весь день гуляли, а вечером он пригласил ее в театр, Натке очень понравился спектакль. И вообще, они чудесно провели время. Натка хвасталась, а меня так и подмывало спросить: а как же теперь Антон? Я сдержалась. Натка была довольна, об Антоне не заикалась. Может, она и не влюблена в него вовсе? Может, она поняла, какой Сережка замечательный, что он лучше всех, что она его любит и теперь у них все будет прекрасно?

А я-то? Я? Что мне делать? Забыть, отказаться? Перестать встречаться? С глаз долой, из сердца вон?! Или, сцепив зубы, вспомнить о пухленьком Кирилле? Нет, все-таки Антон предпочтительнее.

Промаявшись всю ночь, я встала угрюмая, с красными от бессонницы глазами. Мамы еще не было, она дежурила в ночную смену. Я поплелась на кухню, где папа уже колдовал над завтраком. Он смешно приплясывал у плиты, что-то напевая себе под нос.

– Доброе утро, – прогундосила я.

– Привет, дочь! – отозвался он. – Завтракать будешь?

– Не хочется. – Я присела на краешек дивана и поморщилась. Папа жарил яичницу, а меня просто тошнит от ее запаха.

– Ну, хоть чаю-то выпей, – попросил папа.

Они с мамой ужасно переживают из-за моего аппетита. Но что я могу с собой поделать, если мне не хочется есть по утрам? Вечные разговоры о том, что я испорчу себе желудок. Что же мне, насильно в себя пихать еду, что ли?

– Я кофе выпью, – пообещала я. – Тебе сварить?

Папа со своей яичницей уселся напротив, посмотрел на меня озабоченно:

– Какая-то ты хмурая сегодня, – заметил он.

Я пожала плечами и, чтоб он не увидел моих красных глаз, поднялась, повернулась и подошла к плите. Словно мне действительно очень захотелось кофе.

– Алина, ты поссорилась с кем-нибудь?

– Вовсе нет, с чего ты взял…

Мне было стыдно. На самом деле я не такая уж вредина и, конечно, люблю своих родителей, но их бесконечная опека меня достала.

Натке в этом отношении повезло куда больше моего. Родители предоставили ее самой себе, причем довольно давно. Я это знаю, потому что мы дружим чуть ли не с пеленок. Ее мама и моя – довольно близкие приятельницы. Так вот, когда нам было лет по пять, родители подкинули Натку к нам на Новый год, а сами куда-то укатили на неделю. Причем даже не интересовались, что там с их дочерью. И вообще, Натка привыкла к самостоятельности, не то что я.

Пока я злилась, у меня чуть не убежал кофе. Я подхватила турку, обожглась, чуть не выронила ее, зашипела. Папа вскочил, отобрал у меня турку, поставил на стол, подтащил меня к крану, включил холодную воду, сунул мою руку под струю воды. А я позорно разревелась.

Всегда так! Папа, естественно, испугался, сунул мне полотенце, усадил на диван, принялся неумело успокаивать. А время шло, надо было бежать в школу. Захлебываясь рыданиями и горячим кофе, я что-то пыталась сказать в свое оправдание. В конце концов мы поняли, что оба опаздываем. В итоге я оделась кое-как, папа затолкал меня в машину и отвез в школу. На работу он, разумеется, опоздал…

Я влетела в класс со звонком. Наташка подняла на меня удивленные глаза. Она, как всегда, выглядела безупречно. Безмятежное спокойствие, свежее личико, идеальная прическа.

Я с размаху плюхнулась на стул. В этот момент вошла учительница, и все встали. Натка покосилась на меня и спросила, усмехнувшись:

– Ты откуда сбежала?

– Из дома, – буркнула я в ответ.

– Ты себя в зеркало видела?

– Девочки, я вам не мешаю? – Учительница смотрела прямо на нас.

Я опустила голову.

– Продолжим урок…

Натка сунула мне зеркальце. Я отодвинула его.

– Потом, – произнесла я одними губами и уставилась на доску. Я пыталась сосредоточиться на новой теме, но Натке не терпелось. Весь урок она дергала меня разными вопросами: «Ну как тебе?», «Правда, Антон душка?», «Скажи честно, кто тебе больше понравился?».

«Выходит, она не одумалась», – тосковала я. И шипела в ответ:

– Отстань!

Наконец прозвенел спасительный звонок, и у Натки появилась возможность выговориться.

– Ты почему такая надутая? – возмутилась она.

Мы шагали по коридору, в толпе мельтешащей малышни, нас поминутно кто-нибудь толкал, здоровался, извинялся и снова толкал.

– Что ты меня изводишь? – набросилась я на подругу. – Не видишь, я не выспалась, опоздала, выгляжу, как чушка, а тут ты еще!

Натка затормозила у подоконника.

– Это дело поправимое, – она достала из сумки пудреницу, – вот, возьми-ка.

– Да ну тебя, – отмахнулась я, но, подумав, пудреницу взяла и, рассмотрев свое отражение, пришла в ужас. – Кошмар! – прошептала. – Как можно жить с таким лицом!

Натка тряхнула каштановыми кудрями, оперлась локтем о подоконник и с интересом принялась рассматривать свой маникюр. Я наскоро прошлась спонжем по лицу.

– Скажи, здорово у Сережки было, правда? – спросила Натка.

– Нормально…

Я захлопнула пудреницу и отдала ей.

– Так что ты думаешь насчет Антона? – Натка уселась на подоконник и, вытянув вперед ноги, полюбовалась ими. Кто-то из мальчишек восхищенно присвистнул. Натка бросила на свистуна надменный взгляд. Несколько парней из параллельного класса засмеялись и прошли мимо.

– Надоели, – скривилась Натка. – Тоже мне, смотреть не на что, а туда же!

– Идем, – сказала я, – звонок скоро.

– Ты мне не ответила.

– А что тут отвечать, – я постаралась казаться равнодушной, – Антон прикольный…

– Ты сама-то на него ненароком не запала? – всполошилась подруга.

– Ни на кого я не запала.

Натка успокоилась, хитро подмигнула и толкнула меня локтем:

– А Кирилл к тебе неровно дышит, я заметила. Лови момент! У него родители – люди далеко не бедные. Кстати, у Антона тоже. Когда еще таких найдешь, чтоб домой на такси провожали?